Анна Джейн - Северная корона. Часть 2

Если бы тот, кто умел читать мысли, заглянул в его голову, он бы неприятно поразился и поспешил покинуть сию ментальную обитель. Месть, злость, жестокость, обида, навязчивость, приправленные толикой самого настоящего, горького, как полынь, сумасшествия, - вот что было в них. А еще в его мыслях был План. План самой настоящей вендетты, которая, как и полагается быть настоящей вендетте, - кровавой. И чуточку изощренной.

Обладатель страшных мыслей, оставив стекло в покое, резко развернулся и подошел к столику, стоявшему не на своем месте, а посредине комнаты, и опустился на колени. Перед ним лежала поздравительная свадебная открытка - большая, светло-розовая, с изображением белоснежных лебедей и нежных лилий.

Молодой мужчина взял ручку в длинные худые пальцы с ярко выраженными узлами и принялся писать: неровно, некрасиво, но очень старательно, с твердым нажимом, как первоклассник: "Поздравляю с бракосочетанием, Ника и Александр!".

Едва только он дописал последнее слово до конца, как двумя грубыми движениями перечеркал имя жениха крест-накрест - так, что бумага даже порвалась. Лицо светлоглазого человека при этом искривилось от отвращения и ненависти, хотя еще пару минут назад оно было совершенно спокойным, даже непоколебимым.

Его не приглашали на это торжество, но он все равно планировал придти на него и стать самыми главным гостем бракосочетания того, кого хотел уничтожить.

За содеянное нужно платить, ведь так? Пара лет тюрьмы не искупит вины Александра Дионова - так думал этот молодой человек, решивший свадьбу превратить в похороны. Желательно двойные.

Оранжевое солнце продолжало плавно двигаться по небу, не обращая внимания на то, что творится под ним.

Ника первой вылезла из припаркованной машины и огляделась по сторонам с замершей на вишневых губах легкой полуулыбкой. Она давно уже не была в аэропортах, этих шумных, многолюдных и никогда не спящих местах, да и вообще на самолетах летала только дважды в жизни. Правда, Саша обещал исправить это, сказав, что на следующее утро после свадьбы они полетят на самолете в то самое свадебное путешествие, дабы заграницей, у теплых вод Средиземного моря, омывающего гостеприимную испанскую землю, провести медовый месяц, о котором грезят многие девушки. Когда-то Ника тоже мечтала о таком, а сейчас ей было как-то все равно. Поедут - классно. Не поедут - ну что же, не получилось, значит, получится в следующий раз. Девушка сама удивлялась, почему она стала такой равнодушной к своим прошлым мечтам. Может быть, потому что будущий супруг, как бы это банально не звучало, не был любим Никой? Конечно, можно было бы спросить у девушки, почему же она выходит замуж за того, кто ей безразличен, но однозначного ответа на этот вполне логичный вопрос Ника Карлова все равно бы не дала.

Во-первых, Саша был ей не безразличен. Да, она не любит его, но, положа руку на сердца, могла бы сказать, что он ей нравится. Любила она его в прошлом, а сейчас просто привязалась и чувствовала себя рядом с ним достаточно комфортно. Ника любила, когда ее желания исполнялись и когда о ней заботились. Она, как и почти любая девушка, находила свою прелесть в том, что рядом с ней находится сильный, уверенный и способный защитить ее мужчина - а Саша казался ей именно таким. Хоть они оба никогда и не признавались друг другу в любви, Нике казалось, что Саша испытывает к ней глубокие чувства - такие же, как и несколько лет назад. К тому же теперь она не сомневалась в нем - ведь она знала, что Дионов никогда не бросал ее ради какой-то там девки, из ее жизни он пропал совсем по другой причине. Не самой приятной, конечно, но зато теперь у Ники не было чувства, что Александр может вновь ее предать.

А, во-вторых, отвечая на вопрос о том, почему же Ника согласилась стать женой Саши, никак нельзя было не упомянуть о том, как ей было сделано предложение руки и сердца. Его молодой человек делал хоть и без романтических изысков вроде лирических серенад под балконом или на набережной, в окружении тысячи огней рассыпающихся в воздухе величественных фейерверков, но очень серьезно, даже как-то традиционно, придя домой к родителям Ники с изысканным букетом темно-алых роз, завернутых в дорогую бумагу и с кольцом, покоящимся в бархатной, под стать розам, бордовой коробочке. Он, словно представитель аристократической семьи позапрошлого или начала прошлого века, имел недолгую, но весьма плодотворную беседу с отцом и матерью Ники, которые, как и она сама, не ожидали, что субботним дождливым днем, когда сердящееся серое небо рассекают то тут, то там стремительные яркие молнии, к ним заявится представительный молодой человек с просьбой отдать за него их единственную и любимую дочь Нику. Владимир Львович и его супруга Людмила Григорьевна с удивлением внимали негромким, чуть отрывистым, но ладно сложенным, уверенным словам Саши о том, что их отношения с Никой более, чем серьезны, и должны стать официально узаконенными. Карловы-старшие были несколько ошарашены подобным заявлением молодого человека их дочери, да и сама она с огромнейшим удивлением, за которым таились испуг и злость, таращилась на него со своего места на диванчике в уютной гостиной. Ника, которая, конечно же, знала, что Александр уже готов к свадьбе, никак не подозревала, что парень припрется к ней домой именно в этот день и действительно попросит ее руки у предков. Если бы знала - наверное, не пустила бы в дом. А когда он уже начал, не могла выгнать. Ника, еще не полностью отошедшая от правды, которую она узнала о Саше всего пару дней назад, едва не рухнула, когда Дионов, устроившийся рядом с ней на диване, вдруг завел разговор о женитьбе. Ее сложно было чем-то смутить, но в тот день Саше это отлично удалось сделать, произнеся всего лишь одну фразу:

- Я хотел бы попросить у вас разрешения на наш с Никой брак.

После этих слов у девушки слегка закружилась голова, как будто бы она была глобусом на подставке, который с довольным видом вертел указательным пальцем Александр. Она неестественно заулыбалась, повернулась к гостю и легонько хлопнула его ладонью по плечу.

- Саш, ты что, шутишь?

- Нет, - коротко ответил он, глядя прямо ей в глаза. - Я хочу, чтобы твои родители одобрили наш брак.

- А больше ты ничего не хочешь? Может, им бананы в уши вставить и попрыгать на одной ножке? - почти прошипела Ника, в светловолосой голове которой смешалось множество чувств: от острого удивления до злости. Какого черта Дионов вытворяет перед ее предками? Почему он ее даже не предупредил? Возомнил себя богом, что ли?

"Ага, Дионисом, тем самым", - проронила фарфоровая кукла, не раскрывая пухленьких губ-вишенок.