Маурин Ли - Цепи судьбы

— Спасибо, — сухо ответила Эми.

Женщина сказала что-то еще, но Эми уже не слышала, потому что к ним подошел Лео и сказал, что Эми выглядит на миллион долларов. Она встала, и он обнял ее.

— Вы не очень торопитесь? — спросила она. — Я посмотрю, свободен ли парикмахер. — Она не хотела, чтобы в нее тыкали пальцами в ресторанах и на улице. Хотя Эми не собиралась скрывать, кто она такая, лишнее внимание было ей ни к чему.

— Я хотела бы сегодня купить себе платье, — сказала она, обращаясь к Лео. Они сидели в открытом кафе на Елисейских полях, пили кофе, разглядывали проезжающие мимо автомобили и слушали нетерпеливые гудки клаксонов. Стоял прелестный майский день, ни теплый, ни холодный и ослепительно солнечный. На Лео были смешные маленькие очки, прославленные Джоном Ленноном, и одним глазом Лео поглядывал в открытую перед ним «Таймс». К этому, более или менее, сводилось их пребывание в Париже — кофе и прогулки по тенистым бульварам. Ах да, еще они ходили по магазинам!

— Ты уже знаешь какое? — поинтересовался Лео.

— Я увидела его вчера в магазине на площади Республики.

— Синее или зеленое? — Его очень интересовало все, что она покупала, так же, как когда-то Барни. Хотя они были в Париже, Эми тратила на одежду почти столько же денег, как если бы была дома. Но все вещи были чуточку более шикарными.

— Зеленое… наверное. — Она обнаружила, что с трудом принимает решения. До недавнего времени все решения за нее принимали другие люди, все дни и недели были расписаны на многие месяцы вперед. Все, о чем ей приходилось думать — это какая книга будет следующей или о чем она расскажет в очередном письме. Эми все еще просыпалась по утрам, думая, что находится в тюремной камере. И каждый раз она испытывала неописуемую радость, обнаружив, что на самом деле свободна как ветер.

— Я умираю от желания увидеть Маргариту, — сказала Эми. — Увидеть, как она выглядит на самом деле, а не только на фотографии.

Она просила, чтобы ей приносили по одной фотографии в год, только для того, чтобы эта фотография напоминала ей, что ее дочь уже не пятилетняя малышка, с которой ей пришлось расстаться.

Лео наклонил голову, и очки съехали на кончик носа.

— На фотографии, где ей двадцать один год, она получилась особенно хорошо.

— Она там ужасно симпатичная, — нежно произнесла Эми. У нее были фотографии первого причастия Маргариты, миропомазания, фотография, сделанная в день, когда ее дочь окончила учительский колледж. Когда Маргарита изъявила желание стать учителем, ее карьерой занялась Кэти.

За соседним столиком расположилась юная пара. Парень с девушкой немедленно обвили друг друга руками и начали целоваться. Официант подошел и замер с легкой улыбкой возле их столика, ожидая, пока они закончат. Они сделали заказ, проникновенно посмотрели друг другу в глаза и поцеловались еще раз.

Наблюдая за ними, Эми испытала укол зависти.

— Барни когда-то предложил после окончания войны провести наш медовый месяц в Париже, — вздохнула она. Если бы она была сейчас с Барни — прежним Барни, — они тоже могли бы сидеть на Елисейских Полях и целоваться. — Но вернувшись домой из лагеря для военнопленных, он был уже не в настроении проводить медовый месяц где бы то ни было. — Эта мысль напомнила ей о домике, в котором они когда-то жили, и Эми спросила у Лео, что с ним стало.

— Вы его всего лишь арендовали, и я понятия не имею, кто в него въехал после вас.

Вскоре Эми предстоит подыскивать себе жилье. Впервые в жизни ей придется жить одной. И ей будет уже недостаточно того, что она находится на свободе. Через несколько дней ей исполнится пятьдесят, и необходимо решить, как распорядиться остатком своей жизни.

Эта идея принадлежала Лео. Эми появится на вечеринке, на которой соберутся Паттерсоны, Карраны и Кэти Бернс, преподнеся сюрприз всем сразу.

— Мне это кажется несколько театральным. — Ей эта идея не очень понравилась. — Так ли необходимо удивлять их? Почему нельзя просто сказать им, что я тоже приду?

— Это будет совсем не то. Ну же, Эми, — начал уговаривать он, — я люблю преподносить людям сюрпризы.

Чтобы сделать приятное Лео, который в течение стольких лет был рядом с ней, оказывая ей всяческую поддержку, Эми согласилась. Она купила в «Галлери лафайет» простое черное облегающее платье, заплатив за него в пять раз больше, чем за все свои остальные наряды. У платья был высокий воротник и длинные рукава, а тонкая ткань облегала все изгибы ее стройного тела.

На следующий день они вылетели домой. Париж остался позади, отпуск закончился.

Эми стояла в женском туалете отеля «Карлайл» в Саутпорте. Это был очень волнующий момент. Через минуту она выйдет и станет ждать, пока официант не подойдет и не сообщит ей, что мистер Паттерсон заказал шампанское. Это будет означать, что ей пора направиться к его столику. Эми знала, где находится этот столик, но видела его только издали.

Ее нос блестел. Она припудрила его, заново накрасила губы, поправила короткие каштановые волосы. Действительно ли это так важно — во время первой встречи с дочерью быть похожей на кинозвезду? «Для меня важно, — подумала Эми. — Я всегда следила за своей внешностью, может быть, даже чересчур. Но такая уж я».

Она подошла к двери и подняла руку, чтобы отворить ее, но вдруг испытала желание, от которого у нее перехватило дыхание. Чего она хотела больше всего, хотела каждой клеточкой своего тела, хотела так сильно, что это желание быстро превратилось в боль, так это чтобы когда она во всем своем великолепии откроет эту дверь, за ней ее ожидал Барни, пятидесятидвухлетний и, как всегда, красивый, Барни в своем лучшем костюме.

— А вот и ты, любимая, — скажет он, протягивая ей руку. — Выпьешь чего-нибудь перед обедом?

Но это было неисполнимое желание. Теперь Эми дрожала, и ее сердце колотилось. Она вышла из туалета, и к ней тут же приблизился официант.

— Вы готовы, мадам?

Эми кивнула и проследовала за ним через весь зал, туда, где сидела ее дочь с молодым человеком по имени Роб, которого Лео еще ни разу не видел.

Вот она, Маргарита, так похожая на Барни, с гладкой кожей и темно-каштановыми волосами. У нее было тихое лицо. Может ли лицо быть тихим? Затем Маргарита подняла голову и поймала ее взгляд.

— Привет, малышка, — сказала Эми; дочь бросилась в ее объятия и разрыдалась, а Эми приговаривала: — Будет тебе, будет. Не плачь, малышка, я уже дома.

Через несколько дней Эми отправилась в «Аделфи» обедать с Хэрри, а Чарльз повез ее вещи к Кэти, у которой она намеревалась некоторое время пожить. Брат Барни и в былые времена одевался безупречно. Сегодня на нем был светло-серый костюм, белая рубашка и серебристый галстук. Более всего он походил на дружелюбно настроенного банковского служащего или адвоката. Трудно было поверить, что когда-то Хэрри был солдатом, который мужественно сражался всю войну. Они впервые остались наедине.