Кэтрин Лэниган - Пожар любви

Теперь Лили видела его в совсем ином свете. Ей даже трудно было представить себе Зейна таким, каким она видела его в Хьюстоне: безукоризненно одетым как с картинки. Сегодняшний Зейн выглядел совсем другим, еще не известным ей, и Лили невольно спрашивала себя, что он сам думает, открыв эту сторону своей натуры.

Отрубая огромные куски от зеленой стены растений, Зейн что-то негромко насвистывал. Он чувствовал, как кровь бурлит в жилах, как в полную силу работают мускулы. Это напоминало ему вечера, проведенные в тренажерном зале, когда он тренировался до изнеможения.

К его величайшему удивлению, Лили не отставала. Она ни разу не пожаловалась на жару или насекомых, хотя могла бы вылить на себя целую банку репеллента. Наконец-то Зейн начал понимать, что дают человеку джунгли: они внушают желание покорять непокоренное. Впервые в жизни он стал понимать Лили по-новому, более глубоко — так, как никогда не смог бы ее понимать, если бы не приехал сюда.

Сознание того, что они с Лили действуют заодно, согревало Зейна. Их отношения вырастали в нечто большее, чем просто сексуальное влечение. Хотя каждый взгляд на нее по-прежнему вызывал в нем желание, но теперь в нем было больше чувства, больше любви, чем когда-либо.

К концу дня они поднялись на вершину горы, где, по мнению Лили, брала свое начало «золотая река». Несмотря на то что весь этот район Анд, носивший название Вилкабамба, сформировался в результате воздействия рек, промывших в горах глубокие каньоны, большинство из тех рек давным-давно высохли.

Вконец измученные, они стали устраиваться на ночлег. Пока Зейн кормил лам, а другие мужчины подвешивали гамаки, Лили развела огонь и поставила кастрюльку с водой для кофе. Открыв банки с фасолью, она выложила ее в другую кастрюлю и поставила разогревать. На десерт она достала персиковый компот. Когда Зейн уселся рядом с ней, Лили поджаривала хлеб.

Он положил ей руку на плечо.

— Ты что такая мрачная?

— Что, если папа ошибся и его расчеты не годятся? — тревожно спросила она. — Неужели мы проделали весь путь напрасно?

— Лили, я знаю тебя как свои пять пальцев. Ты бы ни за что не приехала сюда, если бы не проверила каждую запятую в записях Джей Кея, не перелопатила бы все легенды вдоль и поперек. Я верю в тебя, Лили.

Она смотрела на него, подперев голову рукой.

— Спасибо, что ты мне доверяешь. — Лили перевела взгляд на костер. — Но я, к сожалению, не так доверяю своей памяти, как ты. У меня с собой последняя папина тетрадь. Там всего лишь некоторые размышления о работе, однако пара фраз не дают мне покоя.

— Например?

— Легенда о пленении бога Солнца в Мачу-Пикчу. Никогда не могла понять, почему он подчеркнул почти всю запись. — Она с надеждой подняла глаза на Зейна. — Может, ты прочтешь и скажешь, как бы ты это объяснил?

На его лице появилась широкая довольная улыбка, и он, потянувшись вперед, нежно поцеловал Лили.

— Почту за честь.

Наскоро поужинав, участники экспедиции расселись вокруг костра и принялись обмениваться впечатлениями о разных раскопках, в которых им доводилось участвовать. Давида больше всего поразили рассказы Зейна о потерянных месторождениях изумрудов, хотя все согласились с тем, что найденный Колдом Тэпом изумруд совсем не обязательно указывал на то, что они нашли «источник».

— На то она и легенда, — сказала Лили. — Век за веком люди ищут доказательства, иногда подходят совсем близко к истине, но потом теряют веру и отступают.

Зейн наклонился к самому уху и шепнул:

— Надеюсь, ты больше не отступишь… по крайней мере в отношении меня.

Лили смотрела, как отблески костра играют у него на щеках. В этот момент она вдруг поняла, до чего же хорошо вот так сидеть рядом. Они очень подходили друг другу, а ведь она почти забыла об этом. Сколько же еще сюрпризов таила эта потерянная в детстве любовь! Весь день Лили занималась тем, что старалась пробиться через то превратное представление о Зейне, которое сложилось у нее за годы разлуки, как пробивалась сквозь чащу джунглей. Оказывается, он вовсе не собирался мешать ей осуществлять мечты отца — напротив, хотел помочь. Он был здесь, рядом с ней, чтобы с его помощью она смогла добиться самого главного, самого большого, на что способна. Зейн ничего не требовал взамен, он просто дарил ей свое сердце. Он рисковал: ведь любовь — опасная игра. И все же, глядя в его глаза, Лили находила в них только надежду, заботу, любовь и веру в нее. Она чувствовала, как ее сердце распахивается ему навстречу, как никогда прежде. Ее наполняло ощущение свободы и уверенности. Зейн действительно желал ей самого лучшего и любил ее так сильно, что мог позволить познавать весь мир, осуществлять все мечты, не ставя никаких условий, не стараясь привязать к себе. Принимая его всем сердцем, Лили знала, что и сама любит его так же. Ему хочется жить в Нью-Йорке? Она готова поехать с ним. Ничто не сможет остановить ее любовь. Она любила его безгранично и без всяких условий.

Странно, но именно так, безоглядно, она полюбила его в детстве, как будто уже тогда понимала, что Зейн принадлежит ей судьбой. Тогда она не сомневалась в этом. Уже позже Лили пыталась убедить себя в том, что это все глупости, а ее безграничное доверие вызвано просто молодостью. Может, так случилось потому, что в юности ей были доступны вещи, которые она позже постаралась выбросить из своего сердца. Может, именно в этом крылась ошибка. И все же ее сердце принадлежало Зейну в прошлом, в будущем… всегда.

Самое радостное в ее открытии заключалось в том, что теперь она могла доверить Зейну все, даже драгоценную тетрадь отца. Мысль об этом наполняла Лили счастьем. Еще три недели назад она не могла бы поделиться своей святыней ни с кем, даже с Зейном. Теперь без малейшего сомнения она показывала ему записи Джей Кея. Ей хотелось, чтобы он увидел, о чем думал отец в те годы, когда она, юная и невежественная, беспечно возилась среди развалин Тулума и Паленке. Хотелось, чтобы Зейн узнал все о ее прошлом, пользуясь этими записями как путеводителем. Отдать ему тетрадь значило для Лили то же самое, что показать свой дневник.

— Пойду принесу ее! — нетерпеливо вскакивая на ноги, воскликнула она.

Адриано сложил все рюкзаки и седельные вьюки в одну кучу недалеко от костра, и хотя ориентироваться в темноте было нелегко, Лили точно помнила, куда положила тетрадь, и без труда достала ее.

Когда она подбежала назад к Зейну, он как раз закончил подбрасывать дрова и уселся на свое место. Вынув из рюкзака маленький фонарик, он мгновенно углубился в записи.

Казалось, он перестал замечать Лили и других членов группы, которые, сидя чуть поодаль, потягивали кукурузное пиво и обменивались шутками на языке кечуа.