Наталия Доманчук - Золотая Серединка

– Так это просто. Как закипит вода – кинуть пельмени и варить 5 минут.

– Только воду надо посолить, положить туда пару листиков лаврового листа, несколько горошин черного перца и ложку сливочного масла.

Таша только закатила глаза и вздохнула.

– И это еще не все. Обязательно надо узнать об этом блюде кое-что интересное.

Таша закрыла лицо руками и пробурчала:

– Пельмени – это сибирская национальная еда. Так?

– Вообще то пельмени имеют китайские корни. В средние века они были известны только на территории Китая и соседних стран.

– Да? – Таша подняла левую бровь и сделала очень заинтересованное лицо.

– Да! В Монголии, например. Но так же есть версии возникновения пельменей независимо друг от друга в разных частях света.

Таша опять меня перебила:

– И со всего света пельмени стали стекаться в Монголию! Так и вижу – огромные повозки с пельменями стоят на границе с Монголией. Да? – она хихикнула.

– Нет. Ты не умничай, а слушай: вначале пельмени попали на Кавказ и в Среднюю Азию, затем в Сибирь, где рецепт прочно укрепился и принял современную форму. Особенно популярны стали пельмени в 10–13 веках среди кочевых народов, рацион которых состоял в основном из мясных блюд, а также среди сибирских народов за несомненное удобство пельменей – делались они один раз осенью и замораживались на всю зиму, а готовились по необходимости.

Последнюю информацию Таша слушала с закрытым ртом, но активно кивала головой.

– Ну и что тебе не нравится? – закончив пельменную лекцию спросила я подругу.

– То, что это скукота смертная.

– Почему? Разве тебе не интересно откуда произошло слово пельмень?

– Ах, это еще не конец лекции? – вопросом на вопрос ответила подруга.

– Происхождение слова «пельмень», скорее всего, имеет финно-угорские корни. Это искажённые два слова «пель» – ухо и «нянь» – хлеб.

– Теперь можно и умереть! – восхитилась Таша моими знаниями. – Но ты хоть понимаешь, что это скучно?

– Почему? Кирилл никогда не жаловался. И всегда с интересом слушал меня.

– Я, так полагаю, эти лекции были ежедневными?

– Нет, конечно. Только тогда, когда я готовила что-то новенькое.

– Все равно перебор. Бедный Кирилл. Я начинаю его понимать.

– А я не понимаю. Чем плохо хоть раз в неделю узнавать что-то новое и интересное? – возмущенно спросила я.

– А ты подумала, как он себя чувствует в эти моменты? – спокойно поинтересовалась Таша, – а я тебе отвечу – чувствует он себя как последнее чмо!

– Таша! – возмутилась я.

– Именно чмо! Другого определения я найти не могу, извини! Ты только представь – сидит за столом семейная пара, жует пельмени. И тут мадам Умка встает и начинает ходить вокруг стола с указкой и рассматривать, как биологичка, пельменя в разрезе! И это хорошо, если просто рассказывать. А если она решит вызвать нерадивого ученика и спросить его: – А ну-ка, дружочек, скажи, в каком веке появился пельмень? И как он выглядел до нашей эры?

– Не смешно!

– Хочешь сказать, что не задавала ему этих вопросов. – Таша поставила руки в боки.

– Только сначала, для того, чтобы задать тему разговора. И все это было как бы между прочим. И ему всегда было интересно! Он даже хвастался друзьям, что я специально подготавливаю для него каждый день какую-то новую и интересную информацию и преподношу ее ему. Поняла? Ему нравилось это! – выкрикнула я.

– Если бы ему нравилось, то и он бы стал такие викторины устраивать. Для тебя. Но что-то мне подсказывает, что они существовали только в одних воротах, где вратарем был бедный Кирилл.

– Пожалей его еще. – Я немного успокоилась. Наверное потому, что поняла, что Таша во многом права. И даже вспомнила несколько случаев, когда Кирилл садился за стол и спрашивал:

– Где там у нас родилась картошка пюре?

– Что там у нас с родиной кукурузы?

– В каком веке и где пересеклись котлетки с тефтельками?

Мы вместе смеялись, а потом я ему рассказывала и про тефтели, и про котлеты, и про кукурузу.

Таша смотрела на меня с сочувствием.

– Ладно, ладно, я все поняла! Впредь постараюсь не умничать. А ты не смотри на меня с сожаленьем, а вари пельмени!

Таша, довольная, что я послушалась ее совета кивнула, засыпала в кастрюлю соль, добавила лавровый лист, перец горошком и уже через пятнадцать минут мы поедали пельмени со сметаной.

– Ну как? Ну, скажи, правда вкусные!

– Не то слово! Вкусней никогда не ела, – хвалила я подругу и на самом деле не лукавила: пельмени были вкусней моих.

– Тогда открываю тебе страшный секрет! – Таша вытащила из морозилки упаковку пельменей и протянула мне: – Пааааабаааам! – пропела она, – Пельмени сибирские, сорт высший.

Я смотрела на упаковку и ничего не могла понять.

– Я открыла упаковку, обваляла их в муке, и преподнесла тебе, как будто я их сделала сама. Поняла?

– А где же тесто и фарш?

– В холодильнике.

Я молчала. Думала. Пельмени действительно были очень вкусными, хоть и сделаны не своими ручками.

– Сердишься? – спросила Таша.

– Нет, конечно. Теперь буду знать, что и в магазине можно купить очень вкусные полуфабрикаты. И не тратить на это свое драгоценное время.

– А что делать с тестом и фаршем?

– Мы завтра сделаем чебуреки! Я тебе научу. Хотя… – я задумалась, – может они и в магазинах продаются?

– Продаются, но мне не нравятся.

– Вот тогда сделаем и пожарим их завтра. Сами, своими ручками.

– Научи меня делать пирожки из дрожжевого теста! – попросила Таша.

– Обязательно научу! Но самая большая вкуснятина на свете – говорила я с набитым ртом, – это кулебяка! Вот если ты ее научишься готовить – Эдик будет у тебя на коленях жить.

– Угу, то-то я смотрю, твой Кирилл ползает по кухне и упирается в твои нижние конечности.

– Ой-ой-ой! – скривилась я и засунула еще один пельмень в рот, – он мне просто надоел, и я его выкинула на улицу.

Таша на меня так посмотрела и засмеялась, что и я не сдержалась и тоже рассмеялась. Потом мы еще долго хохотали и представляли своих мужчин ползающими по кухне в поиске кулебяки.

Чебуреки и пирожки приготовить в воскресенье не удалось. Кирилл позвонил Таше рано утром, чтобы удостовериться, что она придет в четыре часа к нему на встречу. Таша ответила положительно и я с ней в деталях обсудила как ей себя вести.

– Да понятно все, я чё тебе лошара какай-то, мне по тыщу раз объяснять не надо. Врубаюсь, как рубильник, с первого раза!

– Понятливая ты моя, – засмеялась я.

Таша вернулась ровно через два часа. Начала рассказывать, смеялась, начинала рассказывать опять, углублялась в какие-то детали и опять хохотала.