Ненавижу блондинов (СИ) - Титова Светлана

Раньше меня мой внешний вид устраивал. Цена и звучный бренд не имели значения, лишь бы по фигуре и опрятно. Встретив Макса, я начала в себе сомневаться. Вылезли давние комплексы. Мне впервые захотелось понравиться парню по-настоящему. Быть не просто забавной девчонкой на время, которая развлекла, но скоро новизна пройдет, интерес угаснет, и он заскучает. Хотелось увидеть в зеленых глазах блондина восхищение.

Вспомнила его бесстрастное лицо в те разы, когда он смотрел на меня. Как не хотелось думать иначе, но пришлось признаться, что ставлю перед собой невыполнимую задачу. Кисло улыбнулась своему отражению в зеркале. Потянула за розовую прядку и показала язык.

Отражение в зеркале не радовало. Ничего особенного и привлекательного. Яркости образу добавлял цвет волос. Без них я обычная белая мышка. Чем мечтать о несбыточном, лучше заняться уборкой. Разложить одежду и погладить на завтра выбранную блузку. Кремовую, непрозрачную. Самую строгую из всех, что у меня есть. Найти шпильки в тон, надеванные всего пару раз.

Я встряхнула брюки, в которых была вчера, но так и не успела постирать. Из кармана вывалились забытые визитки: Виктора и Макса. Именную визитку Шалого сразу же спрятала в сумочку, приготовленную на завтра. Могу ведь и забыть свой пропуск. Когда сильно волнуюсь, со мной такое случается.

Смятый прямоугольник от Виктора бросила на стол. Для себя решила, что вряд ли когда воспользуюсь его предложением.

— Дочка, ты не спишь? — Раскрасневшаяся от жары мама заглянула в двери. — Все уже готово. Сейчас чайник вскипит, я чай заварю, и будем ужинать. Бабушка тоже поужинает с нами. Ох, и говорливая она… Жарко у тебя тут. Ты форточку открой — дышать нечем.

Довольно улыбнувшись, мама прошла к столу, любуясь цветами. Погладила кончиками пальцев крупные белые розы. Ее любимые. Мне же в композиции больше нравилось сочетание мелкие розовые бутонов и фрезий, из которых флористы собрали букет.

— Красивый. Белые розы на языке цветов значат чистоту помыслов. Это от Макса? Дорогой… Не стоит принимать дорогие подарки, даже если это цветы.

— Мам, мы просто друзья с ним. Он помогает мне с устройством на работу в компанию его отца. Просто по-дружески, не думай себе ничего, — добавила я, заметив, что мама меня не слушает совсем.

С выражением будто увидела ядовитую гадюку, развернула и разглядывала смятую визитку от Селиверстова. Поднявшись, подошла к ней, заметив, как резко она побледнела, снова и снова пробегая взглядом по клочку картона.

Она сейчас в обморок упадет. Все духота эта. Глянула на закупоренное окно, не пропускавшее воздуха. Плюнув на бабулю, одернула в сторону штору и дернула за запор фрамуги.

— Откуда это у тебя? — с трудом произнесла мама, подняв на меня полные недоумения и страха глаза.

— Он сам дал и цветы тоже, — проговорила я, переживая за ее странную реакцию. — Мам, ты чего? Ты знаешь Виктора Селиверстова? Вы учились вместе?

Я вспомнила, как компаньон Макса пару раз спутал мое имя, назвав Аней. Как маму. Мы с ней похожи внешне, может он нас перепутал. По возрасту они с мамой одногодки. Наверное, учились когда-то вместе… или встречались.

— Ты его зовешь Виктором? — Смяв визитку, как я недавно, она рухнула на стул как подкошенная, вперив в меня взгляд, почерневших и показавшихся жуткими глаз, особенно выделявшимися на контрастно бледном лице — Что… что между вами было? Вы… Он тебя…

Она схватилась за горло и судорожно закашлялась. У нее начался приступ. Я метнулась к ее сумочке, вывалила все содержимое на диван соседки, ища ингалятор. Мама страшно хрипела, пытаясь сделать вдох, заваливаясь на стол. Ваза под ее телом упала, цветы рассыпались по столу. Вода хлынула, заливая стол, и струйкой потекла на пол.

Глядя на агонию, я растерянно замерла на секунду, боясь к ней подойти. Ваза покатилась и с грохотом упала на пол. Стряхнув ступор, рванула к маме. Подняла за плечи, ужаснувшись мертвенной бледности лица. Она рваными и быстрыми вдохами пыталась втянуть в себя воздух. Ингалятор сработал. Мама судорожно вдохнула и открыла глаза. Глотая слезы, терла холодные кисти рук, ожидая, когда она придет в себя. Метнулась к дивану, сорвала плед, скинув одежду на пол, и укутала им мокрые от воды плечи. Шептала «мамочка», обещая себе никогда с ней больше не ругаться. Она смотрела перед собой пустыми глазами, не замечая, как с мокрых волос капает вода. Мне стало страшно. Приступы у мамы случались раньше, но никогда она не смотрела так обреченно.

— Мам, что случилось? Что тебя так напугало-то?

— Вик… ты с ним… — прошептала она синими губами.

— Ты про что? — я не поняла, что она имеет в виду. — С кем?

— Вик-тор Сели… — она осеклась, закашляв снова. — Вы с ним… любовники?

— Как это? — не сразу поняла, что она имела в виду. Пару раз растерянно хлопнула ресницами. Жаркая волна стыда окрасила щеки, когда до меня наконец-то дошло, что она имела в виду. — Нет! Никогда… я еще ни с кем… Как могла подумать, что я и он?!

Мама откинулась на спинку и прикрыла глаза. Она массировала грудину и горло ладонью. Я сбегала на кухню за водой. Присев напротив, протянула ей стакан. Подрагивающий в моих пальцах. Мне не нравился ее по-прежнему бледный вид. Отпив глоток, она вернула мне воду, покосилась на цветы, рассыпанные по столу. Слабые пальцы осторожно касались, перебирая, мокрые бутоны роз. Она точно забыла обо мне, задумавшись глубоко. Я уже не рада была ее приезду. Душная, пропахшая выхлопами, аномально жаркая столица плохо сказалась на ее здоровье.

— Маш, это он тебя нашел? Что он тебе сказал?

— Ничего такого… Аней пару назвал. Спутал… видимо с тобой. Вы ведь знакомы, да? Ты поэтому так испугалась?

— Да…Это плохой человек. Тебе лучше с ним не встречаться. — Она зябко повела плечами, плотнее кутаясь в плед в душной комнате.

— Почему плохой? Он что-то тебе сделал? Расскажи все, — потребовала я объяснений.

Я ждала всей правды, смутно подозревая, что рассказанное мне совсем не понравиться. Но меня напугала мама, а ее почему-то Селиверстов, в целом, безобидный мужик. И эту тайну мне очень хотелось узнать. Версий было много, от романтических до самых безумных. Мама не торопилась, водила пальцами по полировке стола, водой рисуя узоры. Было видно, что ей не хочется говорить.

— Девочки, давайте за стол. Все стынет. — В комнату заглянула хозяйка. — Я там наливочки припасла. Выпьем за встречу и знакомство. Анечка, давай…

Мама вымученно улыбнулась, стараясь не встречаться со мной взглядом, поднялась и торопливо скрылась следом за бабулей. Мне показалось, она сбегала от меня, ожидающей откровений.

Я покрутилась перед стареньким тусклым зеркалом в багетной раме — единственным украшением узкого коридора, пытаясь разглядеть себя со всех сторон.

Мама права, я похудела. Костюм раньше сидел как влитой. Надеюсь, я в нем не сварюсь заживо. Сегодня вроде обещали дождик в первой половине дня и ветер. Жара отступает, кажется, можно существовать относительно комфортно даже в асфальтовых джунглях столицы, не мечтая о море, отмокая в местных прудах и фонтанах.

— Маш, кофе выпьешь? Омлет, бутерброды… — предложила полушепотом мама. — Успеешь проголодаться, а кафешки и фастфуд вредные. Береги желудок и нервы — до ста лет проживешь.

Мама в своем репертуаре. Зовет к столу и тут же лекцию о здоровом питании. Я сама в курсе, что все самое вкусное — самое вредное.

— Спасибо. Не хочется. Кусок в горло не лезет, — призналась, что очень волнуюсь. — И зачем мне жить до ста лет? Я буду старой, некрасивой и одинокой. Все мои знакомые к тому времени отойдут в мир иной. Представь, начну бегать за восьмидесятилетними мальчиками.

Мама прыснула смехом. Сейчас она больше не напоминала вчерашнюю покойницу, напугавшую приступом. To ли бабкина наливка, то ли спокойный сон вернули краски и улыбку на ее лицо. Расспрашивать на ночь не рискнула. Как-нибудь потом обязательно спрошу, что ее так напугало. Даже если у нас отношения — что такого? Виктор, конечно, старше меня намного, в отцы годится, но сейчас это вроде как норма.