Наталья Батракова - Волшебный свет любви

Вскочив, он метнулся из спальни на кухню, где хранилась аптечка.

– Галина Петровна, вызывайте «скорую»! – столкнувшись со встревоженной женщиной, попросил он. – Скажите: гипертоник, низкое давление, теряет сознание.

Заахав и заохав, та бросилась к телефону, трясущимися руками стала набирать номер.

– Давайте я сам, – с пузырьком нашатыря в руке Вадим перехватил трубку, прижал ее к уху. – Скорая? Срочный вызов… – склонился он над матерью.

Продолжая диктовать, он сунул открытый пузырек под нос Нине Георгиевне. Спустя несколько секунд та дернула головой, затем еще раз, приоткрыла глаза.

В прихожей раздался звонок, открылась дверь, радостно тявкнул Кельвин.

– Извини, раньше не получилось приехать, – появился за спиной Андрей. – Все слышал, все знаю, – кивнул он на телефонную трубку и скомандовал: – Давай, ноги приподними.

Подложив под них декоративную подушечку, он оттеснил в сторону Ладышева, сунул в уши стетоскоп, нащупал вену и стал накачивать грушу.

– Так. Понятно, – произнес он спустя минуту. – Достань капельницу, пока я руки вымою, – и кивнул на старенький дипломат у стенки.

«Скорая» приехала довольно быстро, но к этому времени на щеках Нины Георгиевны уже появился румянец.

– Иди пока покури, я сам с ними разберусь, – бросил Андрей другу.

Послушно покинув спальню, Вадим достал из кармана дубленки сигареты с зажигалкой, вышел на лестничную площадку и поднялся на один пролет. Там у окна обычно курил сосед, примостивший в уголке подоконника жестяную баночку-пепельницу.

«На удивление солнечный день», – отрешенно глянул он в бесконечно синее небо.

Из открытой форточки доносились детские голоса: мамы и бабушки вывели детишек на прогулку. По отливу за стеклом барабанили капли.

«Вот и капель… Весной пахнет. Радоваться бы, а нечему. Сплошная черная дыра в душе… «Мы должны ее простить…» – вспомнил он слова матери. – Мама, мама… Какое же у тебя доброе сердце! Да я ее уже простил. Решиться на такой поступок могла только Катя. И как тут не простить, если я ее люблю? Вот только трудно со всем этим ужиться. Надо как-то успокоиться, переосмыслить все… Хочу ее увидеть, не могу больше себя мучить… «Прости меня, моя Любовь»… А ведь ей больно не меньше моего… Чуть позже позвоню, поздравлю с днем рождения. Или заеду… А там – будь что будет», – решил он.

В этот момент внизу открылась дверь лифта, на площадке с конвертом в руках появился невысокий, плотного телосложения мужчина. Круглый, как колобок. Впечатление усиливал короткий пуховик на широкой резинке. Оглянувшись по сторонам, он что-то сверил с конвертом и нерешительно остановился у приоткрытой двери Ладышевых.

– Простите, вы не из этой квартиры? – обратился он к Вадиму.

– Из этой. А вы кто?

– Потюня. Вениамин, – представился «колобок». – А вы…

– Вадим Ладышев, – ответил тот. – Вы по какому вопросу?

– Да вот, просили передать, – стал он подниматься по ступенькам.

Зажав во рту сигарету, Вадим взял конверт, вытащил из него черно-белые фотографии, слегка пожелтевшую газету.

– Понятно, – коротко ответил он. – Спасибо. Это можете выбросить, – протянул он обратно газетный лист.

– Как скажете, – пожал плечами Веня, пристально всматриваясь в лицо собеседника. – Ну, тогда я пошел… – он сделал шаг к лифту, однако тут же обернулся и неуверенно спросил: – Может, что-то хотите передать?

Профессиональная память фотокора не подвела. Он практически сразу узнал «полуолигарха».

Ответа не последовало.

– Ну, вам видней, – пожал он плечами, быстро соображая, что бы такое еще предпринять и разговорить собеседника. – У Екатерины Александровны, между прочим, сегодня день рождения…

– Я знаю, – коротко ответил «полуолигарх».

Спустившись, Потюня нажал кнопку лифта и оглянулся:

– Так может, все-таки что-то передать?

Мужчина молча загасил в жестяной баночке сигарету, закрыл форточку и пошел вниз по ступенькам.

Пропуская его, Веня чуть посторонился и, чувствуя некую обиду за Катю, с явным вызовом произнес:

– На вашем месте я бы поторопился. Она в Германию уезжает. К бывшему однокурснику. Можете опоздать.

– …Желаю счастья, – без всяких эмоций бросил тот после небольшой паузы.

Захлопнулась дверь, щелкнул замок.

– Ну и козел! – буркнул под нос Веня, шагнув в лифт. – Ладышев… Елы-палы!!! – вдруг осенило его. – Так ведь это и есть сын того самого профессора! Бедная Катька!.. И я дурак!.. – в сердцах хлопнул он себя по лбу.

– Катя… Катя, я даже не знаю… – Оля перевела изумленный взгляд с монитора на лежавшую на кушетке пациентку.

– Что там? – напряглась та. – Говори как есть, не томи.

– Подожди, еще раз проверю… Катя, кажется, ты беременна, – наконец смогла выговорить она.

– То есть? – Катя посмотрела на нее недоуменно.

– Мы беременны! – гораздо более уверенно повторила доктор, снова глянув на экран. – Мы определенно беременны! Смотри, – повернула она монитор. – Пятая неделя, скоро сердечко начнет биться.

Лишь сейчас до Кати стало что-то доходить. Недоверчиво захлопав ресницами, она попыталась всмотреться в черно-белые перемещающиеся тени.

– Где?

– Да вот же! – Ольга коснулась пальцем шевелящегося пятна. – Вот, смотри.

– Вижу… И что это?

– Как что? Эмбрион.

– А ты не ошибаешься? – Катя подозрительно свела брови.

– Иногда очень хочется ошибиться, но не в этот раз! Да и аппарат не соврет! – рассмеялась женщина в голубом халате. – Ты только представь: у нас сегодня просто наплыв беременных, здесь по записи – четыре! Думала, что на тебе отвлекусь. И вот – на тебе! Еще одна беременная! Мы беременны!

– Это как?

– А вот так! Скажу по секрету, что у меня срок на три недели больше! – заговорщицки подмигнула она. – Но об этом почти никто не знает! Представляю, как твой муж обрадуется! Это ведь настоящее чудо: столько лет лечились от бесплодия, пережили ЭКО, готовились ко второй попытке, пропустили сроки, и – здравствуйте! Беременность! Разве это не чудо?

– Оль, я говорила тебе в прошлый раз… – Катя замялась. – В общем, я уже три месяца не живу с Виталиком.

– То есть? – пришел черед удивиться доктору. – Вы не помирились?

– Нет. И если это беременность, то… от другого мужчины.

– Вот как… – приподняла бровь Ольга. – Ну, тогда я оказалась права. У вас с ним классическая несовместимость.

– Но ведь мы же делали тест?

– Ни один тест не дает стопроцентной гарантии. Несовместимость – малообъяснимая и непонятная штука. В таких случаях достаточно одного сексуального контакта с другим партнером… – продолжая что-то замерять и записывать, объясняла она. – Только как же теперь? – повернула она голову к кушетке. – Вроде как нежелательная беременность получается.