Шугар Раутборд - Сладость мести

— Вот и хорошо. Наконец, это папин дом.

Легкое раздражение вспыхнуло в глазах Вирджинии, но ее тело, тело истинной южанки, сохранило свою безупречную прямоту. Слава Богу, она и дочь на суде были представлены настоящими адвокатами, а не этими недоумками Джеймсом I и Сайрусом. Боксвуд оказался одним из немногих объектов собственности, все еще остававшихся в полном распоряжении Кингмена Беддла. Суд назначил группу опекунов для управления запутавшейся в долгах империей. Джойс Ройс стала секретарем и временным управляющим оставшегося имущества, о котором ей с другими членами опекунского совета предстояло заботиться, пока не "поправится" Кингмен, что было крайне маловероятно, или не исполнится двадцать пять лет Другой. А до этого момента оставалось шесть лет.

Когда с новым кроликом для малыша Клэя вернулся Хук, Другая отозвала его в сторону жестом, более подходящим для хозяйки Боксвуда, чем второкурсницы Вессара.

— Хук, я была бы крайне довольна, если бы ты и дальше продолжал ежедневно читать папе "Нью-Йорк таймс" и "Уолл-стрит джорнэл". Доктора, кажется, не исключают, что он кое-что понимает, а без тебя он здесь не услышит ничего.

— Обязательно, мисс Энн. С удовольствием.

Для одних "Ле Сирк" — самый изысканный ресторан Нью-Йорка. Для других — всего лишь место, где можно быстренько перекусить, на людей посмотреть и себя показать. Сливки нью-йоркского общества любили здесь вкусно поесть, а потом, откинувшись на бархатную спинку коричневых стульев, удачно гармонировавших со стенами цвета беж, украшенных шпалерами и расписанных фигурками обезьян в костюмах придворных восемнадцатого века, понаблюдать за публикой, заполнявшей зал. Стройные белокурые леди с безупречными прическами, не в меру серьезно воспринимавшие свой светский ленч, осторожно поглощали свежие белые трюфели, паштет из гусиной печенки и жареную рыбу.

Это место, где люди не просто едят, но придирчиво изучают свою изысканную пищу, прежде чем ощутить ее нежный вкус во рту. В "Ле Сирк" места распределялись по калибру клиента, а кульминационным моментом трапезы было рассаживание гостей. Вот и сейчас Сирио Маччиони стоял у двери, в последнюю минуту изменив свой план, куда кого сажать. Это было единственное, что он мог сделать для прелюбопытнейшей коллекции "гостей", как он обыкновенно называл клиентов-толстосумов, ибо среди тех, кто неожиданно и без объявления приезжал на ленч и робко ждал решения своей судьбы за его спиной, были Первая Леди страны и жена российского премьера, Софи Лорен и Аллен Грубмен, Мадонна и адвокат Майкла Джексона. Сирио дал указание отправить официантов в заднюю комнату за еще одним столом.

Четыре официанта выволокли стол и несли его, держа над головами тех, кто приступил к еде. В мгновение ока на стол легла длинная, до пола, белая скатерть, а через секунду на белоснежном поле появились четыре изысканных столовых прибора и две высокие серебряные вазы с букетами из красных, желтых и малиновых роз, раскрывшихся всего двадцать минут назад. Когда две огромные серебряные корзины со льдом — одна с эвианской водой, другая — с шампанским "Кристл Роудерер 1985" — были торжественно водружены на оба конца стола, зал замер в ожидании. Что же это за гости, ради которых весь ресторан перевернут вверх дном?

Председателя корпорации "Ревлон", затракавшего за соседним столиком в обществе Реджис Филбен и Кэти Ли Джиффорд, официанты с кислыми извинениями попросили подвинуться — нужно разместить еще и столик с тремя свадебными пирогами. Это был сюрприз Сирио миссис Зельтцер, одной из его самых привилегированных клиенток, в свои сорок с гаком впервые ставшей невестой. Предусмотрено было все, даже кресло для Сьюки, чуть более высокое, чем остальные, чтобы не так бросался в глаза ее игрушечный рост. Ясмин Ага-хан, дочь Риты Хеворт и принца Али-хана, тряхнула гривой роскошных черных волос и, повернув голову, следила за тем, кто же наконец появится, со своего привилегированного места за столиком на двоих в дальнем углу, где она обедала с фарфоровой голубоглазой куколкой — наследницей Аллой фон Ауэрсберг-Исхам, с воодушевлением рассказывающей о деятельности своего Фонда исследований в области мозга.

Зал был полон звезд света и моды, но ни для кого из них еще ни разу не устанавливали банкетного стола напротив входа — это было место для особ королевской крови. Уж не принцесса ли Ди изволит пожаловать на ленч? Какой пассаж, кель коммосьон! То, что буквально взорвало входные двери, производило гораздо более сильное впечатление, чем публика могла вообразить в своих самых горячечных ожиданиях. Сьюки, круглая, как шар, с желтым шифоновым тюрбаном на голове, прошествовала в зал под руку с Гейл Джозеф. Нет, теперь уже с Гейл Джозеф Зельтцер, новоиспеченным президентом и председателем правления компании "Кармен Косметикс", что была основана Карлом Джозефом на заре туманной юности Сьюки. Неподражаемая Сьюки не показывалась на людях с лета, когда она вылезла из своей квартиры, чтобы присутствовать на траурных мероприятиях в соборе Св. Патрика по случаю смерти Флинг. Весь ресторан пришел в волнение. Кое-кто даже прекратил жевать и разговаривать, чтобы воочию увидеть этот густо напудренный, величественно проплывающий к своему столику музейный экспонат, одной реплики которого в газетном столбце было достаточно, чтобы вознести или уничтожить любого из них. Подхватив Сьюки и Гейл под руки, Сирио проводил их до места. Чуть сзади с нетерпеливым выражением на лице, словно бы опаздывая на свидание с Сумасшедшим Шляпником на свой День НЕрождения, вышагивала скандальная, но совершенно неотразимая баронесса Фредди фон Штурм с поднятым вверх носом.

— Милый, — прошептала сидящая неподалеку своей супершанельной подружке солнечная блондинка из Техаса, — баронесса Фредди, к твоему сведению, замужем за самым состоятельным, а впрочем, что я говорю? За самым БОГАТЫМ человеком мира! Да, да, он купил ей "Кармен Косметике" с той же легкостью, с какой Бобби купил мне вот этот старинный очаровательный браслетик.

— Глянь, какая кожа, какая осанка! О, я сама готова влюбиться в нее! Глянь, какое сложение! Я читала у Сьюки, она действительно принцесса, снизошедшая до замужества с бароном. — Техасская девушка надела очки. — Нет, просто о……ся можно! Глянь, какого размера камень на ее кольце! Говорят, что это один из осколков бриллианта Великий Могол. Сам камень весом в восемьсот карат принадлежал Шах-Джахану, который построил Тадж-Махал. Я слышала, барон купил два сколка с него и один из них на пальце у баронессы.

Энн Вторая, по прозвищу Другая, в темно-синем пиджаке и легинсах, с тоненькой ниткой бабушкиного жемчуга на шее, замыкала шествие.