Рыжее счастье (СИ) - Луна Леся

— Для чего ты это сделала? — хмурый вид Платонова слегка пугал меня. Но я вовремя вспоминаю, что не я начала эту войну.

— Сделала что? Ты о чем? — попробую включить дурочку. Спорить с ним бесполезно, это я уяснила в прошлый раз.

— Не прикидывайся идиоткой, Алиса! Тебе не идёт!

Наглая, заносчивая задница — вот кем является Платонов!

— Хочешь сказать, это не ты чирканул мое имя в список?! Не ты начал весь этот бред?! Не ты ходишь за мной по пятам и думаешь, как бы лучше поиздеваться надо мной? Ответь, Платонов!

Коварная улыбка расползается на лице этого змея. Парень делает шаг, потом другой, пока не оказывается вплотную ко мне. Все, конец! Позади стена, перед глазами крепкое тело Платонова. И спрятаться то негде!

— Нет, пчела. Не я, — горячее дыхание парня проходится по моей шее, и я замечаю, как участился мой пульс. Дима наклоняется ниже, и невесомо касается губами моей кожи. Сотни мурашек проносятся по телу, а сердце готово выпрыгнуть из груди.

— Платонов…

— Дима. Назови меня по имени, пчёлка. Меня жутко бесит твоё чопорное произношение моей фамилии. Давай же, — руки парня опускаются на мою талию, а дорожка из поцелуев спускается все ниже.

Это запрещённый приём. Как же трудно мне сейчас собраться и не наделать глупостей. Я не хочу быть еще одним трофеем Платонова. Воспользовался и забыл — вот его девиз по жизни.

Спасением моим в тот вечер стал Герман Петрович, который застукал нас в своей обители. "Как не стыдно, молодые люди!" на этих словах я уже мчалась на всех порах к выходу. Платонов что-то кричал мне вслед, но меня было не остановить. На улице я застала Арса, который заводил свою машину.

— Арс, пожалуйста, увези меня скорее! Нет, давай потом. Пожалуйста!

Арсений пожимает плечами, и жестом указывает мне на дверь. Я плюхаюсь на сиденье, и мой спаситель трогается с места.

Цепенев не задаёт ни одного вопроса за всю дорогу. А я пока не в состоянии что-то объяснять.

— Спасибо, Арс! Не знаю, что бы я без тебя делала.

— Вы бы прекращали свои кошки-мышки, Алиска. Как маленькие, честное слово.

Ничего не отвечаю в ответ, прощаюсь с Цепеневым и молча направляюсь в сторону подъезда.

"Прекращайте, прекращайте" — мысленно кривлялась я, психованно скидывая сапоги в разные стороны.

Им то легко судить со стороны, а мне жуть, как тяжело держать себя в руках. Нет, ну это же Платонов! С ним же невозможно спокойно общаться! Да, я конечно не пробовала, но знаю наверняка — ничего не выйдет.

24 декабря.

Время побежало со страшной скоростью. Моя жизнь состояла из университета и постоянных репетиций. Стоит признать, что сцена мне нравилась все больше и больше. Она делила меня на абсолютно разные личности. Алиса, та, которая летала по сцене, была более раскрыта и эмоциональна. Первые дни было до ужаса сложно. Вытащить из себя искру, сыграть так, чтобы ни у кого не возникло сомнений — таков был девиз Авы Михайловны. Самым тяжёлым оказалось пребывание рядом одного суриката.

Платонов не дал заднюю, хотя я ожидала, что он ни в коем случае не станет участником этого процесса. Он перестал изводить меня своими идиотскими штучками, но на смену пришло совершенно другое поведение. Которое, к слову, пугало меня до чёртиков.

Апофеозом всего стал вечер, когда я прочла весь сценарий, в конце которого меня ждал сюрприз. Актёрам, игравшим роль главной влюблённой парочки предстоял поцелуй. Конечно же, он не должен был быть настоящим, всё-таки мы студенты.

"Кай обнимает Герду, и склоняет голову, как бы в попытке поцеловать, в этот момент опускается занавес, звучат бурные аплодисменты, ну а мы наконец выдыхаем!" — так нам разъяснили последние сцены спектакля. Странность была в том, что я совершенно не переживала за этот мнимый поцелуй. Зато Александра явно расстраивалась и пыталась взглядом расчленить меня на мелкие кусочки. Но пока Прошманова не прибегала к открытой агрессии, и это радовало.

Меня больше заботила свадьба, которая должна была состояться уже завтра. Я до сих пор не выбрала себе платье, и понятия не имела, когда все успею.

За час до закрытия любимого бутика Рязанцевой мы, запыханные после очередной репетиции, приступаем к выбору моего наряда.

— А вот это, смотри Алис, — все не то. Слишком длинное, слишком короткое, чересчур открытое. Мне не нравилось ни одно.

Мы обошли еще три магазина, прежде чем оказались здесь. Настроение упало ниже плинтуса и я была дико зла на весь мир.

— Может ну его, Ась. Пойду в том чёрном, которое ты мне подарила, — мой голос дрожал от обиды и негодования.

Печально вздохнув, Ася повесила вещь обратно, и мы уныло поплелись к выходу.

Однако дома меня поджидал сюрприз. Целых две новости, одна из которых, по законам жанра, не очень то и радостная. Естественно, для начала я выпросила у Риты положительные стороны предстоящего сюрприза. Эта коварная женщина еще два дня назад купила для меня платье. Нет, не так. Это было просто потрясающее платье изумрудного цвета, которое полностью открывало спину и лёгкими волнами стремилось к ногам. После увиденного мне казалось, что меня уже ничего не сможет огорчить. Но я как обычно слегка поторопилась.

— Алис, мне Миша сегодня утром подарок свадебный сделал. Кхм, — не нравится мне это предобморочное состояние тёти, — путёвки, на острова.

— А-а-а! Так это же здорово! Ты переживаешь, что я не выживу тут одна? Маргарита Вениаминовна, уж яишенку я себе приготовить смогу. Мне все равно предстоит взрослая жизнь, отдельно от твоего тёплого плеча. Начну привыкать. А когда вылет?

Рита тяжело вздыхает и продолжает:

— Послезавтра рано утром, — а вот это, конечно, слегка выбивает из колеи. Я мечтала встретить новый год рядом с близкими, — я подумываю отказаться. Не хочу бросать тебя на праздники одну.

Одинокая слеза капает с её глаз, и у меня сердце готово разорваться. Я буду последней свиньёй, если из-за меня эти двое пропустят свой медовый месяц. Они слишком долго шли к этому дню, чтобы вот так всё испортить.

— Рит, да ладно, подумаешь! Мы что, последний год вместе проводим? Ничего страшного ведь, я еще всю ночь 31 буду доставать вас своими звонками, так надоем, вот увидишь! К тому же, мама с папой приедут. Одна я уж точно не останусь.

— Они…Ик… Они…, — Рита потихоньку даёт волю своей истерике, а я растерянно хлопаю ресницами. Гормоны, наверное, шалят, — они не приедут, Алис, — и тетя начинает плакать, уткнувшись головой в свои руки.

— Как не приедут? Я же только два дня назад обещала маме, что встречу их в аэропорту.

— Их вчера пригласили на конкурс в Прагу. Помнишь последний проект отца? 30 декабря будет просмотр работ, и если все получится, они скорее всего переедут туда на несколько лет.

— А почему мне никто не сказал? Они даже не позвонили, — я уже не пытаюсь скрыть злость и обиду в своём вопросе.

Так было всегда. Бесконечные поездки, выставки и переезды. Слишком много времени занимала работа, и слишком мало внимания мне доставалось.

— Самолет был сегодня утром, твоя мама хотела тебя предупредить, видимо не успела, Алис…

— Знаешь, не переживай. Пару минут, просто мне нужно немного времени. Я привыкла, Рит. Не первый раз меня бросают собственные родители. Но ты, — я еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься прямо здесь и сейчас, тогда ни о какой поездке Рита и слышать не захочет, — Ты даже не думай пропустить собственный медовый месяц! Или клянусь нашим магазином, Рит, я всю жизнь буду чувствовать себя виноватой! У меня потихоньку начнётся депрессия, я начну запивать её алкоголем, который не сможет заглушить это мерзкое чувство. Мне нужно будет что-то потяжелее, ведь нет ничего хуже, чем чувство вины. Племянница алкоголичка в 25 лет, оно тебе надо?

— Алиска, ты такая дурная, — Рита улыбается, вытирая свои уже раскрасневшиеся глаза, — а теперь представь, что буду чувствовать я, зная, что моя кровинушка встречает праздник в гордом одиночестве?