Ты моя одержимость (СИ) - Дегтярева Ригина

Максим подходит к Милане вплотную, стоит за её спиной и вдыхает любимый запах. Голова дуреет от её запаха, кожу на руке начинает покалывать от прикосновений. Рука Максима дотронулась до локтя девушки, потом поднялась выше, до самой шеи. Он чувствовал, как девушку бьёт мелкая дрожь.

-Что ты делаешь? -хрипловатым голосом спрашивает Милана.

Хороший вопрос, только Максим сам уже не понимал, что он делает. Вот же она, та, которую он хотел убить так же сильно, как и хотел её тело, душу, сердце. Так почему же он сейчас настолько нежен с ней? Она разве заслужила такой нежности от него?

-Скажи, чтобы я остановился, и я это сделаю, -отвечает ей он, продолжая исследовать тело Миланы руками.

Теперь его руки приподнимают белую футболку снизу. Миг, и он уже дотрагивается до нежной кожи спины. Это прикосновение вызывает у Миланы тихий стон, и напрочь отключает голову Макса.

-Скажи, -просит он её последний раз, на что девушка сама разворачивается и прикасается к его пересохшим от возбуждения губам.

Это может значить только «да», и Максим уже смело начинает свои грубые действия. Он проникает в рот девушки языком, пробует, вспоминает её вкус. Руки стягивают футболку, Милана позволяет ему это сделать. Она позволяет снять с себя всё, и Максим этим пользуется. Он снимает её футболку, джинсы, нижнее бельё.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Милана остаётся абсолютно обнажённая перед ним. Максим жадным, хищным взглядом проходится по её телу. Белоснежная, гладкая кожа, в меру большая грудь, розовые соски, узкая талия, и божественный запах. Она всё ещё пахнет, как прежде.

-Долго собираешься смотреть? -спрашивает его Милана, и прикрывается руками так, что дух захватывает.

Словно маленькая нетронутая девочка. Но это же ложь, так к чему такое поведение?

“А ведь она права, долго я ещё буду глазеть, если уже пора действовать!” — успел додумать Максим и откинул девушку на кровать. Сам он отходит к столу, где у Даши лежат средства для предохранения, и лишь потом устраивается между ног Миланы.

Никакой ласки и нежности, только то, что поможет ему избавиться от голода: грубость и жестокость. Заглушив все истинные чувства, Максим позволяет отпустить в себе зверя, голодного и неуправляемого.

Его рука сильно сжимает грудь девушки, и Максим слышит стон из её уст. Сладкий, возбуждающий стон.

Окончательно потеряв контроль, Максим дотрагивается до гладкой кожи между её ног и осознаёт, что она уже возбуждена и готова его принять. Он быстро натягивает на своё возбуждение презерватив и одним рывком проникает в неё во всю длину. Одним рывком, во всю длину, в девственное лоно.

Милана закрывает рот рукой и жмурит глаза так сильно, что Максиму становиться не по себе. Он сделал ей больно? Неужто у него настолько больше, чем у этого Глеба?

Милана

Я знала, что будет больно. И, зная это, я сама дала ему согласие. Он же попросил сказать ему остановиться, а я сама полезла с поцелуями. Не понимаю, как так может быть? Раньше, когда Максим целовал меня и иногда прикасался пальцами к тому самому, запретному месту, было приятно и сладко. Но сейчас там адская боль, разрывающая изнутри.

Хочется оттолкнуть его и просто убежать отсюда, но как отказать ему в этом? Он должен был стать моим первым, я об этом мечтала. И пусть сейчас всё происходит не так, как я хотела, но я не могу остановиться.

Пытаюсь найти в себе силу, чтобы немного расслабиться, как было написано на нескольких форумах про первый раз. Это поможет быстрее избавиться от боли и позволит понять, насколько это приятный процесс. И у меня возникает вопрос: они точно занимались этим делом? Как можно расслабиться, когда там всё горит и болит?

Но Максима это не останавливает, и его резкие, всё сильнее причиняющие боль толчки становятся ещё более резкими и нетерпеливыми. Одно движение, и его губы прижимаются к моим.

Голова снова, как в прежние времена, начала кружиться, отводя ощущения боли на второй план. Его грубые, сухие губы обжигали прикосновениями, давали возможность хоть немного вспомнить, как мы сходили с ума друг от друга. Как отдавали всю силу в поцелуи и старались не отдаться всепоглощающей похоти.

Максим был словно ненасытное животное, его движения во мне только сильнее разжигали в нём огонь. После каждого толчка в меня его губы издавали сладостный стон. А в то время я мычала и пыталась хоть как-то получить воздух в легкие.

Мне так грустно от одной мысли, что он так же, может, даже с нежностью, которой у него нет для меня, занимается этим с Дашей, целует её губы, трогает её ноги и всё тело, и я не смогла сдержать предательские слёзы. Они скатывались по щеке прямо к нашим губам.

Всё происходило не так, как я мечтала, всё происходило с тем самым, но не так. Я давно хотела получить Максима, получить его полностью и самой отдаться ему всем телом. Но вот он, момент истины, и теперь я вижу, каков он на самом деле, каковы его движения во время секса, вижу его настоящего. Животное. Зверь, что смог поймать свою добычу. Но даже сейчас я не могу не любоваться им и его пронзительными глазами.

Они обжигают моё лицо, моё тело, меня всю. Невольно начинаю сжиматься. И снова чувствовать боль между ног, но именно это становится для Максима решающим моментом. Его толчки становятся быстрее и, вскоре, они совсем прекращаются.

Не знаю, сколько я так лежу, Максим ушёл, не сказав ни слова. Сильное жжение между ног не прекращается, а в душе творится полный хаос.

Поздравляю, Милана, ты официально стала женщиной, только вот каким способом и в каком месте... Я всё ещё лежу на кровати Даши, вокруг куча её вещей, комната пропитана её запахом, всё тут указывает на моё предательство.

Пересиливая себя, несмотря на боль в теле, поднимаюсь с кровати. Находиться в этой комнате больше не могу, да и в доме тоже. Натягиваю на себя свои вещи, быстро

спускаюсь вниз, в надежде не столкнуться с Дашей. Не хочу сейчас смотреть на неё и чувствовать себя последней сволочью на земле.

Но разве всё происходит так, как нам хочется?

-А ты чего не переоделась? — на лестнице меня ловит Даша. Не смотрю на неё, и, может, тем себя выдаю, но не могу сейчас по-другому.

-Мне нужно вернуться домой. Кое-какие проблемы надо решить, -говорю первое, что приходит на ум.

-Неужели больше некому... -недовольно посапывает Даша.

-Глеба нет, так что да, больше некому. Прости, ладно? Может, потом как-нибудь посидим, хорошо?

-Если скажу, что не прощаю, ты всё равно не останешься, так что ладно, — вздыхает Даша, после чего я быстро ухожу из дома, где я, скорее всего, совершила самую большую ошибку в жизни...

Дни проходили быстрее, чем хотелось бы. Каждый день я старалась с головой погрузиться в работу и быт. А когда разум начинал думать не о том, сразу переходила на избиение боксёрской груши. Теперь я сама начинаю понимать, по какой причине папа так мучил ни в чём не повинную грушу. Это действительно успокаивает нервы и помогает выплеснуть всю злость.

Прошло уже четыре дня с вечеринки в доме Даши. Я толком не поняла ещё, на что злюсь больше. На себя, дуру, что так поступила с Дашей, на Максима, что пришёл в тот день ко мне, или на Глеба-паразита, что поставил меня в такую ситуацию. Если бы не он, мне не пришлось бы расставаться с Максимом, и я бы не заслужила такого отношения от него.

Устало вздыхаю, уперевшись головой в грушу. Руки немного потряхивает от сильных ударов. Давно так усердно не колотила, так что тело невольно начинает ныть.

Глеба ещё несколько дней не будет в городе, значит, я могу немного стать прежней и выплеснуть злость другими способами. Пока училась в Америке, у меня появилась страсть к скорости. Быстрый байк или машина, то, что мне необходимо, только где мне взять эту самую машину?