Луиза Винер - Большой обман

Джо улыбается и протягивает мне бокал вина.

— Фрэнк звонил, — говорит он и обнимает меня за плечи.

— Да неужели? — Я выскальзываю из его объятий.

— Хотел узнать, как ты.

— Как деликатно с его стороны.

— Я сказал, что ты ему перезвонишь. Как-нибудь на недельке.

Я киваю и отпиваю вина. От одного упоминания имени Фрэнка у меня идут мурашки по коже, и я начинаю теребить шарики на бусах.

— Послушай. Если надумаешь искать отца, я всегда помогу тебе.

— Да, — говорю я. — Я могу на тебя положиться.

— Только задача-то не из легких. Ты даже не знаешь, в какой стране он живет.

— Не знаю, — бормочу я и еще сильнее вцепляюсь в бусы. — Наверное, ты прав. Лорна сказала мне в точности то же самое.

— Но ты уже все решила?

Я-то решила. С того момента, как увидела слова, написанные его почерком на крышке маленькой книжечки со спичками, я ни о чем другом не могу думать. Ведь все могло сложиться совсем по-другому, если бы Фрэнк позволил ему увидеться с мамой перед смертью. Если бы папа нашел в себе силы появиться на похоронах. Если бы я сказала ему, что где бы он ни находился, я все равно буду его любить…

Джо, похоже, в курсе моих мыслей.

— Ты ни при чем. — Он мягко высвобождает бусы из моих пальцев. — Ты была еще ребенком. Виноват только он.

Джо принимается готовить соус для макарон, а я просто торчу в кухне, потихоньку надираюсь и гляжу, как Джо стряпает. Он берет кастрюльку, давит туда чеснок, режет помидоры, вливает оливковое масло, не соблюдая никакой строгой последовательности, но, хотя я еще не проголодалась после китайских яств, я точно знаю: получится исключительно вкусно.

— Ах да, — Джо подливает в помидоры красного вина, — забыл тебе сказать. Тут мне на мобильник поступил странный звонок.

— От кого? — Меня снедает искушение попросить его отсчитать точное количество макарон и добавить в кастрюлю с соусом анчоусов.

— От одного мужика. Он сказал, что нашел мой номер в «Желтых страницах» и хотел узнать, устанавливаю ли я за окнами ящики для растений.

— Ящики для растений? Ты ведь вроде в разделе «ландшафтные дизайнеры»?

— Да, но ему нужен хороший специалист. Для решения особых задач.

— А ты что ответил?

— Что загляну к нему на неделе. Высказал свое сочувствие. Он живет в одном из этих уродских домов на задах вокзала Кинг-Кросс. А странность в том, что он не выходит из квартиры.

— Как, совсем не выходит?

— Совсем. У него агорафобия или что-то в этом духе.

— Ух ты. — Я жадно вдыхаю чесночный аромат. — Значит, ему нужен не просто ящик для цветов, а настоящий шедевр?

— Ну да. — Джо привлекает меня к себе и протягивает полную ложку соуса. — Похоже на то.

— Так кого он там убил?

— Одного из своих учеников.

— За что?

— Ну, это длинная история. Пифагор восхищался совершенными числами[13]. Он считал, что совершенные числа могут объяснить, почему все во Вселенной устроено так, а не иначе.

— Ну и что?

— А один из его учеников предложил нечто совсем другое. Он выдвинул теорию иррациональных чисел.

— А что такое «иррациональные»?

— Вот, скажем, на прошлой неделе ты с мамой отправился в супермаркет.

— Ну, отправился.

— А она забыла надеть туфли и не стала покупать целую коробку «Пепси Дэвида Бэкхема», хоть ты ее и просил.

— Ну.

— И тогда вы договорились, что она будет покупать тебе по баночке «Пепси» каждый день. Только это ведь обойдется ей гораздо дороже.

— Ну.

— Вот такие поступки и называются иррациональными. В них нет смысла. В них отсутствует логика.

— Круто. Обязательно скажу маме, что она иррациональная.

— Во всяком случае, — говорю я, возвращаясь к теме урока, — «пи» — иррациональное число, поскольку его десятичные разряды тянутся бесконечно безо всякой системы. Один профессор из Токийского университета просчитал «пи» до шестимиллиардного знака после запятой и не обнаружил никакой закономерности.

— Шесть миллиардов. Круто.

— Да уж.

— И это дурацкое «пи» так разозлило Пифагора, что он взял да и укокошил этого парня?

— Да.

— Здорово. А как он его убил?

— Он его утопил.

— Как паршивого щенка?

— Можно и так сказать.

— Он держал голову ученика под водой или запихал его в мешок с камнями?

— М-м-м. Точно не знаю. Какой способ тебе самому больше нравится?

— С камнями… нет, подожди. Держать голову под водой лучше.

— Наверное, так это и случилось.

— Круто. А ученик защищался?

— Защищался.

— А глаза у него вылезли из орбит?

— Вполне вероятно.

— Здорово. А как его звали?

— Гиппас. — Говенное имя.

— А ты бы какое имя предпочел?

— Не знаю. У нас в школе есть тип по имени Кейт, вот его бы я с удовольствием утопил.

— Чудненько. Значит, назовем ученика Кейт?

— Клево!

— Вот видишь, насколько важна была роль чисел для философов античной Греции. Из-за чисел они могли и убить. Ранние христиане даже сжигали первые библиотеки и уничтожали книги по математике. Боялись — вдруг числа предскажут что-то не то.

— Так они были не просто козлы в тогах, которые только и делали, что плели заговоры? До того доплелись, что теперь нам жизни нет. Сплошные домашние задания.

— Не-а, у них все гораздо веселее было. И убивали, и топили, и организовывали тайные секты, и устраивали войны, и резали друг друга.

— В общем, типа мафии?

— Получается, что-то вроде.

— Круто!

— Так что ты уж постарайся сделать домашнее задание по алгебре к моему следующему появлению. Я приду через неделю.

— Я подумаю об этом. Как насчет баночки «Пепси Дэвида Бэкхема»?

— А почему бы и нет?

3.30 дня. Четверг. Я пью колу и слушаю «металл» в компании Райана, одного из моих учеников, страдающих математическим кретинизмом. Райану я даю уроки уже около года. Хуже ученика у меня, наверное, еще не было. И что он мне дался, пусть бы прозябал себе в невежестве и идиотизме! Но совесть не позволяет мне покинуть поле сражения. Я добьюсь, чтобы он сдал на аттестат! Правда, пришлось заключить с ним сделку: он обещал получить хотя бы минимальный проходной балл, я обещала, что, как только он сдаст, я обучу его основам производства атомной бомбы. Учитывая трудности с приобретением оружейного урана, опасность небольшая.

— Одри?

— Да, Райан.

— А уран нельзя заменить на «Семтекс»[14]?

— Нет, нельзя.

— Это точно?

— Совершенно.