Паниклав (СИ) - Ричи Кристина

— Ты выбираешь Стеллу? Ты сам себя слышишь? Все, что я делал, это от злости на тебя! Не-на-ви-жу! Ты убил маму и теперь отказываешься от меня? Знаешь, я и сам рад этому, не буду рожу твою видеть. Строгай детишек со своей шлюхой, мне от тебя ничего не надо! — я почти готов дать в морду своему отцу, но меня держит какая-то тонкая нить, которая тянется к гостиной прямо из кабинета. Джесс это явно не понравится или зацепит.

— Ну, на этом и порешим. Ты, я смотрю, не в силах понять, чего я от тебя хочу, — отец продолжает тухлую беседу.

— Да я все понял: я, как бракованный товар, такой ты не принимаешь и купишь новый. Все доходчиво, отец, я же на бизнесе учусь. Счастливо оставаться. Ах да, когда при священнике будешь давать клятву святой Стэлле, передай ей, что она сосет на троечку, — разворачиваюсь, чтобы уйти, но мне прилетает кулак отца прямо в челюсть. Это первый раз, когда он поднял на меня руку.

Недолго думая, хватаю отца за дорогой костюм, отбрасываю его тело на стол. С моей губы капает кровь на его персидский ковер, похер, я не трону его. Не опущусь до его уровня. Сам все это создал, пусть и сидит в этом.

Смотрю последний раз в глаза тому, кто дал мне жизнь, больше я не хочу его видеть. Закрываю дверь и следую за невидимой нитью в гостиную, где ждет моя девочка.

Картина, которую я там вижу, тоже не выглядит нормальной: Стелла сидит рядом с Джесс и ехидно ей улыбается. По Джесс видно, что она чем — то очень расстроена. Иду на опережение, никто меня здесь больше не увидит. Жаль только Тома, он так и останется служить верой и правдой этим крысам.

— Все в порядке, Джесс? Если эта шлюха рассказала тебе, как когда — то давно имела честь отсосать мне, то могу сказать — отстойно она сосет, поэтому это и было только один несчастный раз. Пойдем, детка, нам здесь не рады и хер с ними. Пусть дальше плещутся в своей грязи, — подхожу и беру Джесс за руку, двигаем к выходу.

— Ты такой же грязный, Чейз, не забывай, кто ты! — кричит нам шлюшка, но мне уже глубоко плевать. Оставляю дом, в котором вырос, в котором умерла мама.

— Ты серьезно? Она скоро станет женой твоего отца, ты что с ней, ну… спал? — уже в машине Джесс решила выяснить эту новость.

— Да, это было года полтора назад. Он заключал какие-то соглашения для слияния фирмы, а Стелла позвала меня выпить, пока ждали отца. Потом сама опустилась на колени и отсосала. Честно, было не очень и на том все, — она смотрит распахнутыми от удивления глазами. Ах, моя чистая и невинная Джесс.

Тянусь к бардачку и вытаскиваю темный бархатный мешочек. Протягиваю ей подарок. Джесс медленно открывает его и ей на ладонь падает кулон на цепочке. Зеленые камни, серебряная оправа в форме сердца. Если верить антиквару, кулон старинный, его дарили каким-то принцессам. Я ему немаленькую сумму отвалил за эту историю и кулон, надеюсь, правда. Джесс улыбается и смотрит на меня, как самая настоящая девушка парня, который сделал ей подарок.

— Он красивый и интригует. Эта вещь очень необычная. Ты мне даришь подарки? — она лукаво посматривает на меня и на кулон в руке.

Беру цепочку из ее рук и цепляю ей вокруг шеи, идеально. Ее глаза сразу меняют цвет с темно-синих на сине-зеленый под камни в кулоне. Потрясное зрелище, я залип.

— Ты написала мой портрет, я тоже захотел сделать тебе подарок, что — то, что будет напоминать о нас, — Джесс сначала закатывает глаза, а уже потом, улыбаясь, тянет пальчики к моему лицу и, мягко поглаживая, притягивает меня к себе, целует мягко и нежно, словно ангел касается своими крыльями.

Вот я поплыл от девчонки… Становлюсь романтическим мерзавцем, который хочет эту малышку. Вся надежда на вечеринку, может она созреет к этому времени.

Едем домой в молчании и только на красных светофорах переглядываемся с Джесс. Я кладу свою руку ей на бедро, и она краснеет. Я знаю, она точно также реагирует на мои прикосновения, как и я на ее.

Все взаимно, в первый раз в моей жизни все взаимно.

Джесси

Твое сердце принадлежит мне. Я так сильно люблю тебя, я жажду твоих прикосновений!

Приди и освободи меня… Навеки я стану твоей… (Last night — P. Diddy)

Мы сидим в кабинете доктора Лэрик уже пятнадцать минут. Она внимательно слушает Чейза, который пытается убедить ее в том, что нам вдвоем нужно посещать сеансы по контролю гнева и паническим атакам отдельно от остальной группы. Чейз готов дополнительно оплачивать индивидуальные сеансы. Он считает, что так мы сможем быстрее преодолеть свой недуг и лучше узнать, понять друг друга.

Мне нравится видеть в нем будущее. Он серьезно настроен на наш счет, но хорошо ли это? Мой парень так не хочет быть похожим на своего отца, что слишком резко переходит из состояния обычного Чейза в абсолютно нового Чейза Ричардсона.

— Доктор Лэрик, я понимаю, что это займет у вас дополнительное время, но прошу вас, мне нужно разобраться со всей чертовщиной, что рвется из меня. Это похоже на паразитов, которые отравляют мой мозг, мысли и тело. Мне важно стать лучше и это не только ради себя. Теперь у меня есть человек, важный для меня человек, — в этот момент он смотрит на меня.

Мое сердце делает кульбит и падает в желудок. Мой Чейз совсем поплыл, но приятно, что от меня.

Я тоже испытываю к нему чувства, хотя мы совсем недолго вместе. Когда проходишь тяжелый путь вместе по темным коридорам боли, агрессии, обиды, но все же проходишь, иногда ползешь, а в нашем случае бежишь к свету, это очень сильно связывает.

— Я согласна на дополнительные сеансы, рада видеть желание решить проблему ради будущего, а тем более ради конкретного человека, который тоже ищет выход. Вы очень хорошо влияете друг на друга. Г лавное беречь то, что происходит между вами и не дать темноте забрать, вернуть все в момент разрушения. Нужно направить все эмоции на созидание, — доктор Лэрик улыбается, снимает очки и трет глаза.

О ней многие говорят, как о лучшем психотерапевте, но она не просто помогает заблудившимся душам найти себя, она становится твоим другом в этот момент.

— Я думаю, вам нужны новые яркие эмоции, это будет ваше задание на выходные. Увидимся после, и вы мне расскажете, как продвигаются ваши дела по приступам агрессии и паническим атакам, хорошо? — она встает и прощается с нами.

Мы выходим из кабинета нашего общего теперь мозгоправа. Я вплотную прижата к телу Чейза, идем к его машине.

— Уже знаю, как разнообразить наши эмоции на выходных, — Чейз забирается за руль и тянет меня к себе.

Я перелезаю на моего водителя и усаживаюсь к нему на колени лицом к лицу. Наши тела прижимаются друг к другу и даже через слои одежды можно почувствовать жажду друг друга.

— И как же? Дай угадаю, это, наверное, вечеринка от братства, о которой вы сговорились с Мэри за моей спиной? — целую его в лоб, а он обиженно тянет губы ко мне.

Увы, не сейчас, мистер Ричардсон, а то боюсь, последствия будут необратимы.

— Мы не сговаривались, я тебе еще ни разу не соврал и не собираюсь. Мне важно, чтобы ты мне верила и доверяла. Я что зря стараюсь? — он вопросительно поднимает бровь, а я рассматриваю его лицо и трогаю его маленькие кольца в ушах.

— Ты похож на красивую девчонку, если бы не то, что у тебя между ног и твоего идеального мужского тела, — смеюсь, потому что его лицо надо видеть в этот момент.

Он красивый, как черт, вот что я хотела сказать.

— Доказать тебе, что я не девчонка? Доставай из бардачка ленту презеков!

Он щекотит меня по ребрам, я извиваюсь и нечаянно задеваю руль, машина издает сигнал.

— Нет, прошу не надо, я не готова к столь глубокому проникновению. Ты у меня красивый, вот что я имела в виду. О твоих длинных темных ресницах и пухлых губах мечтают все девчонки, даже брови идеальные, а еще носик хорош.

— Ты сказала «я у тебя», считаешь меня своим? Черт возьми, Джесс, это возбуждает еще больше. Хотя, куда уже, чувствуешь меня? — о да, я-то чувствую.