Сьюзен Филлипс - Назови меня неотразимым

Тед уронил зонтик, доковылял до мокрых перил и сжал пальцами холодный металл. Глаза жгло. Никогда еще он не ощущал такую опустошенность и неприкаянность. Слепо уставившись на залив, Тед гадал, что следовало сказать, чтобы убедить ее. Ничего. Слишком поздно. Мег не стала его дожидаться. Она списала убытки и двинулась дальше.

– Ладно, я обдумала, – послышался за спиной знакомый голос. – Что ты предлагаешь?

Тед резко обернулся, сердце билось в горле, дождь заливал лицо.

– Эээ... Свою любовь?

– Это понятно. Что еще?

Она выглядела неумолимой, неодолимой и неотразимо очаровательной. Ресницы мокрыми колючками обрамляли глаза, которые теперь приобрели не голубой или зеленый, а нежно-серый туманный оттенок. Щеки горели, волосы пламенели, рот сулил исполнение желаний. Его сердце пустилось в галоп.

– А чего ты хочешь?

– Церковь.

– Собираешься снова там поселиться?

– Возможно.

– В таком случае нет, ты ее не получишь.

Мег помедлила, обдумывая решительный отказ. Тед ждал, кровь шумела в ушах.

– Как насчет остальных твоих земных богатств? – поинтересовалась она.

– Одаряю тебя.

– Без надобности.

– Знаю. – Что-то расцвело у него в груди, что-то теплое и исполненное надежды.

Мег искоса взглянула на Теда. С кончика носа падали капли.

– Я собираюсь встречаться с твоей матерью только раз в год. На Хеллоуин.

– Возможно, еще передумаешь. Ведь это она тайно внесла деньги, чтобы ты выиграла аукцион.

Он наконец лишил ее равновесия.

– Твоя мать? – растерялась Мег. – Не ты?

Теду пришлось скрестить руки на груди, чтобы удержаться и не обнять ее.

– У меня был период безумия. Она решила, что ты – цитирую –  «великолепная».

– Занятно. Ладно, как насчет невыполнимого условия?

– Таких не будет.

– Это ты так думаешь. – В первый раз Мег заколебалась. – Ты... готов жить где-нибудь, кроме Уинетта?

Он должен был предвидеть это, но не смог. Конечно, Мег не захочет вернуться в Уинетт после всего, что с ней там приключилось. Но как же его семья, друзья, его корни, так глубоко вросшие в каменистую землю, что он сделался ее частью?

Тед смотрел в лицо женщине, завладевшей его душой.

– Согласен, – каркнул он. – Я оставлю Уинетт. Можем переехать в любое место, куда тебе заблагорассудится.

Мег нахмурилась:

– Что ты несешь? Я не имела в виду навсегда. Господи, ты спятил? Уинетт – это дом. Но я серьезно собираюсь получить степень, поэтому нам понадобится жилье в Остине, если, конечно, я поступлю в Техасский университет.

– Боже милостивый, ты непременно поступишь. – Его голос снова дрогнул. – Я выстрою дворец для тебя. Где пожелаешь.

Теперь она выглядела так же наивно-восторженно, как он себя ощущал.

– Ты действительно мог бы пожертвовать Уинеттом ради меня?

– Я бы пожертвовал ради тебя жизнью.

– Начинаю всерьез тревожиться за тебя.

Но Мег выглядела отнюдь не встревоженной. А очень-очень счастливой.

Тед заглянул в глубину переменчивых глаз, желая донести до нее, насколько он серьезен:

– Для меня нет ничего важнее тебя.

– Я люблю тебя, Тедди Бодин. – Она наконец произнесла слова, которые он ждал. А затем, издав восторженный вопль, бросилась ему на грудь, плотно прижавшись мокрым, холодным телом, зарывшись ему в шею мокрым, холодным лицом, касаясь влажными, жаркими губами самого уха.

– Решим наши проблемы с сексом позднее, – прошептала подстрекательница.

Ну уж нет. Его так легко не обставить.

– К черту, мы решим их немедленно.

– Отлично.

На сей раз именно Мег тащила его. Они помчались обратно к лимузину. Тед быстро дал указания водителю, а потом целовал Мег до потери дыхания на всем пути до отеля «Риц Карлтон Бэттери-парк». Они ворвались в вестибюль без багажа, разбрызгивая дождевую воду с одежды. И вскоре заперлись в теплой, сухой комнате, окна которой смотрели на темную, дождливую гавань. 

– Выйдешь за меня, Мег Коранда? – спросил Тед, увлекая ее в ванную.

– Естественно. Но сохраню свою фамилию, просто чтобы позлить твою матушку.

– Договорились. Давай, раздевайся.

Она подчинилась, и он тоже разделся. Они прыгали на одной ноге, держась друг за друга, путаясь в рукавах и мокрых штанинах джинсов. Тед включил воду в просторной душевой кабинке. Мег обогнала его, прислонилась к мраморной плитке и широко раздвинула ноги.

– Покажи, можешь ли ты использовать свои способности и мощь для порока вместо добра.

Он засмеялся и присоединился к искусительнице. Поднял на руки, целуя, любя, желая, как никого и никогда не желал. После того что случилось в тот ужасный день на полигоне, он дал себе слово никогда больше не терять самообладания рядом с ней. Но, глядя на Мег, ощущая ее близость, он забыл все, что знал о том, как правильно заниматься любовью с женщиной. Это не просто партнерша. Это Мег. Его забавная, прекрасная, неотразимая любовь. О Господи, он чуть не утопил бедняжку.

В голове у Теда окончательно прояснилось. Он все еще оставался погруженным в нее, и озорница смотрела на него с пола душевой кабины, расплывшись в лучезарной улыбке.

– Извиняйся, – разрешила она. – Я знаю, тебе хочется.

Потребуется лет сто, чтобы постигнуть эту женщину.

Мег повалила недотепу на спину, потянулась, шлепком ладони выключила воду и одарила нечестивым взглядом:

– Теперь моя очередь.

У покоренного не достало сил противиться.

Выбравшись из душа, они завернулись в халаты, высушили друг другу волосы и поспешили в постель. Прежде чем лечь, Тед подошел к окну задернуть шторы.

Дождь прекратился, и Леди Гавани смотрела на него издалека. Он чувствовал, что она улыбается.

Мег отказалась выходить замуж за Теда, пока не получит степень.

– Гениальные парни заслуживают того, чтобы жениться на обладательницах высшего образования, – заявила она.

– Этот гениальный парень заслуживает того, чтобы жениться на любимой женщине прямо сейчас, не дожидаясь, пока ей выдадут диплом.

Но несмотря на брюзжание, Тед понимал, как это важно для любимой, хотя и не признавался.

Без Мег жизнь в Уинетте поскучнела, и обитатели с надеждой ждали возвращения возмутительницы спокойствия, но, несмотря на многочисленные телефонные звонки и внезапные набеги на ее крошечную квартирку в Остине со стороны жителей города, она не собиралась переступать городскую черту до свадьбы.

– Вернуться до срока – значит искушать судьбу, – сказала она членам Комитета по реконструкции библиотеки, когда те появились на ее пороге с приготовленным Бёди кувшином мохито и початым пакетом чипсов. – Вы же знаете, едва я окажусь в городе, тут же ввяжусь в какую-нибудь переделку.