Алёна Лепская - Анафема в десятый круг

Я встал с кресла, у пульта в звукозаписи, где сидел. Выйдя в коридор, я подошёл к окну. На улице уже начало светать, осветляя снег. Посмотрел на Ярэка, мерившего шагами коридор студии, с фляжкой в руке.

Дни смешались в серое месиво боли и бессилия. К концу месяца я уже потерял ход мыслей, не помня себя я, кажется просто не мог думать.

Она всё узнала и оставила меня?

Или кризис доломал её?

«Доломай или спаси меня…»

Я доломал её.

Я прижался лбом к холодному стеклу. Я боялся, посмотреть правде в глаза. Я боялся, пожалуй впервые в жизни по настоящему, без тени сомнений. Дыхание стало сводить панической судорогой. Они вернулись, панические атаки, давным-давно уже мною позабытые. Не удивительно, что Вика потеряла всё желание жить, эта хрень просто невыносима.

Я не знаю, как я продолжал дышать в этом ужасе. Я просто делал что-то, что-то пил и ел. Я не жил.

На плечо легла твёрдая рука. Костя. Каждый час ожидания, продвижения её поисков, просто уничтожал всё живое во мне, я пытаюсь гнать от себя эту мысль, но она настойчива. Смерть ― вот чем всё это кончится. Всё пошло не так, как я планировал, всё идёт не так. И они не могут найти её. Господи, этого следовало ожидать. Это был роковой кризисный удар.

Костя, обошел меня и встал рядом. Он молчал. Я просто растерял все слова, как и способность говорить. Её отец, непрошибаемый человек, серьёзно. Всё время пьёт как старый десантник в запасе, матерится, кляня оперов и всех кого угодно, но не сдаётся. Он всё ещё свято верит, что она вернётся.

Ледяной взгляд зимы из окна, не мог унять пылающий отравляющим ядом, пожар внутри меня. Никогда прежде я не был в таком беспомощном отчаяние. Мне в самом деле хотелось разворотить к чёрту весь мир.

К весне, я понял. Она уже не вернётся. Я чувствую, что это не так, убеждаю себя чувствовать, но это только оболочка надежды, а она ушла.

Они не ищут, они только создают видимость. Они и не будут искать, поскольку это не нужно. И дело стопудов в Керро. Она не умерла, нет, иначе Керро не вела бы себя так сверхспокойно. Просто, она узнала и сбежала от меня. Всё так, как я и предполагал. Я мог бы найти и вернуть её. Я мог бы, но не буду. И гордость не причём, я видел такой исход. Но всё ещё не знаю, как мне отпустить её. И кажется я… кажется я впервые понял какого это, из последних сил, сдерживать вопль рвущийся из груди, в клочья разрывающий обливающееся кровью, сердце. Волосы встали дыбом от этого, нечто всерьёз напугало меня. Я мог чувствовать злость, напряжение, грусть, радость, притяжение ― с этим мне приходилось иметь дело. Но прямо сейчас, я чувствовал боль. Я чувствовал боль, где-то кроме, как снаружи. То, что для меня невозможно априори, но по какой-то необъяснимой причине, оно происходило. И это не впервые когда я замечаю это ощущение не с чем несравнимое, как маленькая трепещущая смерь прямо внутри меня. Я лишь не мог адекватно расценить это, ведь оно натолкнуло меня на мысль о том, что могло быть родоначальником этой боли. То, что для меня более чем невозможно, но было реальным прямо чёрт побери сейчас, когда уже слишком поздно для осознания ― вот что напугало меня. Ведь это был замкнутый круг, мне было больно потому что я просто укусил за хвост сам себя. Не случись всего этого, я бы не чувствовал вины, боли и сожаления. А значит, не понял бы, что заставляет меня чувствовать всё это в такой степени, и так никогда и не сказал бы ей. Сказал бы ей сразу, я бы солгал, ведь не знал бы ещё о чём я вообще говорю, и узнав всю правду обо мне, она бы знала о том, что мои слова ложь, и сбежала бы тем более. А я узнал бы, что ложь может оказаться правдой, сразу же, после осознания, что невозможное, может стать возможным. С одной маленькой ремаркой: время не вернуть назад.

Я вышел из здания, пустившись вниз, по ступеням. Я не помню, как заводил Ауди. Не помню, как добрался домой.

Я собирал вещи. Я хотел оставить это место, я не мог дышать здесь.

От окончательного осознания замкнуло в голове. Я сорвался… во всех грёбаных смыслах. Я даже не думал тормозить, прекрасно понимая, что это в той же степени мне нужно, как и то, что меня уже не остановить.

Я просто сорвался, громя всё что попадалось под руку, в жестоком порыве гранича с сумасшествием… Совершенно. Невозможно.

Земля ушла из под ног, мой мозг сломался, ломая меня изнутри. Рухнув на колени, вцепившись в волосы, из груди вырвался будто чужой, душераздирающий крик. Пространство вокруг меня дребезжало, сцепившееся в смертельной схватке с опаляющей, ослепляющей свирепой яростью. Я в один миг проклял всё. Ничерта больше не имело значения, всё что у меня осталось, лишь воспоминания. Я потерялся в этом маскараде, стоя на коленях, и не видя луча надежды. Пространство по краю вело…

Я влетел в стену и обречённо зарычав, просто стёк вниз, вцепившись в волосы, словно в агонии. Не от силы удара, это мне поровну. От осознания, кто предо мной стоит, и что Ярэк, чёрт бы меня побрал, лет сто не видел моих срывов….

― Раааф… Раф, успокойся, что случилось? Что на тебя нашло? ― запинаясь потребовал брат. Я впервые слышу, как он запинается. И прямо сейчас, я вышел из себя настолько, что, не с силах это остановить и вернуть утраченный контроль над собой.

― Что случилось? ― скривился я, борясь с самим собой, ― А сам не догадываешься? ― в глубине его тёмных глаз отражалась вся тьма, всепоглощающей бездны…― Какого чёрта ты здесь? ― спросил я, переводя дыхание. Он саркастично повёл бровью.

― Такого, что ты третий день на звонки не отвечаешь. Или это вопрос экзистенциального характера?

Я не выдержал и зверь вырвался наружу.

― Мне не до смеха, Яр! ― взревел я вскочив на ноги, ― Вот вообще нихрена!

Ярэк, аж опешил и с трудом, но взял себя в руки, а я со злостью стукнул в стену с локтя, давая трещину.

― Ага, давай, расхреначь здесь всё… ― мрачно пробубнил брат и тут же схватился за голову, ― Ты сам уймёшься, Раф, или тебе помочь? ― спросил он предостерегающе, ― Что произошло? Ты можешь нормально объяснить? Что опять твориться в твоей голове, Раф? ― не отставал он, расхаживая по комнате, как тигр в клетке.

― Завязывай, на мозги капать! ― выпалил я, раздражённо.

― У нас дел до кучи, помнишь? ― напомнил он заискивая мой взгляд.

― Да, какие к чертям дела? ― взметнул я руками.

― Конечно, и группу тоже к чертям.

― Яр, ты хоть представляешь себе, каково это? Как это по твоему? Когда ни одна ночь не проходит без кошмара и осознавать, что она чёрте где! Знать, что её не вернуть! ― рычал я утробно, пронзая его свирепым взглядом. Брат предостерегающе прищурив глаза и попятился. Но я не секунду не думая двинулся на него. ― Ты знаешь, каково это?