Татьяна Бочарова - Прости за все

– Уже завтра? – опешила Вера. – И куда, если не секрет?

– Не секрет. – Кобзя довольно улыбнулся. – В славный град Казань. Я там частенько бывал в свое время, начальство меня на «Тасму» посылало. Какой был завод, закачаешься! Размах, масштаб! А сейчас что от него осталось? А! – Он махнул рукой и обнял Веру за плечи. – Слушай сюда, моя хорошая. Билет сейчас принесут, я уже звонил. На вокзале тебя встретят, жить будешь у заведующей кафедрой. Потрясающая женщина, я с ней уже неделю переговоры веду по межгороду. Она в прошлом году по нашему растворителю диссертацию защитила, она и разъяснит тебе, что да как. Заключишь с ними договор, изучишь технологию, и можешь возвращаться домой. Все ясно?

– Ясно. – Вера кивнула.

Сонливость и апатию с нее точно ветром сдуло. Ай да Кобзя! Неужели решил проблему? А она уже, грешным делом, готова была поставить крест на своей работе.

В полдень курьер принес билет на фирменный поезд «Татарстан». Девчонки, окружив Веру, смеясь, давали наперебой напутствия:

– Верка, чак-чак привези. Это у них лакомство такое, тесто с медом, нарезанное полосками. Объедение! Возьми побольше, на всех.

– А мне кумысу. Ладно, Вер?

– Пирогов с картошкой. Забыла, как у них называются. И браслетики – тетка когда-то там покупала. Такие красивые!

Вера слушала, улыбалась и обещала, что все привезет.

С обеда Кобзя отпустил ее домой, собираться. По дороге Вера заглянула в магазин, набила сумку продуктами – как никак ей предстояло исчезнуть на неизвестное количество времени, должен же будет Митя чем-то питаться в ее отсутствие.

Он вернулся, когда на плите уже остывал ужин, а сама Вера в спальне деловито застегивала молнию на чемодане. Несколько секунд он наблюдал за ее действиями, затем спросил удивленно:

– В чем дело? Ты куда-то собралась?

– В командировку. – Вера разогнулась и откинула упавшие на лоб волосы. – Ужинать будешь?

– Вот как? – задумчиво проговорил Митя, оставив ее вопрос без внимания. – Далеко?

– В Казань. – Вера подошла к нему ближе, положила руки на плечи. – Кобзя меня посылает в тамошний химико-технологический институт. Будешь скучать без меня? – Она заглянула Мите в глаза и улыбнулась.

Он тоже улыбнулся.

– Ты сегодня замечательно выглядишь. И румянец такой красивый.

– Румянец – это косметика. – Вера кокетливо стрельнула глазами на мужа. – Но все равно, спасибо. Мне очень приятно. Ты не ответил, будешь ужинать или нет?

– Буду, но потом. – Митя обнял ее за талию, привлек к себе и тесно прижал. Давно он не прижимал ее так, ах, давно. Вера вдохнула запах его одеколона и почувствовала, как слабеют ноги.

– Ты, наверное, устал, – пролепетала она, закрывая глаза и ощущая пылающей щекой его щеку, приятно прохладную, источающую все тот же дурманящий одеколонный запах. – Тебе нужно отдохнуть…

– Я и отдыхаю, – жарко шепнул Митя ей в ухо.

Он поднял ее на руки, отнес на кровать. Его пальцы скользили по ее телу, проворно и ловко развязывая шелковый поясок халата, расстегивая тугие крючки лифчика, нетерпеливо стаскивая тоненькие черные трусики. Вера покорно подчинялась, чувствуя неодолимое желание. Они так долго не были вместе, а если Митя изредка и приходил в спальню, то все получалось как-то пресно и обыденно, без огня, без страсти. От его ласк оставался неприятный осадок и ощущение чего-то неестественного, лишенного смысла и радости, которая непременно должна была сопутствовать тому таинству, что свершалось между мужчиной и женщиной наедине под покровом ночи.

И вот теперь все было иначе. Все было так, как она мечтала: он целовал ее с жадностью, Вера слышала его дыхание, частое и громкое от вожделения, и не могла сдержать стонов…

…Потом, когда все было позади, она лежала без сил на постели, совершенно голая и счастливая. Митя сидел рядом. Волосы его растрепались, очки он снял, в его глазах плавал туман.

– Жаль, что ты уедешь, – произнес он и погладил Веру по груди.

– Я ненадолго. – Она поймала его руку и, приложив к губам, поцеловала. – Дня на три, четыре, не больше.

Он кивнул и потянулся за ее скомканным халатиком.

– Накинь, простынешь.

– Что ты, у нас тепло. – Вера весело засмеялась, потом резко села и принялась натягивать белье. – Идем, тебе надо поесть. Ты же и не обедал, небось?

– Не помню. – Митя рассеянно пожал плечами.

Она сидела за столом, глядела, как он ест и думала, что была дурой все это время. Разве может кончится жизнь в тридцать лет? А любовь? Ведь они любят друг друга, и будут любить долго-долго.

– Митя, – тихонько проговорила Вера. – Митенька.

– Что? – спросил он с набитым ртом.

– Ничего. – Она улыбнулась, глядя на него с нежностью. – Просто, я поняла – у нас все хорошо. Ведь правда? Все хо-ро-шо. – Последнее слова Вера пропела, глаза ее сияли.

– Конечно хорошо, – согласился Митя, дожевывая котлету. – Ты слишком нервничаешь по всякому пустяку, это лишнее. Отнимает здоровье. Но сегодня ты просто умница.

– Я умница! – подтвердила Вера, обняла мужа и чмокнула его в макушку. – Ты будешь работать?

– Да. Мне в голову кое-какие идеи пришли. Посижу пару часов. Ты ложись, у тебя завтра трудный день.

Вера послушно кивнула.

Митя доел и ушел к себе. Она вымыла посуду, убрала в кухне. Сходила в ванную, приняла душ. Высушила волосы феном. Больше дел у нее не было, можно было последовать совету Мити и пойти спать, однако спать Вере не хотелось. Она заново переживала в подробностях то, что произошло несколько часов назад. Командировка уже не казалась Вере столь привлекательной, она рада была бы никуда не уезжать, остаться с Митей и заниматься с ним любовью каждую ночь. Лишь бы он хотел этого, хотел ее, как только что!

Вера мечтательно вздохнула, сладко потянулась и, с сожалением поглядев на плотно закрытую дверь гостиной, побрела в спальню.

Весь следующий день промелькнул незаметно: Вера наводила чистоту в квартире, бегала по магазинам, встречалась с Кобзей, получала от него ценные указания. В половине седьмого она вышла из дому, поймала машину и поехала на вокзал. Митя в этот вечер читал лекции в институте и проводить ее не смог. Честно говоря, Веру это не слишком расстроило, она привыкла к его вечной занятости и тешила себя мыслью о том, как будет им хорошо, когда она вернется назад, в Москву.

Поезд подали задолго до отправления. Вера не спеша шла по перрону, оглядывая ярко освещенные окошки. Пассажиров было немного, а ее вагон оказался и вовсе полупустым. Молоденькая проводница – татарочка с блестящей черной челкой, доходящей почти до самых раскосых глаз, проводила Веру в купе и даже помогла спрятать под нижнюю полку чемодан.