Запретная любовь: Девочка с изумрудными глазами (СИ) - РАстина Аллевтина

— Что теперь говорить, остаётся надеяться, что всё будет хорошо. И вообще, где ты была раньше? Почему не остановила её, если так думала? Ты вечно накручиваешь себе! И меня начинаешь будоражить.

— Ладно, пошли готовить, надеюсь, ничего не случится. А то не успеем к новому году, — произнесла Кристина и снова пошла на кухню, Жанна поспешила за ней.

Стол в доме Андрея был накрыт. Но его друзья, сам он и мать, Мария Николаевна продолжали суетиться.

— Слушайте, а что у нас шампанского всего одна бутылка? — Вдруг спохватилась Катя.

— Наверно, — произнёс Павел. — Тань, а что больше нету?

— Нету! — Недоумённо проговорила женщина,  доставая бутылку.

— Так были же ещё, ищите лучше, — проговорила Катя.

— Правда нету, Кать, — произнёс мужчина в кепке. Это был Дима.

— Нет.

— Что же делать? — Произнёс кто-то.

— Как же новый год без шампанского? — Добавил Сергей.

— Андрюх, у вас тут есть магазин? — Спросил Максим.

— Есть, но навряд ли шампанское вас будет дожидаться. И вообще, навряд ли оно там есть.

— А может всё-таки осталось для нас, — произнёс кто-то с усмешкой.

— Время уже десятый час, кто пойдёт?

— Тот, кто у нас одет, — произнесла Катя.

— А кто одет? — Спросила Таня.

Все разом посмотрели на Диму, который по-прежнему был в кепке.

— Нет! — Произнес он испуганно, вытаращив глаза. — Я темноты боюсь.

— Дим, хватит придуриваться, — произнесла жена Катя.

— Ну хорошо, — произнёс тот, надевая пуховик, — не поминайте лихом!

Все засмеялись.

— Давай, давай, иди и без шампанского не возвращайся!

Он вышел.

Было около десяти вечера. Валил густой снег. Как и предполагала Кристина, в восемь на станции Настю никто не встретил. Она подождала до девяти, но и в девять никто не пришел за ней. Помня объяснения, как пройти к домику, Настя побрела его искать, еле передвигая ноги сквозь густой снег. Уже около часа она ходила кругами. Ног она уже не чувствовала: от холода они совсем окоченели. Ещё этот снег залепил ей глаза.  И батарея на телефоне снова села, как специально. Настя поняла, что заблудилась. Одна в незнакомом посёлке, где не было видно ни одной живой души. Все сидели в своих тёплых домиках, ели салатики, пили чай, провожали старый год и готовились встречать новый. Смотрели по телевизору концерты,  им было тепло и уютно. А ещё этот снег! Настя продрогла до нитки. Именно в эту минуту она до боли пожалела о том, что не осталась дома в тепле и уюте  встречать этот год, как и обычно, с мамой и тётей Кристиной. Слёзы обиды и боли катились по щекам девушки, тут же застывая на морозе.  Настя рыдала в полный голос, так как в этой глухомани всё равно никто не сможет  её услышать. Она лежала в сугробе и горько плакала. И ей было всё равно: пусть её найдут завтра  здесь замёрзшую. Если вообще найдут. А то, может, и  этот снег схоронит её здесь. И только весной какой-нибудь заблудший охотник наткнётся на её труп и тут же отдаст его на съедение волкам или своим собакам. Такие мысли шли Насте в голову. А она всё рыдала и рыдала не переставая.

Как и предполагали друзья Андрея, в магазине, как по заказу, осталось три бутылки шампанского. Купив их,  Дима поздравил молодую девушку-продавца и, взглянув на часы, которые показывали около десяти вечера, поспешил обратно. Проходя мимо одного из домов, он услышал чей-то плач. Явно ребенка. Он поспешил на голос. Увидев в сугробе худенькую фигурку, он, ни слова не говоря, поднял её и, отряхнув, пробормотал:

— Пойдём со мной, не рыдай, новый год же.

Настя покорно пошла за ним. Ей было уже всё равно, куда она шла и зачем.  Либо здесь она замёрзнет, либо там её убьют и съедят. Хотелось только одного: скорее покинуть этот мир.

— Ты потерялась, наверное, — крепкие мужские руки взрослого мужчины обнимали её худенькие плечи и куда-то тащили.

Настя промолчала: от холода замёрз даже язык. Только зубы стучали, чтобы согреться.

— Ну где же Димон? — Все уже сидели за столом, то и дело поглядывая на часы.

Вдруг дверь открылась, и в комнату вошёл разрумянившийся Дима, с улыбкой до ушей,  держа перед собой бутылки шампанского.

— Ну наконец-то, — вздохнули все, — заблудившийся дед Мороз наш вернулся. — А мы уже думали, что ты там будешь встречать новый год.

— Ну вы даёте, — произнёс мужчина, — без меня хотели. Короче,  выпивку уже разобрали, осталось только вот это, — он сделал грустное выражение лица.

— Ну ничего, — произнесла Таня, — шампанским встретим, а остальное у нас есть.

 — Но это ещё не всё, — заговорил Дима.

— Что ещё? — все удивлённо на него посмотрели.

— Зато по дороге сюда, я кое-кого нашёл.

— Кого же? — все с нетерпением смотрели на него.

— Ну кого может притащить дед Мороз?  Конечно, Снегурочку!

— Ты что, нашёл Снегурочку? — все удивлённо смотрели на него.

— Да! И сейчас я вас с ней познакомлю!

Все уставились на дверь.

— Снегурка, заходи! — воскликнул он.

Настя нерешительно ступила на порог и окинула испуганным взглядом молодых мужчин и женщин, перед которыми в данный момент предстало какое-то чудо с зарёванными глазами, с размазанной тушью и губной помадой на лице. Все, особенно девушки тихо посмеивались.

— Ну и где же ты её откапал? — едва сдерживая улыбку, произнесла его жена Катя.

—  В сугробе, — с серьёзным видом произнёс Дима

— Что прямо так в сугробе? — удивилась Таня.

— Да. Она сама вам всё расскажет, — с этими словами он легонько подтолкнул Настю вперёд.  Девушка уже хотела от этих их всех насмешек снова расплакаться, но Мария Николаевна,  мать Андрея,  поднялась и подошла к ней. Это была женщина, страдавшая близорукостью. Несмотря на свой немолодой возраст, она выглядела довольно хорошо. Морщинки в уголках глаз, на лбу не могли испортить свежесть её лица и блеск глаз, что было предметом восхищения многих знакомых. Мария Николаевна была доброй души женщина, улыбка не сходила с её лица, и всегда положительно влияла на окружающих, вызывая радость. Ко всем  людям она относилась с пониманием, и всегда могла и пожалеть, и даже приласкать, и посочувствовать человеку. Поэтому и сейчас она решила помочь этой беззащитной девочке.

— Ну и Дима. Ну как же вам всем не стыдно насмехаться  над ребёнком, — она осуждающе окинула всех взглядом и остановилась  на сыне. Все пожали плечами, а он  с мягкой улыбкой смотрел на девушку, которая поджав нижнюю губу глазела на него, будто ища защиты от всех.

— Пойдём, я тебя умою, — произнесла Мария Николаевна и обняла Настю за плечи. — А вы продолжайте без нас. Они вышли.

 Настя умылась, вытерлась и причесалась.

— И как же тебя занесло сюда, ангелочек? — спросила Мария Николаевна, разглядывая милое лицо девушки с зелёными глазами.

— Меня друзья пригласили, — обиженно произнесла девушка, поджав губы, чтобы снова не разреветься.

— А где же они твои друзья?

— Не знаю, — пожала плечами Настя.

— Ну и дела, — вздохнула Мария Николаевна. — На-ко одень, — она подала ей шерстяные носки.

— Спасибо, — произнесла девушка и, надев носки,  почувствовала,  как защипало ноги, которые, наконец, начали оттаивать.

— Замёрзла, поди, совсем?

— Немного, — подёрнула плечами Настя.

— На-ка шаль мою накинь, хотя тепло у нас. Печка-то топится.

— Да, — согласилась девушка.

— А как же зовут тебя?

— Настя.

— Настенька, — улыбнулась Мария Николаевна.  — Ну прямо как Морозову Снегурочку.

Девушка тоже усмехнулась.

— Кинули значит тебя твои друзья.

— Наверное, — грустно ответила девушка.

— Ну ничего. У нас тебе лучше будет. Вот увидишь. Не обижайся на них. Это так, новый год ведь. Вот увидишь, ты подружишься с ними. А ещё у нас салют обещают! — похвалилась Мария Николаевна.