Виски в Коле и Кровавая Мэри на грани фола (СИ) - Еленина Юлия

Зато макака явно чувствует себя как дома. Радостно верещит, скачет, как блоха. Знал бы, что меня ждет такая прогулка, снес бы с прилавков все репелленты в ближайшем магазине.

— Маня, если ты ведешь меня на болото к крокодилам…

— Учиться в школе надо было лучше, Коля. В этой части Мексики нет заболоченных территорий.

— Если бы я знал, что мне придется столько путешествовать, не прогуливал бы уроки биологии и географии.

— Ты хоть классов девять закончил? — усмехается Маня.

— Обижаешь, у меня вообще-то высшее образование.

— Да ты что? И какое же? Медицинское, чтобы знать, куда больнее бить? Или ты химик? А может, юрист, чтобы защитить себя в суде, если что?

— Я психолог.

Маня даже останавливается и оборачивается. О, я смог поразить девушку.

— Кто ты? — переспрашивает она, не веря.

— Психолог. Знаешь ли, в нашей профессии подобные знания тоже лишними не будут.

— И как бы ты сейчас назвал свою профессию?

— Я специалист по решению разного рода задач, — расплываюсь в улыбке. — Видишь, мы почти все друг о друге знаем.

Маня недоверчиво прищуривается и интересуется:

— И на какую тему ты диплом писал?

— Клинико-патогенетический анализ и дифференцированная реабилитация нарушения когнитивных функций у женщин, страдающих алкоголизмом.

Произношу я все без запинки и наблюдаю, как теперь Маня не просто щурится, а округляет глаза и даже приоткрывает рот. А после выдает:

— Охренеть. Я понимала, что ты полон сюрпризов, но…

— И ты еще знаешь не все, — подмигиваю, стряхивая с ноги огромную гусеницу.

— Идем, Коля-сюрприз.

Через минут десять мы выходим к небольшому водоему, похоже на маленькое озеро. Видимо, чуть выше река, благодаря которой и образовался этот прудик — на противоположной стороне водопадик, по бокам от которого потемневший камень оплетают лианы. Ну, или что-то в этом роде. В ботанике я точно не силен. А познания в географии ограничиваются ориентированием на местности.

Но не могу не согласиться — красиво.

— Вместо душа пойдет? — спрашивает Маня, стягивая футболку.

Я еще думаю. Не подцеплю ли я здесь какую-нибудь тропическую заразу? А пираньи в Мексике вообще водятся? Или еще какие людоеды?

— Я бы предпочел хлорированную воду.

— Да не бойся, Коля, крокодилов, аллигаторов и кайманов здесь нет. Никто твои яйца не откусит.

— А кто есть? — подхожу ближе к воде и всматриваюсь.

— Не знаю, — пожимает Маня плечами и стягивает шорты. — Но я могу показать кое-что интересное.

Да мне уже и без того интересно. Срочно нужен холодный душ. На крайний случай и водопад сойдет. Чтобы избежать язвительных шуточек, я дожидаюсь, пока Маня зайдет в озеро. Она уходит под воду, я жду, уже всерьез беспокоясь, что сейчас придется ее доставать и делать искусственное дыхание. Я как бы и не против такого контакта, но при других обстоятельствах.

Выныривает Маня уже возле самого водопада и машет мне рукой. Это что, такой способ соблазнения по-мексикански? Или демонстрация здоровых легких ныряльщика? Вот и выясним.

Дно неровное, быстро опускается вниз, и через метра два даже я до него не достаю. Не ныряю — плыву к Мане кролем. Она ждет меня, держась на плаву, и, когда я подплываю, говорит:

— Дай руку.

— Что?

Господи, это что, озеро с волшебной водицей? Но вроде я никаких изменений не чувствую.

— Дай руку и приготовься нырнуть. Умеешь?

Насчет волшебства я все-таки дал маху.

— Конечно, умею.

— Только держись поближе.

— Можем даже обняться, но тогда, боюсь, нырять неудобно будет.

Маня поджимает губы, но на руку свою все-таки показывает глазами. Я нахожу ее ладонь и даже для надежности переплетаю пальцы.

— На счет три, — предупреждает Маня и после моего кивка начинает: — Раз, два, три…

Делаю вдох, и мы уходим под воду. Видимость есть, но я стараюсь не открывать сильно глаза, чтобы не подхватить конъюктивит.

Судя по всему, мы оказываемся под водопадом — по спине как будто сильным напором из крана бьет. А потом темнота. Свободной рукой нащупываю сбоку скользкий камень, веду вверх…

Твою мать, Маня! Куда ты меня затащила?

Спросить бы, но жабры пока я не отрастил. Хотя это придется сделать, если в ближайшие полминуты мы не выберемся из каменной ловушки. Вверх тоже не всплыть, только если попробовать развернуться и обратно.

Вдохнуть уже необходимо так, что почти срабатывает безусловный рефлекс. И тут Маня дергает мою руку вверх. Я понимаю ее и всплываю, боясь в любой момент разбить голову о камень. Ну, по крайней мере это не так болезненно, как захлебнуться.

Но чудо! Я глотаю свежий воздух и пытаюсь осмотреться в темноте.

В пещере темно — надо привыкнуть. Я нащупываю свободной рукой каменный борт и цепляюсь за него, пытаясь отдышаться. Коля все еще держит мою руку и тоже тяжело дышит.

— Может, отпустишь? — спрашиваю я.

— Маня, куда ты меня притащила? — задает он вопрос в ответ. — Решила, что здесь мой труп никто не найдет?

— Придурок, — не выдерживаю, — не оскверняй это место своими дурацкими шутками.

Глаза понемногу привыкают, но ориентируюсь я здесь и так хорошо. Подтянувшись, вылезаю из воды и иду направо. Слышу за спиной всплеск — у Коли, видимо, тоже прошла дезориентация после заплыва.

Капли, падающие с меня, ударяются о каменный пол, когда я иду. Так, уже рядом… Кап — звук меняется, вода падает на полиэтиленовый пакет. Опускаюсь на корточки и ощупываю руками небольшой ящик. Нахожу застежку зип-лок внизу, тяну в сторону и слышу:

— Маня, ты что там делаешь?

— Играю в Прометея.

— Что? — не понимает Коля.

— Хочу дать людям огонь, точнее свет.

Освобождаю ящик от пакета и, открыв, нащупываю фонарик. Даже не так — скорее это мини-прожектор. Включив его, нахожу маленький выступ над головой и ставлю так, чтобы свет был направлен вглубь пещеры.

— Охренеть, — выдает Коля. — Это что за логово каменного века?

— Это, наверное, самое безопасное место на земле, — отвечаю я. — О нем знает всего несколько человек.

Коля даже не делает едкое замечание, а с интересом рассматривает ящики, стоящие вдоль стены. Все упакованы в полиэтилен, чтобы не отсыреть, хотя в пещере довольно сухо, что даже удивительно.

— И что здесь хранится?

— Одежда, кое-какие медикаменты, спальные мешки, спички, фонарики, запас воды, еда не из скоропорта и прочая мелочь первой необходимости, — перечисляю, пока Коля осматривает пещеру.

— А вискарь тоже есть?

Я только закатываю глаза.

— Ты определенно алкоголик.

— У меня работа нервная.

— А еще у тебя по ноге ползет скорпион.

Коля, видимо, по привычке тянется к поясу за пушкой, но вспоминает о том, что в одних плавках, и чертыхается. Переводит взгляд на свою ногу, потом на меня и с осуждением качает головой. При этом лицо у него такое, что я начинаю смеяться. Надо же, какой нежный брутальный мужчина, скорпионов и пауков боится. Коля тоже улыбается и замечает:

— Маня, когда ты не заноза и так смеешься, выглядишь очаровательно.

— Дай угадаю, — говорю я, — ты вырос, вероятнее всего, в большом городе, который явно находился в умеренном, а не тропическом климатическом поясе, и видел подобную живность только в зоопарках.

Коля в ответ только пожимает плечами. Ясно, не время для откровений. Вместо ответа он обводит пещеру взглядом, и тут до него доходит:

— Ты предлагаешь здесь заночевать?

— А почему бы и нет?

— Маня, ты совсем того? Я после недели в джунглях Амазонки предпочитаю мягкую постель с чистым бельем.

— А ты был в джунглях Амазонки? Все-таки интересный ты парень, Коля.

Он недовольно морщится. Видимо, уже пожалел, что проговорился. Но слово, как известно, не воробей.

— А если нас действительно покусают скорпионы, сколопендры или еще какие твари?