Отец моего врага - Сандра Бушар

— Да? — буквально прорычал тот, слова явно давались ректору с трудом. — Говори сейчас или просто молчи, Персик.

Ректор сделал небольшую выжидающую паузу, давая мне время собраться с мыслями и сказать ему «нет». Растерянно прикусив губу, я пыталась решить, что делать и как себя вести, но по-прежнему ощущала себя чертовски пьяной.

— Ну? — немного гневно поторопил меня тот, прищуриваясь.

Головка лишь слегка проникла в меня, даря непривычное новое ощущение. Хорошее или плохое — пока было понять сложно, но дух из тела выбило за мгновение. Подавившись кислородом, я сжала переносицу пальцами и выпалила первое, что пришло в голову:

— Ш-шпагат…

Ему стоило сказать, что я девственница. Обязательно! И я действительно собиралась, но буквы сложились в абсурдную околёсицу, аж самой стыдно стало и щеки запылали.

— Что «шпагат»? — деля слова, отчеканил Прохор Германович, сцепив зубы.

— Я же это… — щеки запылали, но бросать на полуслове было как-то неприлично, что ли. — В общем-то, разные шпагаты умею. Поперечный, к примеру. Хотите, покажу?

— Что, сейчас? — Прохор Германович не на шутку офигел, даже голос осел. Я нервно сглотнула, ощутив, как его мужское достоинство дрогнуло. А затем ректор вдруг расплылся в коварной улыбочке и прохрипел: — Ну, покажи…

— Так это, — подбородком указала на пол, — надо встать. Положение поменять, так сказать…

— Не надо, — он вдруг поиграл своими густыми темными бровями, улыбаясь краешками губ. — И так получится. Дерзай!

— Гхм… Не получится, — зачем-то уперлась я, хотя вообще собиралась о другом поговорить. Какой к чертовой бабушке шпагат?!

— Не переживай, — не унимался тот, даже заботливо мои ноги поднял на стол под коленки. — Я тебя растяну лучше всех.

С губ сорвался истерический смешок:

  — Почему я даже не сомневаюсь?

— Правильно делаешь, — было в голосе мужчины что-то собственническое, властное. В который раз за вечер во рту пересохло, хотя ранее такое никогда не случалось. Он с предвкушением провел ладонью по моей ноге, заставляя вжаться в стол. — Тебе помочь или ты сама, девочка?

Понимая, что дальше оттягивать уже некуда, я с глухим стоном поморщилась и собралась с духом, чтобы рассказать ему уклад вещей… Почти собралась. То, как нежно пальцы Прохора Германовича бродили по моей коже, отвлекало, путало мысли… Я боялась, что, скажи ему про свой маленький недостаток, все тут же прекратится на корню. Кто вообще хочет возиться с девственницей? Кому нужны эти проблемы?

— Прохор Германович… — воодушевленно начала я, но тут же замолчала. Мужчина словно специально качнулся бедрами вперед, затыкая мне рот.

— Да-да, Персик? — невинно переспросил, делая это снова, вырывая из груди новые и новые стоны. — И, знаешь, пожалуй, в постели тебе стоит называть меня по имени.

И снова главная мысль улетела под давлением новой информации… Ректор предлагал почти что перейти на «ты»? Связка — Прохор Германович — казалась мне единым целым, чем-то неразрывным. Сложно даже представить, что существуют люди, называющего эту пиранью по имени.

Прохор. Это даже в голове не вязалось!

— Нет, —  искренне расхохоталась я, хватаясь за живот. Такие люди, как он, рождаются сразу в костюме и с портфелем. Им сразу «выкают» и склоняют голову при встрече. — Никогда, простите уж.

— Я сказал тебе называть меня по имени в постели, — замерев, он прошипел это низко, будто пытаясь втемяшить в голову, — а не предложил. Чувствуешь разницу?

На какое-то мгновение я даже обомлела, а потом вдруг вспомнила, что вообще-то не на паре и он не сможет заткнуть мне рот, спокойно пожимая плечами:

— Вы не можете приказывать мне, понятно? Захочу, вообще уйду!

— Ха, — надменно закатил глаза тот, указывая ладонью на выход. — Пожалуйста, дверь всегда открыта!

Раздраженно выдохнув, я поднялась и села на месте, пытаясь свести ноги и сдвинуться с места. Кажется, Прохор Германович ожидал чего угодно, но не этого, потому что сжал меня руками так, что слезы из глаз брызнули.

— Я тогда пойду, — напомнила на всякий случай, пальцем показывая туда, куда он только что меня приглашал.

— Давай, — тихо шепнул он, но вместо того, чтобы отпустить… Вдруг впечатался в губы поцелуем, больше напоминающим тайфун! Я очнуться не успела, как обвила его талию ногами, а его руки приподняли меня под ягодицы, насаживая на свой возбужденный орган. Я пришла в себя, лишь когда он проник чуть глубже, чем обычно, мужчина удивленно хмыкнул:

— Такая узкая…

И вот тогда я поняла, что надо либо признаться, либо заканчивать все это. Голова пухла бесконечные три секунды рокового выбора между животным нутром и здравым смыслом. Как вдруг кроме нашего бешенного дыхания я услышала нечто неожиданное.

Дверь в приемную открылась, шаги начали приближаться к кабинету.

Прохор Германович замер, навострив уши. В кабинете ректора стоял полумрак, лишь настольная лампа с мягким белым светом освещала огромное пространство. А вот в приемной горел свет, тень незваного гостя становилась все отчетливее.

— Вы кого-то ждете? — прошептала я с безумно колотящимся сердцем.

— Нет, — с недовольным выдохом сквозь стиснутые зубы ректор отшатнулся назад, раздраженно съязвив: — А ты, Персик? Запасной кавалер на подходе?

Я только было собралась высказать ему все, что накопилось внутри, но мужчина вовремя плотно зажал мой рот ладонью, многозначительно подняв бровь:   — Вопрос был риторический, девочка. Молчи.

Будь у меня хоть единственная возможность укусить мужчину за его наглую руку — непременно воспользовалась бы, но никак не выходило. Поэтому просто попыталась выразить все раздражение взглядом, не двойственно указав подбородком на свои раскинутые ноги и человека, копошащегося за дверью.

— Стесняешься? — будто играя со мной в «кошки-мышки», театрально ахнул этот умник. Я попыталась пнуть его коленкой в бедро, но мужчина своевременно перехватил ногу за голень. — Что-то ты