Ольга Карпович - Идеальные любовники

«Неужели я разгадаю эту загадку уже завтра?» – мелькнуло в голове.

Балконная дверь была открыта. Проснувшись, Донской, услышал, как кричат в парке птицы.

«Значит, будет солнечно». – Он радостно улыбнулся и вскочил с постели.

Москва просыпалась: распахивались окна, хлопали двери подъездов, заводились автомобили. К булочной напротив подъехал фургон, и деловитые грузчики принялись носить деревянные лотки с аппетитно пахнущими румяными булками. У подъезда соседка Лена пыталась запихнуть в машину своих многочисленных детей… Начинался новый день.

Придя в клинику, Андрей первым делом направился в палату Гордеевой. Хотелось быстрее покончить со всеми делами, чтобы вечером спокойно отправиться на встречу. Гордеева лежала на кровати, закутавшись в черную шаль и прикрыв ноги одеялом. Увидев Донского, она быстро села и отвернулась к окну. Но он успел разглядеть ее запавшие глаза и пятна лихорадочного румянца на скулах.

– Как вы себя чувствуете? – Он видел, что состояние пациентки за ночь ухудшилось.

– Замечательно! Прекрасно! – Женщина прикусила полную нижнюю губу, плечи ее дрожали.

– Если вы будете меня обманывать, ничего хорошего не выйдет. – Он нахмурился и задумчиво потер пальцем переносицу. Потом коснулся тыльной стороной ладони лба пациентки, сухого и горячего. – Вам утром измеряли температуру? Все было нормально?

– Я хорошо себя чувствую! Мне больше ничего не нужно. Выпишите меня, пожалуйста! – Она растерянно смотрела на него широко распахнутыми глазами.

– Да вы с ума сошли. У вас температура, озноб. Я просто не стану брать на себя такую ответственность! Если хотите, уходите под расписку…

Гордеева устало закрыла глаза и откинулась на подушки.

– Ну вот и отлично! Сейчас медсестра измерит вам температуру и сделает укол. А потом я вас осмотрю.

Не открывая глаз, Гордеева кивнула и накинула на босые ступни одеяло.

Донской вышел из палаты и чертыхнулся:

– Только бы не заражение! – Он заглянул в сестринскую: – Маша! Надя! Кто тут есть? Быстро к Гордеевой из третьей палаты! Измерить температуру, дать, если нужно, жаропонижающее и сразу ко мне.

Под конец рабочего дня Донской снова зашел к Гордеевой. К этому времени он уже убедился, что вероятность заражения крови исключена, и хотел просто удостовериться, что актрисе стало лучше. Нина стояла у окна и машинально перебирала бахрому занавески. Уже стемнело, и во дворе горел тусклый фонарь, освещая лишь край скамейки и несколько плиток дорожки.

– Скучаете?

Женщина вздрогнула и обернулась.

– Зашел еще раз вас осмотреть. Температура больше не поднималась?

Гордеева отрицательно покачала головой. Он проверил, как заживает шов, прощупал лимфоузлы – все было в порядке.

– Теперь уже боюсь говорить, – улыбнулся Донской, – но, кажется, завтра утром вас можно выписывать.

Гордеева почему-то вздохнула, грустно посмотрела на него и сказала:

– Извините меня, пожалуйста.

– За что?

– За сегодняшний вечер, – она будто хотела сказать что-то еще, но сдержалась.

– Ерунда… Не думайте, что я задержался в клинике из-за вас. Просто у меня вечером назначена встреча, а домой заезжать неохота. Спокойной ночи. – Кивнув пациентке, он вышел из палаты.

Официант поставил перед ним кофе. Донской, начиная нервничать, посмотрел на часы. До прихода Nizы оставалось пять минут.

«Как мальчишка! – обругал он себя. – Еще над Пашкой смеялся!»

В ресторан вошли две молодые женщины. Официант проводил их к столику. Они уселись, попросили меню и начали шумно обсуждать, какое блюдо менее калорийное. Одна из девушек, блондинка с длинной прямой челкой, зазывно улыбнулась Андрею.

«Она? Нет, нет… Не может быть! – Он закурил, подозвал официанта и попросил еще кофе. Niza опаздывала на десять минут – кофе, казалось, отдавал кислятиной. Ресторан постепенно заполнялся: вошел седой мужчина с «дипломатом», еще одна пара, к компании бизнесменов присоединился новый гость. – Неужели не придет? Но почему? Назначить человеку встречу и не прийти… Детский сад какой-то!»

Андрей заказал котлету по-киевски с овощным гарниром – как бы там ни было, голодным оставаться он не намерен. В зал вошло еще несколько человек – Nizы все не было. Донской вытащил ноутбук и открыл страницу с дневником актрисы:

«Что, собственно говоря, я вообще о ней знаю? С чего решил, что это и в самом деле таинственная незнакомка, а не прыщавый школьник, развлекающийся на досуге?»

Он пролистал дневник на несколько записей назад:

«Я сегодня ушла из театра. То есть мне пришлось уйти по собственному желанию, но в основном, конечно, по желанию худрука. Объяснил, что больше не может терпеть моих выходок. Вернулась домой. Слез не было. Думалось только о спасительной бутылочке, припрятанной в шкафу на случай жизненных разочарований. Сильно болели зубы, хотелось грызть ими дверной косяк. И заплакать. О вожделенные слезы, облегчающие душу, вымывающие боль… Я умею плакать только на заказ. Я, между прочим, представительница древней профессии шаманского толка – сколько чувств вам отвесить в граммах? И правильно, что не хоронили на кладбищах, а только за оградой, безымянных…»

«Итак, она актриса, это я знал и раньше. Актриса знаменитая, обеспеченная. Значит, наверняка хоть раз побывала у меня в руках. В прошлом у нее множество романов и два скоропостижных брака. Детей нет. Кто же? Кто?» – гадал Андрей.

«…Он нес меня на руках по темным коридорам больницы. Первая, вторая, третья – я считала ступеньки. О нет, я не была настолько немощна, чтобы не иметь возможности самостоятельно передвигаться… И раньше меня никто не носил на руках. Так не носил. Он нес меня в палату и крепко прижимал к себе, будто боялся уронить. Боялся, бедный, что разобьюсь вдребезги. Романтик. Такая редкость. Я не ожидала. Я даже испугалась. Меня, такую сильную духом, сильную, как самурай перед решающей битвой, – на руки?»

Его словно током ударило:

«Нес на руках… Нес по коридору… Не может быть, неужели Гордеева? Затеяла с ним виртуальную игру? Веселится, наблюдая за ним из своей анонимной засады? Она ведь знала, что не сможет прийти, я категорически запретил ей покидать сегодня клинику. Почему же не остановила, не прекратила эту дурацкую клоунаду одной фразой? Еще и извинилась за сегодняшний вечер… Развлекается… Или… – Андрей выключил компьютер и расплатился. – Что ж, она это или нет, я сейчас все равно не узнаю. Как бы там ни было, я уже включился в эту странную игру, а значит, придется идти до конца».

Утро пятницы было солнечным и теплым. В Москву на пару дней решило вернуться лето, будто специально выбрав момент, когда Донской собирался за город. Приехав в клинику, он отправился в палату Гордеевой. Женщина уже приготовилась к выписке: черная кожаная сумка, собранная, стояла у кровати, со стола исчез ноутбук, с тумбочки – расческа и упаковка влажных салфеток. Гордеева, в черных узких брюках и черной кашемировой водолазке, сидела у стола.