Инга Берристер - Приворотное зелье

Кен говорил себе, что его злость — естественная реакция на ее двуличность. Если бы только он мог вывести негодяйку на чистую воду! Но Кен не мог. Сам он тоже повел себя не лучшим образом.

Но зачем ей это? Ради денег, как он поначалу решил? Оттого что ей нравится играть с огнем? Потому что хочется помочь Куперу? Самым невыносимым почему-то показалось последнее предположение.

Горько-презрительный взгляд Кена жег Грейс даже на расстоянии. Что, если он заговорит о прошлой ночи?.. Если бы Фил хотя бы намекнул, что на этом обеде будет Эдварде, ее бы и на милю не подманили к дому Роджера и Бриджит!

Грейс страдала, слушая, как другие поют ей дифирамбы, и затаив дыхание ждала, не проговорится ли Кен. Но события прошлой ночи и его выставляли не в лучшем свете. Хотя у него, как у всех мужчин, в запасе была старая, проверенная отговорка. Он мог бы сказать, что Грейс его соблазнила.

Учебный год в их школе скоро закончится. Обычно это немного печалило ее, но теперь она с нетерпением ждала освобождения, чтобы спрятаться от внимания сотен людей в своем маленьком домике.

Университетские друзья приглашали провести отпуск в Канаде, и она жалела, что отказалась поехать с ними. Грейс объяснила, что хочет заново декорировать дом, покопаться в саду, а также поработать над новой программой для старших учеников, что всегда воспринимала скорее как удовольствие, чем как обязанность.

А теперь благодаря Кену Эдвардсу все эти маленькие радости, которых она так ждала, были омрачены тучей ее собственной вины.

— Что ж, мы, разумеется, очень огорчимся, если вы решите закрыть именно нашу фабрику, — говорил тем временем Роджер, обращаясь к Кену.

— У нас небольшой лесной массив, и трудоустроить людей, потерявших работу, будет нелегко. Хотя, логически рассуждая, нельзя не отметить, что фабрика в Элсбери намного перспективнее, поскольку гораздо ближе расположена к транспортным магистралям.

— К сожалению, это вопрос экономики, — кивнул Кен. — Рынок не настолько велик, чтобы содержать так много фабрик, производящих одну и ту же продукцию…

Внезапно чаша терпения Грейс переполнилась. Страстное желание спасти школу перевесило страх разоблачения и угрызения совести, которые заставляли молчать ее весь вечер. Она повернулась к Кену и возмущенно заговорила:

— До сих пор ситуации на рынке ничуть не вредила продукция пайнвудской фабрики. Думаю, с вашей стороны было бы честнее уточнить: экономика, о которой вы говорите, — это то, что приносит максимальную прибыль вам… не говоря уж о налоговых льготах, которые вы, несомненно, получите. А вы никогда не думали о тяжелых последствиях, которые такая политика будет иметь? О людях, которые останутся" без работы, о разрушенных семьях и жизнях? В моей школе есть ученики, чьи семьи целиком и полностью зависят от фабрики. Там работают их родители, их дедушки и бабушки, дяди и тети. Неужели деньги волнуют вас больше, чем судьбы людей?

Грейс заметила, что ее тирада вызвала неловкую тишину. Фил смотрел на нее через стол с предостережением, а Роджер Перкинс слегка хмурился.

— Мы все понимаем, что вы чувствуете, Грейс, — успокаивающе произнес хозяин дома. — Но боюсь, что законы экономики, прибыль нельзя игнорировать. У Кена конкуренты по всему миру, и, чтобы его дело успешно развивалось…

— В жизни есть более важные вещи, чем прибыль, — упрямо стояла на своем Грейс.

— Например? — резко спросил Кен. — Набирать побольше учеников, чтобы произвести хорошее впечатление на инспекторов? Разве вы не так же стремитесь получить прибыль, как и я? Ведь финансирование школы зависит от количества учеников.

— Как вы смеете так говорить? — с негодованием выпалила Грейс. — Меня волнует не финансирование как таковое, а сами дети, их образование, их будущее! А то, что делаете вы…

— То, что я делаю, — это попытка наладить прибыльный бизнес, — желчно прервал ее Кен. — Вы, я боюсь, ограничены узкими рамками вашего кругозора. Мне же доступна более широкая перспектива. Если бы я оставил себе все фабрики, неизбежно они бы стали убыточными и я бы обанкротился. При этом рабочие места потеряло бы гораздо больше людей, чем при закрытии только двух из них.

— Вас просто это не волнует, не так ли? — с вызовом спросила Грейс. — Вас не волнуют те несчастья, которые вы повсюду сеете.

Она понимала, что зашла слишком далеко и что Фил и Перкинсы смотрят на нее с тревогой и неодобрением, но остановиться не могла. Напряжение, в котором она пребывала весь вечер, выплеснувшись, начисто смело здравый смысл, которым всегда руководствовалась Грейс, и она оказалась во власти разрушительной и непреодолимой потребности высказаться до конца.

— Меня волнует только то, чтобы мой бизнес держался на гребне волны, — мрачно изрек Кен.

— Вот именно! — презрительно бросила Грейс, откинув голову. — Прибыль любыми средствами… И вам безразлично, что ваши действия аморальны.

Все затаили дыхание, следя за их враждебной перепалкой.

— Вы смеете обвинять меня в аморальности?

Неужели и остальные слышали, как он сделал ударение на слове «вы»? — обмирая от страха, думала Грейс, одновременно пытаясь выдержать исполненный холодного негодования взгляд Кена.

— Грейс, дорогая моя, — наконец вмешался Роджер, явно расстроенный тем, какой оборот приняли события. — Я уверен, все мы понимаем, каково вам приходится. Но и Кена можно понять. Естественно, его бизнес должен быть конкурентоспособным.

— О, естественно, — кивнула Грейс, бросив на Кена убийственный взгляд.

Фил уже поднимался с места, объясняя, что им пора уходить. Но когда Роджер предупредительно отодвинул стул Грейс, она не удержалась и, повернувшись к Кену, с вызовом спросила:

— В конечном счете все упирается в деньги, не так ли?

Тоже встав, он посмотрел ей в глаза и мягко сказал:

— И вам ли этого не знать.

Грейс почувствовала, что ее лицо вспыхнуло.

— О, и кстати, — тихо добавил Кен за спиной у отвлекшейся Бриджит, — можете сказать вашему другу Куперу…

Грейс не дала ему продолжить.

— Купер мне не друг! — воскликнула она. — Если угодно знать правду, я презираю и ненавижу его почти так же, как и вас!

Ее всю трясло, когда она благодарила Бриджит за обед и выходила в бархатное тепло летней ночи, не дождавшись Фила, который задержался, прощаясь с хозяевами.

Стоя у машины, спиной к дому, Грейс кипела негодованием. К тому же она начала ощущать последствия потрясения от встречи с Кеном Эдвардсом и прилюдной перепалки с ним.

Услышав, как заскрипел гравий под подошвами возвращающегося Фила, она не оборачиваясь взмолилась: