Мой обман - Ольга Тимофеева

42

Миша

— Что? — одними губами спрашиваю у девушки, перебивая ее телефонный разговор, но она только кивает в ответ. И все равно продолжает слушать.

— Я поняла вас, спасибо за информацию. — Кладет трубку и смотрит на меня.

— В реанимации сейчас находится девушка, похожая по описанию на ту, которую вы ищите. Беременна. Поздний срок. Привезли в течении этого часа. У нее резко поднялось давление, на этом фоне нарушилось кровоснабжение и началась отслойка плаценты, которая сопровождается кровотечением.

Ее слова, произнесенные с такой посредственностью, даже меня, видавшего и готового ко многому, бьют под коленки, заставляя сжать крепче столешницу стойки. Каждым словом как отбойным молотком топчет надежду, что все будет хорошо. Я оттягиваю галстук, чтобы легче было сделать глубокий вдох.

— Что с ними? — произношу почти шепотом.

— Девушку будут экстренно кесарить, но, скорее всего, понадобится переливание крови. Сейчас ищут донора. У вас случайно не третья отрицательная?

— Нет, — прикрываю глаза и кручу головой из стороны в сторону, даже не представляя, насколько быстро можно кого-то найти. А я, если бы мог, всю свою отдал. — А без этого никак?

— Если говорят, что понадобится, значит, скорее всего, понадобится.

— Чем я могу помочь?

— Можете найти ее родителей или родственников. У кого-то обычно есть такая же группа крови в семье, но, скорее всего, должны найти и в Банке крови.

Я не жду от нее больше ничего и срываюсь с места. Вероятность того, что меня пустят в реанимацию ничтожная, но я все равно бегу по лестнице, чтобы подняться скорее и сделать хоть что-то.

По дороге набираю ее маму. Она ведь живет недалеко, что тут ехать. Успеет. Но ее телефон молчит в ответ. Как будто не ждет звонка от меня, узнать что с дочерью.

Безысходность эта душу всю выворачивает. Я же не смогу без них…

Двери с огромной вывеской “Реанимация” появляются неожиданно и я тут же дергаю ручку, но она не поддается. Глупо было думать, что сюда пускают всех подряд. Заношу руку над дверью, но в последний момент замечаю звонок и грубо давлю на кнопку.

За дверями слышатся чьи-то шаги и щелчок двери.

— Что вы хотели и кто вас пропустил сюда? — спрашивает недовольно девушка.

— Я девушку ищу, беременную, мне сказали, что она в реанимации.

— Если беременная, то это другая реанимации в роддоме.

— Черт, — не сдерживая себя, выругиваюсь. — Как туда попасть?

— По переходу на втором этаже, но вас все равно туда не пропустят. Это же реанимация.

Посмотрим еще. Не слушая ее больше, разворачиваюсь и бегу к переходу. Снова набираю мать Леры, которая все также не отвечает.

Спрашиваю у проходящего мимо медработника больницы, не разбирая это заведующий или санитар, где отделение.

Отделение реанимации родильного дома тоже встречает меня закрытыми дверями, в которые я отчаянно стучусь. Так долго, что не услышать меня нельзя.

— Я могу увидеть жену? Она сейчас в реанимации у вас, — спрашиваю у открывшей дверь женщины.

— Нет, конечно, мужчина, вы что? — Она одной фразой заземляет меня. Я почему-то вдруг решил, что всемогущий и смогу в любую дверь войти. Это ведь моя Лера там.

— Как она, скажите?

— Идет операция, я передам врачу то, что вы тут ждете, как только закончится, он к вам выйдет.

— Что с ребенком?

— Еще идет операция, я не имею право ничего говорить.

И захлопывает передо мной дверь.

Как сейф с чем-то ценным захлопнула, а мне ключ не дала.

Я набираю Марка, чтобы все рассказать ему. Вдвоем легче подумать, а вдруг… Но вдруг не случается. У Марка тоже другая группа крови, про Алису и не спрашиваю уже.

Мама звонит, а я не могу с ней говорить. Не знаю, что говорить. Слова в горле застревают.

Я растираю лицо, чтобы лучше думалось и в это время двери лифта напротив медленно раздвигаются.

Если бы взглядом можно было убивать, то я бы уже лежал трупом. Теперь-то он точно знал, кто я и как усложнил его жизнь. Но я не жалею об этом. И никогда не пожалею. Единственное, что я не учел, что это коснется его дочери. Причем очень сильно. Так, что за ее жизнь придется постоянно сражаться.

И вот он тут.

Я встречаюсь взглядом с тем, кто забрал одну жизнь и сейчас как бог распоряжался другой. Вместе с медперсоналом едут к дверям реанимации, куда меня не пустили, и я тут же поднимаюсь, чтобы пройти с ними. Плевать, как это выглядит. Но я тоже имею право знать о ней.

Но отец Леры поднимают руку вверх, останавливая