Людмила Бояджиева - Сладкий роман

— Все таки дворец, скажу я вам — это дворец! Не знаю уж, в чем тут штука, а как ни строй декорации, как не ставь свет — такого эффекта не выйдет. — Заметил Сол. — Отблески солнца в хрустале и бледный огонь в камине — невероятно, несовместимо, но создает настроение! А эти старые бутылки и нежненькие, едва народившиеся цветочки так и просятся в объектив… Может, я стал слишком сентиментальным. Так всегда получается, когда чересчур много знаешь о жизни. Начинаешь любить всякую беззащитную мелкоту — букашек, пляшущие на лесной тропинке тени, убегающие солнечные зайчики, распустившиеся на один день колокольчики…

— Погоди, Сол! Ты помнишь «Берег мечты»? Ага, старина, помнишь! Я тоже. И не собираюсь забывать, будь Дикси хоть трижды замужем. Это ведь настоящее искусство, классика! — Алан с удовольствием закурил, расположившись в кресле у балкона. — Веселые были деньки, и Умберто гений! Н я помню, как не странно, ещё кое-что…

Был у нас переводчик-индус — длинный такой, оливковый…

— Господин Лакшми! Деликатный, в белой чалме! — Напомнила Дикси, сидящая на диване бок о бок с Майклом.

— Да, точно, Лакшми. Однажды он отвел нас к некой слепой ведьме, которая, якобы, умела колдовать. Ну, предсказывать будущее и прочее… Шарлатанка, естественно, грязнуля и сразу за долларами тянется, причем, десятку от единицы запросто отличает…

— Мне она гадать вовсе не стала, оттолкнула руку и деньги вернула! Зачем аферистке деньги возвращать? Наплела бы, что в голову придет… Возразила Дикси.

— В том-то и дело! Я, как ты помнишь, с Лакшми вернулся к ней…? Герт задумчиво дегустировал вино. — Редкий букет. Хотя я предпочел бы что-нибудь посерьезнее.

Соломон скомкал салфетку и пересел к камину.

— Простите, у меня что-то нога разнылась. Это все от тех пчел, что мне посоветовала баронесса. Да ещё от Герта… И где ты научился, Ал, туману напускать? Давай короче, ведь самое интересное ещё впереди, а ты вспоминаешь доисторическое прошлое…

— Извини, забыл, что мы не рекламу сигарет снимает: улыбка до ушей: «Привет, друзья!» — и получай гонорар. Ладно. Недавно встретил этого Лакшми снова. Маленький старикашка, весь в каких-то амулетах. Он консультировал картину «Проклятие богов», как главный мистик и знаток ритуалов. Подходит ко мне и говорит: «Я много думаю о вас, господин Герт, и той юной леди. О том дне, когда мы посетили слепую Гуаре… «Представляете, излагает, будто не прошло двух десятилетий! Она, говорит, давно ушла в обитель теней и сокровенных тайн, оставив мне свои книги…

Кажется, старик собирался прочесть курс лекций, но я сослался на срочные дела, раздумывая, сколько заплатить доходяге за отличную память.

«Мне не нужны деньги и даже ваша симпатия. Но я не могу умереть спокойно, пока не расскажу правду. Я переводил тогда откровения Гуаре и не был достаточно честен. Вы смеялись над колдуньей и я боялся за вас. И я не мог тогда правильно толковать её речи… Мудрость избегает скептика.

— Да, ведь старуха нагадала тогда, что мы поженимся с тобой, Ал. И это в самом деле едва не произошло. До сих пор не понимаю, как у меня хватило духа сбежала от тебя. Словно кто-то дирижировал мной…

Сол хмыкнул и объяснил Майклу:

— Дикси была влюблена в вас до безумия, хотя просто не знала, что это за вещь и с чем её едят.

— Ты получил мой пакет?! Чего же молчал, Сол?

— Твоя тетрадь принадлежит теперь господину Артемьеву. Все написанное в ней, касается твоего мужа больше, чем любого другого человека на свете.

— Ну что за ярмарка, господа! Вы не даете мне перейти к главному. Пресек посторонние разговоры Ал. — Старик-индус смотрел на меня как провинившийся школьник. «Я тогда сказал, господин Герт, что Гуаре пророчила вам жениться на юной леди… Мне хотелось сделать вам приятное — вы были такой хорошей парой…» — Герт поперхнулся. — О'кей! Пропускаю воспоминания о наших отношениях с Дикси столетней давности… Так вот этот дряхлый звездочет прошептал, глядя мне в глаза, будто прочил конец света: «Гуаре сказала о вас: их свяжут узы жизни и смерти. И неспроста слепая Гуаре отказалась гадать девушке. Она вернула ей деньги. И сказала: «Мне не дано знать, какой путь изберет будущее. Черная карма и Белая башня решат между собой все. Но это будет нелегкая борьба».

Ал замолк, обводя глазами присутствующих. Все молчали, не зная, как отнестись к странному рассказу Герта.

— И ты, конечно, сразу смекнул, в чем дело? — хмыкнул Сол.

— Ах, я вообще ни черта не понял. Наскоро распрощался со стариком и выбросил из головы всю эту дребедень… Но вот в октябре прошлого года я узнал, что в поместье Дикси возвышается эта чертова Вайстурм! Я треснул себя ладонью по лбу и даже перекрестился. Если честно, я немного струхнул…

— Ал, у тебя получилась новелла из жизни «славного ковбоя и выдающегося мыслителя Алана Герта». Речь, насколько я понимаю, идет совсем о другом… — Тихо, но настойчиво вклинился Сол.

— Тогда рассказывай сам? новеллу о «героическом и мудром иудее Соломоне Барсаке».

— Увы, я недостаточно красноречив. И от природы скромен. Передаю «микрофон» тебе, Герт. Только переходи сразу к делу.

— Мне кажется, я знаю, что должен сейчас услышать. — Вклинился в разговор глухой голос Барона. — Я даже уверен, что слышал эту историю тысячу раз, рассказанную голосом Дикси над моей больничной кроватью, затем невразумительным английским Рудольфа. Потом мне все очень красочно пересказала Труда, особенно, про мою руку и госпожу Девизо. Я также слышал по радио о процессе над неким синьором Хоганом, застрелившем режиссера Тино в ответ на оскорбление его личности. И ещё я читал о случившейся здесь истории в парижском журнале и даже видел свое фото. Правда, узнать ни того, ни другого не мог — ни истории, ни себя! — Майкл положил на колени жены свою забинтованную руку и Дикси покачивала её как ребенка.

— И вот наступил торжественный момент: господин Герт прибыл прямо из Лос-Анджелеса, а Соломон Барсак — из Рима, чтобы рассказать нам всю невероятную правду. — Продолжил макл. — Прошу вас, друзья, не торопитесь и постарайтесь быть как можно красноречивее. Нам с Дикси доставляет огромное удовольствие чудесная притча о нашем воскрешении.

Алан глубоко вздохнул, сосредотачиваясь, и приступил к рассказу:

— …Конец октября. Я ушел из киномира и с головой погрузился в свой маленький автомобильный бизнес. Невеста бросила меня, великие идеи разбежались. Детишки из местного приюта, куда я регулярно вносил пожертвования, подарили мне ко дню рождения надувную куклу. Нет, не из секс-шопа. Настоящую Красную шапочку!