Зависимый-2. Я тебя верну (СИ) - Макнамара Элена

А правда в том, что я дала своей матери умереть, когда в самый первый раз отказалась выйти за Андрея. А потом не дала умереть Алисе, всё-таки согласившись на брак с ним. Вот в чём чёртова правда!

Спартак

Я пришёл в этот парк ещё час назад. Притаившись в тени деревьев, лениво облокотился на ствол столетнего дуба, изображая из себя полную расслабленность. Однако я ни черта не расслаблен.

В голове господствует паника перед встречей с дочерью. В душе — хаос. В руке зажата игрушка — белый плюшевый мишка.

Я ни черта не разбираюсь в детях и в их предпочтениях. И конечно я понятия не имею, что может нравится моему собственному ребёнку. Может ей вообще не понравится этот дурацкий медведь!

Твою мать… Пульс усиливается и начинает барабанить в глотке.

Шесть лет я словно был неандертальцем вдали от цивилизации. Погружённый в собственные мысли… раскаяние… злость. Я был зол постоянно.

В тюрьме, пытаясь отпустить прошлое и научиться контролировать свой гнев, сам попросился в одиночку. И стал невидимкой. А сейчас окружающий мир вокруг звучит чертовски громко. Оглушительно!

Радостные вопли детей… Повторяющаяся по кругу музыка на карусели… Призывные приглашения через громкоговоритель посетить кафе-мороженое…

Не получается у меня расслабиться!

Однако появление Таси я замечаю сразу. Её машина останавливается напротив центрального входа в парк, и девушка медленно покидает салон. Потом оттуда выходит и моя дочь. Тася берёт её за руку, и они неторопливо заходят в парк. Машина отъезжает и паркуется на стоянке.

Я не спешу покидать своё укрытие. Наблюдаю за Тасей и Алисой, пока те идут по узкой дорожке прямиком к кафе-мороженому, которое так усердно рекламируют в граммофон. Сквозь большие окна вижу, как они садятся за столик. Тася всё время оборачивается, окидывая парк внимательным взглядом.

Именно здесь, в этом парке, шесть лет назад она согласилась стать моей. Этот эпизод моей жизни засел в память так прочно, будто это случилось вчера. Она просто пожалела меня в тот вечер. Для неё я был парнем, не умеющим контролировать свой гнев. И она искренне хотела помочь, невзирая на то, что я пугал её до чёртиков.

А мне это и было нужно. Найти хорошую девочку. Заставить подчиняться. Заставить полюбить меня таким, какой есть. И на фоне неё стать таким же хорошим для окружающих.

Карьера в боях без правил висела на волоске и моя команда придумала этот хитроумный план. Сейчас я сомневаюсь, что он был хитроумным. А тогда мне казалось, что я полностью владею ситуацией. Да, возможно я заставил Тасю полюбить меня в итоге. Вот только и она слишком крепко уже держала меня за сердце. А потом я шесть лет пытался избавиться от этих тисков, но не уверен до конца, что у меня получилось.

Любовь — это боль… сумасшествие. А я знаю всё и о том и о другом…

Наконец отдираю себя от дерева. Пряча мягкую игрушку за спиной, шагаю к кафе. Пока Тася снимает курточку с дочери и не обращает на меня внимания, прохожу в самую глубь зала и заказываю кофе. Присев за одиночный столик, впериваю взгляд в Тасю, которая в этот момент снимает пальто и откидывает светлые волосы за плечи. Её локоны сразу ловят лучи солнца, бьющее через окна, и начинают золотисто переливаться.

Такая красивая…

Чёрт! Ненавижу! Себя ненавижу за то, что её миниатюрная фигура, волнистые светлые волосы и голубые глаза ослепляют меня похлеще солнца!

Тася открывает меню и с улыбкой показывает его Алисе. У девочки загорается взгляд от вида всех этих разноцветных шариков мороженого с различными посыпками. Кажется, малышка готова заказать всё, что есть в этом меню. Они обе негромко смеются, и мои губы тоже дёргаются в улыбке.

Смех Алисы пробирает меня до мурашек. Смех Таси — заставляет сердце барабанить по грудной клетке.

Мне приносят кофе, но я к нему не притрагиваюсь, хотя в горле просто засуха.

Чёртов медведь всё ещё в моей руке, и я постоянно стискиваю его своими онемевшими пальцами. Меня рвёт на части от того, как нестерпимо хочется подойти к их столику… Но в то же время моё тело словно оцепенело, и я не могу сдвинуться с места.

Тася делает заказ, и минут через пять Алисе приносят огромную креманку с разноцветными шариками. Себе Тася ничего не заказывает и с улыбкой наблюдает, как дочка лакомится.

Я подзываю их официанта и расплачиваюсь за свой кофе и мороженое Алисы. После чего поднимаюсь и иду к выходу. Остановившись у двери, намеренно пристально смотрю на Тасю, и она в конце концов замечает меня. Между нами пробегают невидимые искры. Коктейль из её страха и моего предвкушения. Меня колбасит от градуса этого коктейля…

Напротив кафе нахожу свободную лавочку и присаживаюсь на неё. Проходит полчаса, прежде чем Тася с дочкой выходят, наконец, из кафе. Эти полчаса кажутся мне вечностью. Намного длиннее, чем шесть лет, проведённых в тюрьме.

Тася берёт Алису за руку, и они неспешно идут к лавочке. Но в каждом шаге Таси — напряжение и страх. Капитуляция перед необратимой встречей и желание этой встречи избежать.

Не выйдет… Я вернулся, чтобы вернуть тебя себе!

Как бы мучительно её ни ненавидел… Всё ещё люблю… Чертовски сильно.

И навсегда от неё зависим…

Я порывисто поднимаюсь с лавочки. Игрушка в моей руке не остаётся без внимания Таси, и её взгляд немного теплеет и становится почти радушным. Но в той же степени жалостливым.

Да, я выгляжу чертовски жалким, потому что растерян перед встречей с Алисой.

Когда демоны внутри меня спят, наружу выползают сожаления и здравый смысл, который не позволяет мне быть психом при ребёнке. Рядом с ней мне хочется наконец побороть своих демонов.

— Привет… — тихо выдыхает Тася, останавливаясь в метре от меня. Переводит взгляд на дочку. — Лисёнок, познакомься… Это Спартак, я тебе о нём говорила.

Алиса недолго смотрит на плюшевого медведя, потом её взгляд ползёт вверх и сосредотачивается на моём лице.

— Вы и правда чемпион? — немного деловито интересуется она.

Я почти улыбаюсь от её важного тона. Присаживаюсь на корточки, чтобы наши лица были на одном уровне.

— Я когда-то был чемпионом.

— А сейчас?

— А сейчас…

Тяжело вздохнув, ощущаю какое-то жжение в груди. Неужели действительно сожалею о минувшей славе?

Нахожу в себе силы ответить ровным голосом:

— А сейчас чемпионом стал кто-то другой.

— Жаль, — совершенно искренне говорит Алиса. — Я бы хотела подружиться с чемпионом.

Всё-таки не удерживаюсь, расплываясь в улыбке от её детской непосредственности, и протягиваю медведя.

— Ты примешь подарок от бывшего чемпиона?

Затаив дыхание, жду, как она отреагирует.

Девочка не двигается. Её взгляд прикован к медведю, но она не спешит взять его в руки.

Чёрт… Как же глупо!

Наверняка её не интересуют мягкие игрушки!

Наконец Алиса начинает шевелиться и, отпустив руку матери, делает шаг ко мне. Её миниатюрная ладошка робко прикасается к игрушке, а потом она забирает медведя из моих рук и прижимает его к груди.

— Спасибо, — шепчет с благодарностью.

Я сглатываю ком, образовавшийся в горле. Выстрелив взглядом в Тасю, замечаю на её лице боль.

Знаю о чём она думает — я их бросил!

А сейчас просто не имею права ни на дочь, ни на саму Тасю…

— А тренироваться у бывшего чемпиона будешь? — вновь смотрю на дочку.

— Буду, — живо кивает Алиса. — Только мама сказала, что папе об этом лучше не знать…

— Алиса! — одёргивает её Тася, не давая продолжить.

В моей груди начинает разгораться пламя. Болезненное напоминание о том, что у Алисы уже есть отец, скручивает внутренности в тугой узел. Мысль о наличии мужа у Таси — как бензин, которым поливают эти внутренности…

И вот теперь Алиса просто поднесла чёртову спичку. Всё вспыхнуло. Я горю и задыхаюсь одновременно.

Скрипнув зубами, порывисто поднимаюсь с корточек и сдавленно выдыхаю: