Кэтрин Харви - Звезды

Она произнесла, и он поцеловал ее, и она ответила на этот поцелуй.

Они все теснее прижимались друг к другу, и она знала что скажет ему «да».

Дэнни подошел к Филиппе и сказал:

– Мисс Робертс! Я бы не хотел тревожить вас, но не смогли бы вы пройти со мной? У вашего приятеля кое-какие неприятности.

Она посмотрела по сторонам. Рики не было.

– О Господи! – воскликнула она. – Что случилось?

– Мы не хотим никого беспокоить. Пожалуйста, пройдите со мной. Вам все объяснит управляющий.

Он проводил ее к лифту, для которого нужен ключ, но у Дэнни был такой ключ – у него на поясе висела целая связка универсальных ключей. Он не был похож на других охранников, которых она видела на курорте. Во-первых, никто из них не носил ни очков, ни бороды. Во-вторых, он казался старше остальных по возрасту.

Двери лифта открылись, и он посторонился, чтобы пропустить ее вперед. Они вышли в длинный прохладный холл, где в суровой тишине стояли рыцарские доспехи, а в воздухе ощущался затхлый запах. Она понятия не имела, куда они шли.

– Не могли бы вы сказать, что случилось?

– Управляющий сам предпочел бы все объяснить вам. Меня просто послали сопроводить вас.

Они вошли в огромную спальню, отделанную классическим декором в розовых и зеленых тонах, и Филиппа догадалась, что это была спальня Марион Стар – ей довелось видеть фотографии этой комнаты.

– Сейчас, только пройдем здесь, – сказал он, и Филиппа, к своему удивлению, увидела, что оказалась в такой же огромной ванной комнате, стены которой были украшены эротической росписью.

Догадавшись, что он привел ее в знаменитую ванную похоти, что вокруг больше никого нет, она повернулась и сказала:

– Так, а теперь…

И увидела ствол пистолета, направленный прямо на нее.

Дэнни улыбнулся.

– Не беспокойтесь, мадам, – сказал он, – я не намерен использовать эту штуку. Я не собираюсь стрелять в вас. Шум может привлечь внимание. Хотя, если вы хорошенько прислушаетесь, то поймете, что празднество далеко отсюда и там очень шумно.

Она похолодела от ужаса:

– Что вам нужно?

– Сначала я хочу, чтобы вы сняли это платье, легко, изящно и медленно. А я посмотрю.

Ее охватила дрожь.

– Кто вы? Чего вы хотите?

– Перестань, Беверли, хватит притворяться. Уж сейчас-то ты должна узнать меня.

– Я не Беверли.

– Я сказал, вылезай из этого платья!

Дрожащими руками она дотянулась до застежки и расстегнула «молнию».

– Почему вы делаете это, я не понимаю.

Он снял очки и отклеил бороду.

– Теперь понятно?

– Я не знаю вас!

– Хватит, Беверли, и толкни ногой свое платье сюда. Хорошо. Теперь лифчик и трусы.

Фрида решила, что пора. Она искала Лэрри Вольфа. Все это представление было для него. Наконец он оказался в нужном месте, почти в середине холла, близко от лестницы, и стоял лицом к ним, разговаривая с какой-то блондинкой.

– О'кей, – сказала она Банни. – Пошли.

Фрида оценила, как освещается лестница, и сказала:

– Спускайся медленно на двенадцать ступенек. Потом остановись. Стой и не двигайся, что бы ни случилось.

– Пожелай мне удачи, – попросила Банни. Фрида чмокнула ее в щеку:

– С тобой и так вся удача. Иди вниз и стой, чтобы они там все попадали, глядя на тебя.

Банни медленно пошла вниз и, когда увидела, что ее никто не замечает, пошла еще медленнее, задерживаясь на каждой ступеньке, держа руку на перилах. Когда несколько человек случайно взглянули в ее сторону и каждый прервал свое занятие, чтобы рассмотреть ее, она еще продолжала спускаться. Несколько человек прекратили разговор, потом еще несколько. Дойдя до двенадцатой ступеньки, она оказалась на самом освещенном месте, остановилась и замерла, чуть дыша.

Все больше и больше гостей поворачивалось в ее сторону, понимая, что что-то происходит, поднимали головы и замолкали. Тишину нарушали шепот и вздохи, и Банни услышала, как имя «Марион Стар» пробежало из уст в уста, подобно волнам от брошенного в воду камня.

Банни не очень грациозно облокотилась на перила, изображая томный вид, на ней было плотно облегающее платье из темно-коричневого бархата, и выглядела она так, словно ее окунули в шоколад. Черный парик обрамлял лицо, веки, покрытые темными тенями, производили впечатление тлеющих.

Несколько сотен гостей переводили взгляды с нее на фотографии Марион Стар и обратно. Выражение их лиц говорило Банни о том, что замысел Фриды удался. Банни была не просто актрисой в гриме – она была сама Марион Стар.

Пока все взгляды были прикованы к видению на ступенях лестницы, Смит вышел через парадные двери и направился к Саймону Джунгу. У них была намечена короткая встреча, и они вдвоем удалились.

Беверли, сидя у себя, наблюдала за спектаклем, разыгранным на лестнице, с таким же благоговением, как и остальные зрители. Банни Ковальски воскресила образ Марион Стар. Это было невероятно.

Люди начали аплодировать. Не очень дружно вначале, а потом с подъемом, и вскоре рукоплескал весь зал, о чем могла мечтать любая актриса. А за спиной Банни, одетая в скромный черный костюм, приобретенный у Армани, вдалеке от места триумфа своей компаньонки, стояла Фрида Голдман и пыталась поймать на себе взгляд Лэрри Вольфа, у которого на лице было написано: «Так поражен, что не могу поверить в это».

Сид Стерн, кусай себе локти!

А в это время в ванной похоти Дэнни обращался к Филиппе:

– Что-то интересное происходит внизу, дорогуша. Слышишь, как хлопают?

Филиппа была в наручниках. На ней еще остались бюстгальтер и трусики. Когда она отказалась снять нижнее белье, Дэнни сказал ей:

– Ну и ладно, дорогуша. Я же все-таки джентльмен. – При этом он налегал на свой техасский акцент. Потом он надел ей наручники, заведя руки за спину, и усадил на край хрустальной ванны. Теперь он сидел на унитазе из чистого золота и смотрел на нее. Он убрал пистолет – она бы и так никуда не делась – и достал нож.

– Вот этой штукой я прирезал твоего любимого блондинчика, – сказал он, трогая пальцем лезвие.

– Умоляю, – прошептала она. – Что вам надо? Отпустите меня.

– Безусловно, – ответил он с улыбкой. – Отпущу, как ты отпустила меня три с половиной года назад. Помнишь, как я умолял тебя?

– Во имя Господа Бога, я не знаю, о чем вы говорите!

– О Боже, Беверли! – прогремел его голос. – Хватит притворяться! Признайся в том, что ты совершила, и может быть, я буду более снисходителен к тебе. И хватит повторять, что ты не знаешь, кто я такой!

– Не знаю… лицо, может быть, и знакомо…

– Перестань, Беверли.

– Почему вы зовете меня так? Мое имя не Беверли!

– А-а, я думаю, ты хочешь, чтобы я называл тебя Рэчел, как в тот вечер, когда ты заставила меня приползти к тебе. Да, тогда я плясал под твою дудку, но сейчас настала моя очередь, и ты будешь играть по моим нотам! – Он встал и подошел к ней, размахивая ножом прямо перед ее лицом. – А для начинающих – вот мое первое правило…