Джудит Гулд - Чертовски богат

У Дины упало сердце. Младенец родился в восемь семнадцать по местному.

– Это точно? – спросила она.

– Абсолютно точно. Факт его кончины засвидетельствовали два адвоката, неотлучно находившиеся в палате.

– Понятно, – упавшим голосом сказала Дина. – Нет-нет, это все. Благодарю вас, доктор. Его высочество свяжется с вами.

Она дала отбой, испытывая сильнейшее искушение швырнуть телефон в стену.

– Четыре минуты! – с трудом выговорила Дина. – Младенец родился на четыре минуты позже, чем нужно!

Мафиози, трудолюбиво царапавший что-то на обороте холста, отложил ручку и повернулся к ней.

– Что вы сказали?

Дина поспешно объяснила ему, что к чему.

– Сами видите, джентльмены, – горько закончила она, – он умер до, а не после. Всего четырех минут не хватило. Но это значит, что наследства Хайнцу не видать.

Мафиози задумчиво сдвинул брови.

– Погодите, еще не все потеряно. Давайте-ка наберем номер точного времени.

– Да что это изменит?

– И все же. Попробуйте.

Дина пожала плечами и набрала семь цифр.

– Восемь двадцать три.

– Позвольте. – Специалист по разводам потянулся к трубке.

Двое других склонились к нему. Механический голос подтвердил: восемь двадцать три. Все трое одновременно посмотрели на часы и заулыбались.

– Так я и думал, – сказал мафиози.

– Что вы думали? – удивленно спросила Дина.

– А ну-ка посмотрите на свои и скажите нам, который час? – предложил бракоразводник.

Дина повиновалась.

– Восемь тридцать три. Ну и что?

И только тут до нее дошло – даже рот открылся.

– Тридцать три! Ну конечно же, – она хлопнула себя по лбу, – и как это я могла забыть? Всегда ставлю часы на десять минут вперед!

– Должен признать, – улыбнулся мафиози, – что поначалу вы нас несколько смутили. Наши часы показывали одно и то же время, но поскольку вы твердо нас заверили, что ваши никогда не бегут и не отстают...

– Вы решили, что отстают ваши, – закончила Дина. – Ну, чего ждем? Заканчивайте свою работу. И ради всего святого, поставьте стрелки на правильные часы и минуты!

Адвокаты дважды обращались к ней, чтобы уточнить полное имя отца и матери.

...Его высочество принц Карл Хайнц Фернандо де Карлос Жан Иоаким Алехандро Игнацио Иеронимус Юстас фон унд цу Энгельвейзен...

...Ее высочество принцесса Анна Зандра Элизабет Терезия Шарлотта фон унд цу Энгельвейзен...

Пять минут спустя все было закончено. Дина быстро пробежала текст, повторяя написанное вслух:

– «Сего одиннадцатого дня месяца ноября года... от Рождества Христова... и так далее... мы, нижеподписавшиеся, такие-то, такие-то... свидетельствуем, что в восемь часов семь минут настоящего дня...»

Дина удовлетворенно улыбнулась. К такому документу никто не придерется.

Она торжественно передала его Зандре и Карлу Хайнцу.

– Вот, дорогие мои! – радостно воскликнула она. – Свидетельство о рождении.

– Фантастика! – с трудом выговорила Зандра. – Слушай, но оно же написано на оборотной стороне холста. В суде его признают?

– Естественно. Все, что от вас требуется, так это купить картину. Я прослежу, чтобы ее сняли с торгов и продали вам.

– Спасибо, – сказал Карл Хайнц. – А теперь, может, все-таки перевернем и посмотрим, что там с лицевой стороны?

– А разве это имеет какое-нибудь значение? – осведомилась Дина.

Зандра внимательно всмотрелась в портрет.

– Слушай, неужели нельзя было найти чего-нибудь... э-э... подешевле?

– Да меня привлекли размеры, писать удобно, – пояснила Дина.

– Размеры! Ты что, не видишь, это же Рембрандт!

– В самом деле? Ну что ж, в таком случае будем считать, что ты купила Рембрандта.

Зандра и Карл Хайнц от души расхохотались. Дина тоже было захихикала, но вдруг уловила наверху какое-то движение.

Она подняла голову, и сердце у нее замерло. В вентиляционном люке кто-то появился – судя по виду, полицейский. С ловкостью акробата он спрыгнул на пол и вскинул пистолет.

За ним последовали еще четверо, без обычных бронежилетов, которые явно не позволили бы им пролезть в люк.

Старший протянул руку в сторону двери. Двое кивнули и, используя стоящие на полу картины как прикрытие, двинулись в дальний угол и прижались к стене, держа оружие на изготовку. Еще двое заняли позицию у противоположной двери.

Настоящие профессионалы, подумала Дина. Странно, но страх куда-то исчез. Теперь она была уверена, что всем им удастся выбраться отсюда целыми и невредимыми. Только одно ее беспокоило: кажется, она должна им что-то сказать, а что – забыла.

Внезапно все пятеро, угрожающе размахивая пистолетами, распахнули двери и бросились на сцену.

В «Джонса» впилось не менее десятка пуль, и он кулем рухнул на пол. Один из колумбийцев и ливанец вскинули пистолеты, но слишком поздно. Получив свою порцию свинца, они последовали за главарем. Не успели люди, сидевшие в зале, нырнуть под кресла, как потолок ощетинился дулами пистолетов и из вентиляционных люков хлынул свинцовый дождь.

Через двадцать секунд все было кончено. В зале воцарилась гробовая тишина. Оставшиеся террористы были либо убиты, либо тяжело ранены.

Опасность миновала.

– Леди и джентльмены, – обратился к присутствующим старший через миниатюрный микрофон. – Ситуация под контролем. Прошу вас оставаться на своих местах, пока мы не разминируем двери. Повторяю, прошу до моего сигнала не двигаться!

Атмосфера в зале явно изменилась. Теперь он напоминал салон самолета, только что совершившего вынужденную посадку, когда пассажиры, пережив страшные минуты, могут спокойно вздохнуть. Все кончилось благополучно. Они уцелели.

Шестеро полицейских, по двое, бросились к дверям и начали осторожно отсоединять провода.

Кензи и Дина поднялись на возвышение, едва не задев трупы Милдред Дэвис и «мистера Джонса».

– Просто не верится, дорогая, – заговорила Дина. – Всего одна жертва – бедная миссис Дэвис. А этим ублюдкам поделом.

Но Кензи ее не слушала. На сцену вспрыгнул Ханнес и заключил ее в объятия.

– Какое счастье, дорогая, что с тобой ничего не случилось!

Кензи не отрываясь смотрела на него. Какой чудесный, какой замечательный человек. Она любит его. Любит – но не влюблена, теперь это совершенно ясно. Отныне она душой и телом принадлежит Чарли – до скончания века. И она видела, что Ханнес каким-то образом прочитал это в ее глазах.

– Ты вся дрожишь. – Он снял пиджак и накинул ей на плечи.

– Действительно, прохладно, – кивнула она. – Наверное, тепло отключили, чтобы наши спасители не зажарились в люках. Неплохо бы согреться.

– Пойду скажу старшему. – Ханнес положил ей руки на плечи и заглянул прямо в глаза. – Больше ничего не нужно?