Наше единственное лето (СИ) - Мира Ли

— Да что не так-то? Я слишком долго и пристально смотрел на тебя на литре? — на его губах снова появилась та же легкая улыбка. — Разве симпатичным девчонкам не нравится, когда на них постоянно смотрят?

Так бы и дала ему сейчас, ей-богу!

— Сашка, или скажи, что с тобой происходит, или я больше не буду с тобой разговаривать!

— Элька, ты совершенно недогадливая, да еще и нетерпеливая до жути! — Саша вдруг стал совершенно серьезным. — Я тоже сломал голову, думая, что скажу тебе при встрече, а когда увидел тебя, не решающуюся войти в класс, причем явно из-за меня и нашего недопоцелуя, меня осенило: значит, ей тоже не все равно, значит, она тоже вчера думала обо всем этом… — Саша помолчал. — Я не знаю, что происходит между тобой и Шустовым, и это меня дико бесит, но я, черт возьми, пять лет сохну по тебе! Пять лет! И мне плевать на него, я не собираюсь уступать ему тебя просто так. Обломится!

Саша замолчал и отвернулся, а я пребывала в полном шоке! Во-первых, мне только что «признались в любви», и это было неожиданно и волнительно, а во-вторых, я совершенно не понимала, при чем тут Даня Шустов?

— Потапов, о чем ты говоришь? — мой вопрос прозвучал тихо и неуверенно.

— О том, что теперь буду делать то, что хочу я. И сейчас я хочу встречаться с тобой!

— Что-о-о-о? — судя по интонации, только что подошедшая Таня пребывала в не меньшем, чем я, шоке. — Я ослышалась? Вы, что, встречаетесь?!

— Пока что нет, но пытаемся. — Саша перешел на свой обычный дружеский тон общения с нашей подругой. Она стояла с вытянувшимся лицом и часто хлопала глазами.

— Вы оба практически встречаетесь, а я впервые слышу об этом? Вы вообще мне друзья? Вы оба с ума сошли? — по тому, как голос Тани становился все выше и выше, а скорость задаваемых вопросов увеличивалась, было понятно, что она обижена и разозлена. — Может, вы уже и целовались или…

— …до «или» пока не дошло. — Саша повернулся к Тане, прикрыв меня своим плечом. Как же неловко вышло! Пару последних дней я сосредоточилась только на своих эмоциях и чувствах, совершенно забыв о подруге.

— Потапов, только попробуй тронуть нашу Эльку, я убью тебя собственными руками! Не для тебя она, понял! Губу закатай, паршивец! Эльвирка, — Таня называла меня так только когда собиралась сильно за что-то отругать, — ты головой ударилась, что ли? Через пару месяцев ты в Москву уедешь, а он в Питер. Какая у вас любовь? Он с такой мордахой и плечами точно не пропадет, а ты еще десять лет будешь вздыхать по своему «первому» …

— Таня, прекрати! — я даже не знала, что могу так громко крикнуть. Но слушать дальше, как моя подруга превращает наши с Сашкой хрупкие, скромные и непонятные нам обоим чувства в грязь и пошлость, сил у меня не было. — Можно мы сами разберемся в том, что будет дальше?

Таня расправила плечи и поджала красивые губы:

— Как хотите, но не говорите потом, что я вас, дураков, не предупреждала! — она резко повернулась и зацокала каблуками-шпильками прочь.

Зазвенел звонок, перемена закончилась, десятки ног затопали по лестнице, спеша в классы. Мы с Сашей стояли, не глядя друг на друга и не в силах сдвинуться с места.

До меня начало доходить, что те поступки, которые я совершала в последние дни, начали давать свои результаты. Желание спрятаться в объятиях друга привело к тому, что я разбудила дремавшие и сдерживаемые глубоко внутри чувства, ненависть и раздражение к старому знакомому затмили все вокруг, я настолько сосредоточилась на своих негативных чувствах, что забыла о близких друзьях, а вся ситуация в целом совершенно выбила меня из учебного графика. Даже сейчас, вместо того чтобы спешить в класс, я стою как вкопанная и переживаю вовсе не об уроке истории и подготовке к выпускному экзамену, а о том, как поднять глаза на Сашу…

— Молодые люди, время для милований закончилось! — вот опять! Учитель истории, наш пожилой и добродушный Валентин Павлович, тоже не удержался, увидев нас в злачном местечке для старшеклассников. — Урок уже начался!

Сгорая от стыда в который раз за последние дни и пытаясь вспомнить, когда в моей жизни начались все эти непонятные события, я поспешила в класс.

Сегодня я возненавидела нашу с Сашей первую парту, хотя прежде с удовольствием занимала ее. Сидеть у всех на виду, рядом с парнем, с которым меня связывают непонятные отношения, сейчас было невыносимо.

Дважды я что-то ответила невпопад, отчего густые брови Валентина Павловича стремительно взлетали вверх, одноклассники перешептывались, а Саша все ниже опускал голову.

Моим спасением стала наша классная Ольга Александровна, которая со следующего урока физкультуры забрала наш класс на репетицию последнего звонка и выпускного.

Завуч долго и нудно что-то рассказывала нам о сценариях официальных частей и традициях: кто и где должен стоять, что говорить и как вести себя.

Сюрпризом для всех нас стала идея станцевать на выпускном медленный вальс.

Мы с ребятами удивленно переглядывались, никто и понятия не имел как его танцевать. От мысли, что нас ожидает «массовое позорище» становилось не по себе. В этот день соберутся наши родные, близкие и друзья, выглядеть глупо совсем не хотелось. Среди выпускников нарастал недовольный гомон.

— Ребята! Ребята, успокойтесь, пожалуйста! — завуч уже почти кричала, чтобы привлечь наше внимание. — Вы все молодые, талантливые и быстро обучаетесь. Для постановки вальса выпускников мы пригласили профессиональных танцоров. Первая репетиция состоится через три дня, мы все успеем, не волнуйтесь, пожалуйста!

От таких новостей и обещаний спокойнее никому не стало, поэтому расходились мы все возмущаясь и бубня о своем недовольстве.

— Волнуешься, отличница? — Таня, хотя и с обидой в голосе, но заговорила со мной. Моя подружка по природе своей не могла долго обижаться.

— Волнуюсь, конечно! А ты разве нет?

— А я — нет. У меня личный учитель танцев на примете имеется.

— Какая роскошь! Можно узнать, кто же это? — беспроигрышный вариант: начать задавать Тане вопросы, тогда она отвлекается и абсолютно забывает, что происходило даже десять минут назад.

— Не лопни от зависти! Это Данечка Шустов.

Глава 9

Что?! Даня? Да каким образом он снова появился в моем эфире?!

Тане я ответила, едва сдержавшись. Не хотелось сейчас еще и про Шустова рассказывать:

— Личный учитель? Тань, ты не перестаешь