Ким Притекел - Восемь дней в октябре

Тьма со временем уступила место мечте художника - рассвету, золотой свет от восходящего солнца перемешался с голубым небом. Вдруг на некогда пустом шоссе у меня появились соседи.

Я вытирала внезапно появившийся песок из моих глаз, когда услышал движение рядом с собой.

"Эй," - Хоппер выпрямилась, ее сидение тихо загудело, когда она поставила его на место. Она зевая посмотрела по сторонам, подсчитывая время. "Господи! Ты за рулем уже… - она проделала быстрые вычисления в уме, - четырнадцать часов".

Взглянув на часы, я кивнула.

"Где мы?" - она оглянулась, увидев сеть дорог, идущих вместе, и тонны трафика, окружающего нас.

"Денвер".

"Колорадо!"

Я усмехнулась и кивнула. "Единственный и неповторимый".

"Боже мой, женщина. Я не могу поверить, что ты не спала все это время".

"Кто сказал, что я не сделала это?" Я рассмеялась от взгляда, который получила.

"Мило. Я не могу поверить, что ты ехала так долго".

"А как ты можешь спать так долго, я тоже никогда не пойму".

"Да, но это не был отличный сон. Давай отправляйся в отель. Нам обеим нужно немного поспать в настоящей постели".

Проехав вперед еще некоторое время, я наконец-то нашла мотель. Получив ключ от номера в руки, мы разгрузили автомобиль и направились внутрь. Номер был таким же, как и все остальные, в которых мы останавливались всю неделю. Мы получили две кровати, как я и настаивала. Эта "Спящая в кресле, чтобы смотреть на дверь" хрень не произойдет больше. Я тут же закрыла тяжелые шторы, чтобы раннее и дневное солнце нам не мешало.

"Что за день", - Хоппер плюхнулась на одну из кроватей, падая назад и раскинув руки над головой, ноги болтались над краем кровати.

"Без шуток, - я присела на край своей кровати, развязывая ботинки, так хотелось поскорее их снять. - Я официально думаю, что моя задница стала плоской". Хоппер усмехнулась и, перекатившись на бок, медленно царапала постельное белье до тех пор, пока не вытащила покрывало и освободила белые простыни. "Можно я просто умру сейчас?" - спросила она, пиная свои ботинки, один из которых с треском прилетел в стену. Мы обе рассмеялись нашему усталому бреду.

"Нет. Пока нет". Я стянула свои джинсы и откинула покрывало на своей кровати, снова натянув его на себя. Наконец мы обе были устроены, веки опускались на глаза все плотнее и плотнее с каждым тиканьем моих часов, которые я даже не удосужилась снять.

"Спи спокойно, Джинни", - Хоппер перевернулась на живот, отвернув голову от меня.

"Спокойного сна".

*********

Мигнув несколько раз, я окончательно проснулась. Комната была окутана полумраком, и красные цифры на будильнике подсказали мне, что было семь тридцать вечера. Я перевернулась с боку на живот, поворачивая голову лицом к другой кровати, где смогла разглядеть проблеск пары открытых глаз.

"Эй". Голос Хоппер был мягким, она явно проснулась недавно.

"Привет", - счастливо выдохнула я, уложив свое тело более удобно и спрятав руки под себя, чтобы помочь поддержать мою грудь.

"Полегчало?" Я услышала движение на другой кровати, и предположила, что она тоже устроилась поудобнее.

"Да, чувствую себя прекрасно. А ты?"

"Да. Хотя я думаю, что голодна".

"Ты думаешь? Ты даже не уверена в этом?" Я была поражена, когда услышала тихий смешок в четырех футах пространства между нашими кроватями.

"Да, ну, я женщина, я не обязана быть уверена в чем-то", - объяснила она.

"Это очень верно. Просто мне тепло и комфортно. Давай останемся здесь на некоторое время".

"Я думаю, мы останемся здесь ненадолго, выедем отсюда в ранние утренние часы". Мы обе помолчали какое-то время, и я начала задаваться вопросом - не отправилась ли Хоппер обратно спать. "Как прошел твой визит?"

"Это было хорошо. Ты знаешь, как я скучаю по ней в течение остальной части года?" - спросила я, обращаясь со своей кровати в сторону кровати Хоппер.

"Почему?"

"Что ты имеешь в виду - почему?"

"Хорошо, но она же не может поговорить с тобой. Почему ты скучаешь по ней?" - голос Хоппер был очень нежным, невинным, насквозь пронизанным любопытством.

"Я не знаю. Я говорю с ней, зная, что я никогда не получу ответа или комментария, но я до сих пор общаюсь к ней. Я рассказываю ей все, что со мной происходит, что нового я сделала или не сделала. Я не знаю, это, наверное, странно, но я как будто слышу ее ответы и комментарии. Звучит, как безумие?"

"Нет. Я иногда разговариваю с папой".

"Правда?"

"Да. Сможет ли она когда-нибудь снова говорить или нет?"

"Кто знает. Врачи в тупике. Они не могу сделать окончательный вывод о ее состоянии, но бывают моменты, когда ее находят забившейся в угол в коридоре, а дверь ее спальни открыта настежь. Она сидит там и выглядит так, как будто кто-то положил ее туда, но никто и никогда не делал этого".

"Она встает и выходит за дверь?"

"Я думаю, что - да, но я не знаю. Она вернется ко мне, вот это я знаю точно", - сказала я, и мягкая усмешка скривила мои губы.

"Я, б*ядь, верю, что она вернется к тебе, Джинни!  А ты держись за эту веру, и она вернется".

Я улыбнулась этим ее словам. "Спасибо. Ты знаешь, когда я была ребенком, я так сильно хотела узнать ее получше. Больше разговаривать с ней, чаще быть с ней, чтобы лучше понять ее, как личность, а не просто, как надоедливую старшую сестру, - хмыкнула я. - Я всегда сводила ее с ума, всегда желала знать, что она делает, и умоляла ее обратить на меня внимание".

"Она на семь лет старше?"

"Да".

"Так вы не были близки?"

"Эх, так близки, как ребенок и подросток могут быть. Прикинь, в то время, когда мне было пять, ей было уже почти тринадцать."

"Трудный возраст." Я услышала движение на ее кровати и напрягла глаза, чтобы попытаться увидеть, что она делает. Я еле-еле смогла разглядеть очертания ее поднятых коленей, прикрытых одеялом. Она лежала на спине, закинув руки за голову.

"Да. У меня много сожалений, связанных с Корой". Вздохнув, я подумала, что моя сестра, возможно, навсегда окажется заперта внутри своего собственного разума. "А у тебя есть?" - спросила я в конце концов.

"Что? Сожаления?" Я снова смогла увидеть проблеск глаз Хоппер, когда она посмотрела в мою сторону. Я кивнула, потом поняла, что она, вероятно, не могла меня видеть.

"Да".

"Хм, - она помолчала с минуту, а затем сказала, - я действительно сожалею из-за ужасных штанов-парашютов в конце восьмидесятых. Ты знаешь, что я имею в виду, те - со всеми этими молниями? Ой! И что было с волосами? Да, я признаю, у меня была огромная львиная грива. Должно быть, она вызвала мою собственную озоновую дыру из-за всех этих лаков для волос".

Я засмеялась, а затем швырнула в нее подушку. "Давай, Хоппер. Я не про это спрашивала", - она поймала мою подушку, и к моему ужасу засунула ее к себе за голову.