На исходе алого заката (СИ) - Джолос Анна

Только сейчас замечаю, что дождь закончился. В доме так тихо, что стук собственного сердца кажется непомерно громким.

Рид откидывается на подушку и настойчиво притягивает меня к себе, не позволяя выбраться в душ. Я послушно укладываю голову ему на грудь и подтягиваю простынь. Через пару минут всё же предпринимаю попытку выбраться.

— Мне надо в ванную…

— Не надо, — обнимает крепко, зарываясь носом в мои волосы. — Не сейчас.

Мы какое-то время молчим. Просто лежим и слушаем тишину. Он перебирает пальцами пряди моих волос, а я наслаждаюсь тем, как прямо в ухо стучит под рёбрами Его сердце. Моё.

— Как ты узнал… о письме? — всё-таки спрашиваю и ощущаю, как его тело моментально напрягается.

— Бэт случайно нашла его в сейфе.

— Зачем он хранил его там? — риторический вопрос, судя по всему.

— Мать должна была передать его мне.

Ах, Грейс! Как-то я об этом совсем не подумала. С чего-то решила, что она вообще не имеет никакого отношения к ситуации.

— И почему… она этого не сделала? — ком застревает в горле.

— Мне плевать почему! — чеканит холодно. — Мать не имела никакого права оставлять его себе.

Зачем ты это сделала, Грейс? Зачем…

— Она его читала конечно же? — скорее утверждаю, нежели спрашиваю.

Мне от этой мысли становится не по себе. Всё же это письмо предназначалось лишь одному человеку и никому больше!

— Наверное поэтому я его и не получил…

Зажмуриваюсь и снова чувствую, как подступают горячие слёзы.

— Не плачь, — гладит по волосам.

— Только сейчас… а я ведь все четыре года думала… думала, что Ты не ответил, — судорожно тяну носом загустевший кислород.

Я знаю. Нет смысла это вспоминать, но чёрт возьми, как же больно…

— Скажи, что это правда, — прошу отчаянно, поворачиваясь к нему. — Скажи, что думал обо мне.

Проводит ладонью по щеке, убирает назад прилипшие ко лбу волосы.

— Постоянно.

Моё израненное сердце, как птица феникс, потихоньку восстаёт из пепла.

— Я жутко скучал по тебе, Дженнифер Смит, — говорит он серьёзно. — Ты мучила меня во снах. Почти каждую ночь.

Я целую его ладонь и опускаю ресницы, зажмуриваясь.

— Я хочу быть честен с тобой. Выслушаешь… ладно? — спрашивает неуверенно, и я киваю, замечая, как непросто даётся ему этот разговор. — В своей жизни я струсил дважды. Впервые с Ванессой.

Молчит, но потом всё же продолжает.

— Я столько лет не навещал её. Не решался посмотреть ей в глаза.

Мне неприятно слышать имя этой девушки после того, что она сделала, но я смиренно молчу.

— Но это вовсе не значит, что я забыл о ней. Нет. Я по сей день корю себя за легкомыслие.

— Ты не виноват в том, что случилось, — всё же не выдерживаю.

— Виноват, Дженнифер, — качает он головой. — Брошенная по неосторожности фраза была роковой.

— Вы оба живы, это главное.

— Да. Но знаешь, я до сих пор не могу простить себя за свою слабость. И посмотри, в итоге, я повторяю свою ошибку. Я вычёркиваю из жизни и тебя. Опять же, отпускаю проблему, надеясь, что всё утрясётся само собой.

— Мне было очень плохо без тебя, — признаюсь я ему. — Думала, погибну…

Он тянет меня к себе. Целует нос, собирает поцелуем слёзы.

— Я вообще не понимаю, какого хера мне так повезло Смит. После всего того, что я позволял себе по отношению к тебе, ты…

— Не делай из меня святую, — спорю, перебивая. — Я совершила столько поступков, за которые мне стыдно! Боже… — выбираюсь из плена его рук, сажусь на постели и качаю головой. — Я ведь чуть не вышла замуж за другого!

— Ты не вышла бы за него, — отзывается мрачно. Тоже поднимается с постели, одевает боксеры и идёт к окну. — Это был бы полный финиш, Дженнифер. Потому что ваша свадьба не состоялась бы по-любому. Я сорвал бы её. Украл бы тебя, увёз, да не знаю, что угодно… Твоё платье меня добило. Наизнанку вытряхнуло.

Я наблюдаю за тем, как он подходит к окну и достаёт пачку сигарет из кармана брошенных на пол джинс. Щёлкает зажигалкой, и на кончике никотиновой палочки вспыхивает красный огонёк.

— Иди ко мне.

Я заворачиваюсь в простынь. Босые ступни касаются холодного пола и вот, пара шагов — и я уже стою рядом.

Пальцы рисуют на запотевшем окне незамысловатые узоры. Я вижу Рида в отражении. Он подходит ближе, убирает волосы со спины и целует позвонки на моей шее, заставляя непроизвольно вздрагивать.

— Как так вышло, что он устоял? — недоумевает, лаская прохладными губами нежную кожу, моментально покрывающуюся от его прикосновений мурашками.

— Ввязался со мной в глупый спор. До свадьбы ничего…

– ***дец, Смит, если честно. Ричи ведь не идиот, — качает головой.

Его слова больно царапают грудь.

— Да, боюсь, что ему всё было понятно с самого начала, — вздыхаю, смахивая с глаз непрошенные слёзы.

Рид обнимает меня, одной рукой прижимая к своей груди. Снова вдыхает запах волос и целует висок.

— Поверить не могу, что ты… никого не подпустила к себе за столько лет. Чёрт, я с ума схожу от этой мысли, ты понимаешь? — горячо шепчет в самое ухо, и я закрываю глаза, наслаждаясь его близостью.

— Я… не смогла, — ломается мой голос. — Хотела только с тобой. Я не могу изменить прошлого, но…

Рид настойчиво разворачивает меня к себе и целует. Без напора и грубости. Легко и неторопливо.

— Ты для меня особенная, слышишь? — оглаживает костяшками пальцев мои губы. — Ты хоть представляешь как попала, Смит?

Улыбается, заправляя упрямый локон за ухо.

— Я же тебя не отпущу, — говорит серьёзно.

— Может, я только этого и хочу, — признаюсь, дотрагиваясь до взбухших на предплечье вен.

— Идём, — тушит окурок в пепельнице. — Сними её.

Послушно скидываю простынь. Он берёт меня за руку и направляется в ванную. А мне только и остаётся, что семенить следом.

Закрывает за нами дверь и включает воду. Пока душевая заполняется паром, он оттесняет меня к стене.

Спина касается холодного кафеля, и я невольно вздрагиваю, когда ловлю его хитрый взгляд с прищуром.

— Ты себя нормально чувствуешь? — его ладони спускаются по плечам к моим бёдрам.

— Да… — на выдохе.

Потому что он прижимается ко мне, и я чувствую, как сильно он меня хочет.

— Отлично, ведь я тебе покоя не дам, ты же знаешь, да? — садится его голос. — Забудь всю ту чушь, что я наговорил тебе у Лероя дома. Мне не хватит ни одного, ни трёх, Смит. Считай, что ты попала в сексуальное рабство.

Я краснею до корней волос и звонко смеюсь.

Он ловит моё запястье и тянет в сторону душа под воду. Там-то всё и начинается. Жаждущие поцелуев губы. Тела снова льнут к друг другу. Дыхание сбивается. Мысли — ветер. Только Я и Он.

Зажимает меня в угол. Страстно целует шею, ключицы, а затем горячий рот накрывает мою грудь. Это так прекрасно, что напрочь выбивает из головы абсолютно всё.

Я судорожно дышу, когда его пальцы задевают чувствительное место, там. От его смелых прикосновений я теряюсь совершенно.

— Да, малыш, я знаю, тебе нравится, — отслеживает мою реакцию, не переставая ласкать меня.

Он с силой проводит ладонью по рёбрам, целует их и спускается к животу, присаживаясь на корточки.

— Рид…

Начинаю волноваться. Однажды на даче он уже делал это… И я чуть не умерла от ощущений. Но тогда я была пьяна и неадекватна, а сейчас вдруг начинаю зажиматься и стесняться. Особенно когда он начинает покрывать поцелуями внутреннюю поверхность бедра.

— Рид, — сгорая от предвкушения, шепчу я, и в следующую секунду, задохнувшись, цепляюсь за его мокрые волосы.

Боже… Как же это прекрасно… Он делает такие вещи, от которых моё тело сходит с ума. Предаёт меня как всегда.

Я не могу сдержать стон, когда он запрокидывает мою ногу себе на плечо, поглаживает и резко сжимает ягодицу, ещё ближе притягивая к себе.

Я рассыпаюсь на мелкие кусочки. Движения его языка и то, как он смотрит в тот момент, когда я, ничего не соображая, ловлю его взгляд, уносят меня на самый верх.