Бетси Фюрстенберг - Зеркало, зеркало

— Почему же вы скрылись, вместо того чтобы обратиться в полицию?

— Я хотела умереть. Муж никогда не принял бы меня, не разрешил бы мне ни видеться с дочерью, ни звонить ей, ни писать. Жизнь потеряла для меня смысл.

Потом судья вызвал Ренату и засыпал ее вопросами. Мужественная женщина отвечала четко и ясно, глядя прямо в глаза судье. Лицо ее выражало непоколебимую решимость. Наконец судья отпустил Ренату, по-видимому, удовлетворенный ее показаниями.

В зале воцарилась напряженная тишина. Судья, помолчав, обратился к залу:

— Я убежден, что в ночь смерти Сибиллы Хиллфорд действия Сюзанны Нордонья были продиктованы целями самозащиты. Принимая во внимание показания свидетелей, а также записи покойной, почерк которой идентифицирован двумя экспертами, я передаю дело на усмотрение присяжных, настоятельно рекомендуя им вынести оправдательный вердикт. До его оглашения графине Сюзанне Нордонья надлежит оставаться в Венеции.

— Всем встать! — рявкнул судебный пристав.

Под громкие приветственные возгласы публики судья покинул зал.

Репортеры бросились к выходу. Сюзанна, задержавшись у стола с вещественными доказательствами, неуверенно протянула руку к записной книжке Сибиллы.

— Убери от нее свои грязные лапы! — истерически закричала леди Джейн и метнулась к столу.

Растерявшаяся Сюзанна обернулась:

— Леди Джейн, я всего лишь…

Конца фразы никто не расслышал. Старуха схватила со стола кинжал и подняла его над головой.

Оружие угрожающе блеснуло, но прежде чем оно успело попасть в цель, Жози бросилась вперед и, оттолкнула Сюзанну. Сюзанна упала. Кинжал просвистел в воздухе.

Кто-то завизжал. Люди устремились к столу, оттеснив Франческу. Наконец пробравшись вперед, она не поняла, почему Жози лежит на полу. И вдруг Франческа увидела, что леди Джейн вонзила кинжал в спину Жози по самую рукоятку. Девушка, распростертая на мраморном полу, не издавала ни звука. Веки ее дрогнули и приоткрылись. Глядя в зеленые глаза, полные боли, Франческа догадалась, что Жози еще жива.

Раздался нестройный гул голосов. Эдуард громко велел всем расступиться. Конверс Арчер и какой-то репортер держали отчаянно вырывающуюся леди Джейн.

— Дочь Сюзанны — за мою дочь! Пусть справедливость восторжествует! — кричала старуха, уверенная, что зарезала Франческу.

Эдуард разорвал блузку Жози и осмотрел рану. Франческа закусила губу. Глаза Жози становились все темнее, и Франческе казалось, что сестра заглянула в разверзшуюся перед ней пропасть.

Франческа сидела одна в приемной больницы. Уже перевалило далеко за полночь. Рената давно проводила Сюзанну в палаццо. Мертвую тишину нарушали лишь жужжание вентилятора и детский плач, доносившийся из дальнего конца коридора. Время тянулось мучительно медленно. Франческа в оцепенении смотрела на огромные стенные часы, словно напоминающие о близком конце Жози. Усталость взяла свое, и Франческа закрыла глаза, но на нее тут же нахлынули воспоминания о прошлом. Все, связанное с Жози, прокручивалось словно в кино, но только в обратном порядке.

Вот Жози бросается вперед, чтобы принять на себя удар кинжала леди Джейн.

Вот она в Париже, в клубе «Ше Ля Луна», где ей удалось напасть на след Сюзанны.

Радостная Жози выскакивает из гондолы перед палаццо. «Франческа, почему ты не говорила, что твой отец — король?» Это воспоминание доставило Франческе мучительную боль. Кто бы мог подумать, что начало новой жизни обернется столь трагическим концом?

Вот Жози в Лайфорд-Кэй много лет назад подзадоривает Франческу прыгнуть с утеса или заплыть далеко-далеко. Вот она учит ее пренебречь мелкими неприятностями и любоваться грозой, а не прятаться испуганно под кроватью.

Да, именно у Жози она научилась быть храброй, а потому сумела перенести тяжелые испытания.

Рано утром Франческа вышла из палаццо и поднялась на борт водного трамвайчика, чтобы поскорее вернуться в больницу. Вдруг она услышала голос Жози — он доносился из транзистора. Франческа огляделась по сторонам. К ней направлялся невысокий мужчина в плохо сшитом коричневом костюме с транзистором в одной руке и саквояжем — в другой. Франческу охватил леденящий ужас. Казалось, Жози упрятана в этот маленький электронный ящик. Должно быть, ее сестра не пережила эту ночь. Звук преследовал Франческу. Ее не покидало ощущение, будто Жози стоит рядом и заразительно смеется. Но человек с транзистором сошел с вапоретто, и песня растаяла вдали. Водный трамвайчик направился дальше, и воздух наполнился колокольным звоном. Колокола напомнили Франческе то утро шесть лет назад, когда она направлялась по этому каналу в другую сторону. Круг замкнулся, поняла вдруг Франческа, ее семья воссоединилась. И когда трамвайчик проплывал мимо пьяцца Сан-Марко и крылатого льва, она мысленно вознесла Богу молитву за Жози: «Не забирай ее на небеса. Прошу тебя, оставь ее мне».

Сойдя на берег, Франческа купила в цветочном киоске букет роз. Потом по узким, извилистым улочкам поспешила в больницу мимо здания суда. Медсестра за стойкой регистратуры подняла на нее взгляд.

— Я хотела бы навестить Жози Лапуаре.

Медсестра просмотрела список пациентов, ее пальцы двигались по странице так медленно, словно она слепая и читает на ощупь.

— Номер двадцать шесть, — наконец сказала она. — Лифты в дальней части холла.

Но Франческа не стала ждать лифта и побежала по широкой мраморной лестнице. Она задыхалась. Сердце гулко стучало. Казалось, лестнице нет конца. Чем выше поднималась Франческа, тем сильнее становился страх. Лестничной площадки не было видно, только бесконечные мраморные ступени уходили в никуда…

— Жози! — закричала Франческа… и проснулась от собственного крика. Она сидела все там же, но рядом стоял Эдуард, положив ей руку на плечо.

— Она умерла! Я знаю, она умерла! — Франческа разрыдалась.

— Тише, тише, дорогая. Она жива, а если повезет, то будет и вполне здорова. Тебе разрешили зайти к Жози, но всего на несколько минут. Она пока в реанимации.

— Неужели Жози поправится?

— Мне разрешили осмотреть ее. Оперировал ее не самый лучший хирург, да и крови она потеряла немало, но, к счастью, нож не задел жизненно важные органы. — Эдуард через силу улыбнулся. — Конечно, есть опасность инфекции, поэтому Жози нуждается в постоянном медицинском наблюдении. — Он потер усталые, покрасневшие глаза. — Никак не пойму, как старухе удалось так глубоко всадить кинжал. Видимо, безумие наделило ее сверхъестественной силой.