Дафна дю Морье - Не смотри в ту сторону

Он спустился в бар; ему казалось, что все на него смотрят и перешептываются: «Вот этот бедняга, у которого пропала жена». К счастью, никого знакомого не оказалось. Даже бармен сегодня был не тот, который его обычно обслуживал, а какой-то молодой парень, новичок, он не знал его. Джон проглотил виски и бросил взгляд через открытую дверь в холл. За столом дежурного никого не было. Приемная управляющего была открыта, в глубине виднелась его спина — он разговаривал с кем-то стоящим в комнате. Согнувшись, чтобы его не заметили, Джон быстро вышел на улицу, презирая себя за трусость.

— Пообедаю сначала, — сказал он себе, — потом пойду оправдываться. Перед этим надо подкрепиться.

Он направился в ресторан поблизости, где они с Лорой пару раз обедали. Теперь он мог сюда зайти, не боясь воспоминаний. Самое страшное позади. Можно позволить себе расслабиться, с удовольствием поесть, представляя, как Лора в эту минуту зевает за скучным обедом в обществе Хиллов, рано ляжет спать, утром снова пойдет в больницу посидеть с Джонни. Сын тоже вне опасности, слава Богу. Можно больше не волноваться, осталось лишь пережить неприятную сцену с управляющим отеля.

Приятно было сидеть в маленьком ресторанчике, где тебя никто не знает, одному, в самом углу. Приятно заказывать пикантное итальянское блюдо и полбутылки Мерлот. Он не спешил, еда доставляла удовольствие, но ощущение нереальности происходящего не отступало. Из глубины зала лилась приятная спокойная мелодия, воркующие голоса со стороны соседнего столика оказывали на усталые нервы умиротворяющее действие.

Когда приятная пара поднялась и вышла из ресторана, часы показывали почти половину десятого. Дольше оттягивать нельзя. Джон допил кофе, закурил сигарету и рассчитался за обед. «В конце концов, — успокаивал он себя, направляясь в комнату менеджера, — все будут только рады и испытают большое облегчение, когда узнают, что все обошлось благополучно».

Пройдя в холл через вертящуюся дверь, Джон сразу заметил человека в форме полицейского, который разговаривал с управляющим. Дежурный стоял рядом. Увидев Джона, все улыбнулись, лицо менеджера просияло.

— Вот он! — воскликнул управляющий. — Я знал, что он далеко не уйдет. Дело продвигается, синьор. Двух сестер нашли, они любезно согласились пойти в полицию и дать показания. Вы можете присутствовать и поговорить с леди, полицейский вас проводит.

Джон вспыхнул от стыда.

— Я доставил вам уйму волнений, — сказал он. — Собирался сообщить перед обедом, но здесь никого не было. Дело в том, что мне удалось связаться с женой по телефону. Она благополучно долетела до Лондона. Произошла невероятная ошибка.

Менеджер разглядывал его с явным недоумением.

— Так синьора в Лондоне? — спросил он.

Он перешел на итальянский и заговорил с полицейским.

— Обе дамы утверждают, что днем они не выходили, только утром отлучались из гостиницы на короткое время, чтобы сделать покупки. Тогда кого же синьор видел на катере?

Джон не мог дать вразумительного ответа:

— Очень странная ошибка, я сам не понимаю, что произошло, — сказал он. — Видимо, я не мог видеть ни жены, ни этих дам. Мне остается принести глубокие извинения.

Опять итальянская речь, удивленный взгляд дежурного. Управляющий, видимо, извинялся перед полицейским от имени Джона. Тот не пытался скрыть досаду, его голос перешел на высокие ноты к явному огорчению менеджера. В историю, действительно, было втянуто много людей, все потратили силы и время, не говоря о сестрах.

— Послушайте, — вмешался в разговор Джон, прервав поток упреков, которыми полицейский награждал управляющего, — пожалуйста, скажите этому парню, что я пойду с ним в участок и лично извинюсь перед офицером и двумя дамами.

Менеджер вздохнул с облегчением.

— Пожалуйста, синьор, будьте так любезны. Конечно дамы были очень расстроены, когда их стали допрашивать в отеле, они предложили сами пойти в полицию, потому что очень волновались за вашу жену.

Джон чувствовал себя неловко. Лора не должна никогда об этом узнать. Она будет в бешенстве. Он думал, что нужно выяснить, полагается ли платить штраф за неверную информацию, если в дело втянуты посторонние лица. Ошибка при более внимательном рассмотрении могла обернуться уголовным преступлением.

Он пересек площадь Святого Марка, заполненную гуляющими туристами; три оркестра с разных сторон, казалось, оспаривали друг у друга лавры победителя; полицейский тактично держался на расстоянии и за всю дорогу не произнес ни слова.

Войдя в здание, они поднялись в тот самый кабинет, где Джон побывал днем. За столом сидел другой офицер, человек с кислым выражением на желтом вытянутом лице. Стулья рядом занимали две сестры, расстроенные, особенно та, что была поактивнее, — за ними стоял молодой полицейский. Провожатый Джона тут же подошел к офицеру и что-то начал говорить ему по-итальянски. Джон повернулся к близнецам:

— Произошла ужасная ошибка, — сказал он. — Прямо не знаю, как мне загладить свою вину. Во всем виноват один я, полиция не при чем.

Активная сестра попыталась встать, но он остановил ее. Рот ее нервно подергивался.

— Мы ничего не понимаем, — сказала она с сильным шотландским акцентом. — Вчера вечером мы попрощались с вашей женой, с тех пор ее не видели. Полицейский пришел в пансионат более часа назад и сказал, что ваша жена исчезла и вы подали на нас жалобу. Моя сестра больной человек, для нее это такой стресс.

— Ошибка, ужасная ошибка, — повторил он.

Джон услышал, что офицер обращается к нему. Подошел к столу. Там лежало его заявление со всеми подробностями. Офицер постучал по нему карандашом.

— Итак, — спросил он, значительно уступая своему предшественнику во владении языком, — вы хотите сказать, что этот документ — ложь? В прошлый раз вы солгали?

— Я не лгал. Когда я говорил, был убежден, что все правда. Я мог бы поклясться в суде, что видел этих леди и мою жену на катере на Гранд Канал сегодня в полдень. Теперь я понимаю, что ошибался.

— Мы не выходили к каналу, — протестовала одна из сестер, — даже не проходили рядом с каналом. Мы сделали кое-какие покупки в торговом центре утром, а днем не выходили из дома. Сестре немного нездоровилось. Я говорила офицеру уже несколько раз, люди в пансионате могут подтвердить мои слова. Но он и слушать ничего не хочет.

— А синьора, — спросил офицер. — Что случилось с синьорой?

— Синьора, то есть, моя жена, жива и здорова, сейчас она в Англии, — объяснил Джон терпеливо. — Я с ней разговаривал по телефону после семи. Она летела благотворительным рейсом, теперь находится у друзей.