Мерил Сойер - Не целуйтесь с незнакомцем

– Неважно, с кем я жила – с ней или с Атертонами. Я люблю ее. Если я ее дочь, то это даже лучше.

Встав, она презрительно посмотрела на Тони.

– Вы – всего лишь жалкий, обозленный старик, которого никто не любит, даже собственный сын. Кто будет сожалеть о вашей смерти? А если умрет тетя Пиф, эту утрату будет оплакивать вся наша семья. Она так много значит для меня, что я не могу допустить, чтобы она перед смертью не узнала, что я все равно засажу вас за решетку.

Его глаза зловеще сузились.

– Я нашла кубок Клеопатры.

– Ну и что? – неуверенно отозвался он. – Что это доказывает?

– Я проследила его путь от самой Ливии. Эксперты докажут, что на документах на вывоз стоит ваша подпись. Салу Зерафа опознает в вас человека, продавшего кубок турку.

– Блеф! – сказал он, но без всякой убежденности.

– У меня есть также имена ваших сообщников по банде, – заявила она, торжествуя, и назвала несколько фамилий из списка, предоставленного Джерри.

В его взгляде все еще читалось недоверие. В кабинете воцарилась могильная тишина, какая властвовала должно быть, в гробницах фараонов, обобранных ради украшения жилища Тони. Наконец Тони заговорил:

– Вы, должно быть, считаете себя очень хитроумной? Тогда ответьте, надеетесь ли выбраться отсюда живой.

На это она отреагировала дерзкой улыбкой.

– Вы не посмеете поднять на меня руку: власти уже располагают всеми сведениями. Даже избавившись от меня, вы не предотвратите своего ареста. – Она направилась к двери, надеясь, что он не настолько безумен, чтобы не понять логику ее доводов. – Вы всего лишь добавите к списку обвинений умышленное убийство. – Для верности она решила разбавить правду ложью: – Имейте в виду, я предупредила всех в больнице, что еду к вам.

Она открыла дверь, обернулась и улыбнулась ему на прощание.

Тони смотрел на дверь, внутренне кипя. Кто мог подумать, что найдется умная голова, которая свяжет его с кубком? На Мальте ему не будет пощады. Кубок Клеопатры считался на острове национальным достоянием. Укравшего его примерно покарают.

Внуки? Династия? Бизнес? Все это теперь становится ненужным. На острове его фамилия будет произноситься только с проклятиями. Работать столько лет не покладая рук, возводить империю – и все напрасно! Теперь он сгниет в тюрьме.

Мысль о смерти напомнила ему об опасности, угрожающей жизни Пифани. Он печально вздохнул, встал и побрел на подкашивающихся ногах к зеркалу. В нем он увидел не свое отражение, а гордого военного летчика. Именно таким он вернулся на Мальту более полувека тому назад.

Островитяне приветствовали его с безудержным энтузиазмом. Британская авиация казалась им спасением от нацистов. Девчонки были от Тони без ума и изо всех сил добивались его благосклонности. Любая из них с радостью стала бы его возлюбленной. Любая, но только не Пифани.

Изводя его взглядом своих бесподобных зеленых глаз, она насмешливо говорила:

«Не собираешься ли ты защищать нас на этих старых, ржавых «Харрикейнах»?»

Она была, конечно, права. Летать на «Харрикейнах: было чистейшим самоубийством. Для самолетов люфтваффе они не представляли особой угрозы. Однако, Тони старался изо всех сил, и его отвага произвела на сограждан должное впечатление. На всех, кроме Пифани. Ей никогда не удавалось пустить пыль в глаза, даже годы спустя, когда он разбогател.

Настойчивые телефонные звонки вернули Тони и прошлого в настоящее. Снимать ли трубку? Он припомнил развалюхи «Харрикейны» и вылеты, в которых ему раз за разом грозила гибель. Но он вопреки всем выжил. Из теперешней ситуации тоже можно буде найти выход.

В чем его, собственно, могут обвинить? Экспертам почерковедам всегда можно утереть нос. Он сумеет дискредитировать Зерафу, гнусного ливийского старикашку, торгующего поддельными предметами старины. Большинство его сообщников по банде контрабандистов давно в могиле. Выживших можно купить или поторопить с отправкой на тот свет.

Он – специалист по выживанию, герой. Он горл пересек кабинет и снял трубку. Помехи на линии npeдвещали разговор с заграницей. Тони воодушевился: во: можно, лягушатник все-таки отыскал Керта.

– Бредфорд слушает.

– С тобой говорит Йен Макшейн.

– Хватит дурить, Дженсен. Где тебе, с таким акцентом!

Дженсен торжествующе расхохотался. Точно так смеялась недавно Джанна. Тони упал в кресло, как нокаутированный боксер. Что теперь?

– Я звоню от имени Йена Макшейна, Трейвиса Прескотта, Ронды Сиббет.

– Их нет в живых. – Тони хотелось, чтобы его голос звучал твердо.

– Ты скоро последуешь за ними.

Победный тон Дженсена заставил Тони замереть. Его посетило то же самое видение, что и после первого звонка Дженсена: Макшейн, приставивший револьвер ему к виску.

– Я нашел твоего сына.

– Где?! – гаркнул Тони, не сдержавшись.

– В Пуэрто-Банусе, Я нахожусь сейчас вместе с ним в полиции.

Это совсем недалеко от Марбельи, где исчез Керт. Невероятно! Тупица техасец сумел разыскать беглеца, хотя лучшие сыщики потерпели в этом деле неудачу!

– Он работал в клубе, подделываясь под актера, изображающего женщину.

Тони одобрил догадливость своего отпрыска. Неудивительно, что его оказалось так трудно отыскать! Дженсен проявил неожиданную проницательность.

– Керт был страшно рад встрече со мной.

– Могу себе представить. – Тони терялся в догадках, что последует за этим.

– Он готов сдаться.

Тони открыл было рот, чтобы выразить недоверие – Бредфорды не сдаются, – но так ничего и не сказал. Какой из Керта Бредфорд. Джанна собрала все гены, которые предназначались для Керта. Вот кто не сдается! Она да Дженсен – два сапога пара.

– Он арестован испанской полицией. Он сознался, что это он отравил Прескотта и послал мне отравленное печенье.

Тони отказывался верить собственным ушам. Как найти выход?

– Керт утверждает, что Ронду убили по твоему приказу. Он назвал несколько интересных имен – сплошь твои сицилийские дружки. Выяснилось, что ты нанял профессионального убийцу.

Тони отвергал малейшую возможность, что кто-нибудь из сицилийцев выдаст его. Мафия твердо соблюдала кодекс молчания, вызывавший у Тони восхищение. В следующей жизни он будет доном мафии.

– Зачем ты все это мне рассказываешь?

– Я хотел рассказать все это тебе лично, – ответил Дженсен, – но я пока в Испании. Не мог же я подвергнуть опасности жизнь другого человека, поручив ему передать, что с тобой покончено!

Тони оставили последние силы. Он сидел, зажав в кулаке трубку. «Пути к отступлению отрезаны, – сверлила мозг единственная мысль. – Отрезаны!» Он бросил трубку, встал и вновь нетвердой походкой подошел к проклятому зеркалу. Он пытался убедить себя, что переживет все эти напасти. Возможность для этого сохранялась. Но раз Керт угодил в тюрьму, Тони уже не видать внуков.