Джоджо Мойес - Танцующая с лошадьми

Он сидел в машине, смотрел, ждал и надеялся, что ей удастся хоть как-то улучшить положение.

К столику подошла женщина, вероятно хозяйка заведения. Наташа что-то заказала, потом посмотрела в его сторону. Они встретились взглядами, ее глаза сияли. Она знаком позвала его.

Он вышел из машины, закрыл дверцу и направился к ним под навес. Обе смущенно улыбались, будто стеснялись, что их застали врасплох. Он отметил с болью, что его жена, почти бывшая жена, очень красива. Она сияла.

– Мак! Наши планы меняются.

Он посмотрел на Сару, которая с интересом изучала содержимое хлебной корзинки.

– Перемена касается лошади? – спросил он, держась за спинку стула.

– Конечно.

Мак сел. Небо над ними расчищалось.

– Слава богу!

По пути в Англию Наташа и Сара устроились на заднем сиденье. Они о чем-то шептались, иногда включая Мака в разговор. Они не будут возвращаться в Сомюр. Сара сказала, что знает одного человека, которому полностью доверяет доставку Бо. Они позвонили в Кадр-Нуар, где, к счастью Сары, ожидали их звонка. С лошадью все было хорошо. Она будет там в безопасности, пока ее не заберут. Наташа сказала, что сама Сара не приедет.

– Нам нужно заняться похоронами, – сказала она мягко.

Время от времени Мак оглядывался и видел две склонившиеся головы: они что-то планировали, обсуждали. Казалось, между ними было полное взаимопонимание. Сара останется с Наташей. Они рассматривали разные варианты: интернаты – Наташа позвонила сестре, которая сказала, что слышала, есть школы, в которые принимали с лошадью, – или платные конюшни в другом районе Лондона. Наташа сказала, что проблем с Салем больше не будет. Без подписи Сары условия и положения договора, а также его притязания на лошадь были беспочвенны. Она пошлет ему официальное письмо с объяснением всего этого и предложением держаться подальше. И Бо будет в безопасности. Они устроят для него лучшую жизнь. Где-нибудь, где он сможет бегать по зеленым лугам.

Наташа, подумал Мак, занималась тем, что у нее лучше всего получалось: решала чужие проблемы. Время от времени, когда упоминалось имя Анри Лашапеля, лицо Сары кривилось от боли. Тогда Наташа сжимала ее руку или поглаживала по плечу. Показывая снова и снова, что рядом.

Мак наблюдал за всем этим в зеркале заднего вида, испытывая благодарность, но чувствуя себя лишним. Он знал, Наташа не намеренно исключила его и Сара навсегда останется в его жизни тоже, что бы ни произошло между ними двоими. Возможно, так Наташа дипломатично говорит ему, что проведенная вместе ночь была ошибкой, а теперь, когда напряжение поисков закончилось, она бы хотела вернуться к более стабильной жизни с Конором. Что же все-таки это было? Лебединая песня? Прощание? Он не отваживался спросить. Твердил себе, что иногда поступки говорят больше слов, и с этой точки зрения все было ясно.

Когда они добрались до Кале, Сара наконец позвонила человеку, который, по ее словам, мог бы доставить Бо в Англию. Она взяла Наташин телефон и отошла подальше, словно не хотела, чтобы ее слышали. Мак был поражен, с какой легкостью она решила оставить Бо в другой стране. Потом подумал и понял, что ей было все равно, где он будет, если не с ней.

– Ты тихий какой-то, – заметила Наташа, когда Сара отошла на значительное расстояние.

Прижав телефон к уху, Сара шла между автомобилями, стоящими в очереди на паром.

– Наверное, мне нечего сказать. Вы все решили без меня.

Она посмотрела на него с удивлением, уловив обиду в голосе.

– Вот. – Сара вернулась, не дав им времени больше ничего сказать друг другу. – Том хочет с вами поговорить.

Наташа взяла телефон, Сара стояла совсем близко, будто расстояние между ними сократилось.

Мак смотрел на Наташу, пока она разговаривала. Бешеный поток путаных мыслей почти заглушал ее речь. Что-то в ней изменилось: лицо смягчилось и посветлело. Ей не суждено было материнство, но, казалось, она обрела новую цель в жизни. Он отвернулся, поняв, что не может скрыть свои чувства.

– Нет, ну что вы… Вы уверены? – сказала она, а потом после паузы: – Да, да. Я знаю.

– Он не хочет брать денег. – Закончив разговор, она обернулась, посмотрела на Сару. – И слушать не желает. Сказал, что будет в тех краях в середине недели и привезет Бо.

Удивленная, Сара улыбнулась: как и Наташу, ее застала врасплох такая неожиданная щедрость.

– Но есть условие, – добавила Наташа. – Он сказал, что взамен ты пригласишь его на свое первое выступление.

Молодым проще, подумал Мак позже, их надежда может еще возродиться. Иногда всего пара ободряющих слов способна вселить уверенность в прекрасное будущее, которое сменит бесконечную череду препятствий и разочарований.

– По-моему, условие справедливое, – заметила Наташа.

Сара кивнула.

Вот если бы у взрослых тоже так было, подумал Мак, возвращаясь к машине.

Повозившись с ключом, Наташа открыла входную дверь и вошла в темную прихожую. Зажгла свет. Был второй час ночи. Сонная Сара привычно поднялась наверх, как будто у себя дома. Наташа прошла за ней, поправила постель, протянула чистое полотенце. Удостоверившись, что девочка легла спать, медленно спустилась по лестнице.

Впервые за сорок восемь часов она была уверена, что Сара не исчезнет снова. Что-то изменилось между ними, будто сдвинулись тектонические плиты. Только что она взяла на себя громадную ответственность, зная, что подписывается на долгосрочные серьезные финансовые обязательства, что впереди ее ожидают эмоциональные американские горки. И тем не менее в глубине души Наташа ощущала радость, неведомую много лет.

Мак развалился на диване в гостиной, вытянув длинные ноги и положив их на пуфик. В руке зажаты ключи от машины, глаза закрыты. Она позволила себе осмотреть его долгим взглядом: мятая одежда, настоящий мужчина. Наташа принудила себя отвернуться. Смотреть на него было сродни мазохизму.

Он зевнул и выпрямился. Наташа поспешно отвела глаза, пока он не заметил. На полу были разложены фотографии: ряды снимков десять на двенадцать покрывали полированный паркет. Должно быть, он оставил их несколько дней назад, когда обнаружилось исчезновение Сары. Лошади в движении, сияющее умное старое лицо Ковбоя Джона – черно-белые образы, вдохновившие Мака на новые достижения в том, что он делал лучше всего. Ее внимание особенно привлек один снимок.

На нем женщина говорила по телефону. Улыбалась, не видя камеры. Ее окружали голые ветки сада. Свет за ней низкий и мягкий. Она была красива: зимнее солнце отражалось на коже, глаза смягчились от неведомого удовольствия. Камера не просто холодно отражала отдаленный образ. В нем было что-то интимное, тайный сговор между камерой и моделью.