Заберу тебя себе (СИ) - Майрон Тори

— У нас будет всё? — усмехаюсь и продолжаю: — Никаких «нас» нет и не было. Прозрей уже и посмотри на себя. Тебе тридцать два, и чего ты добился? Ты никто и звать тебя никак. Живёшь в трущобах, носишь дешёвые шмотки, ездишь на раздолбанном мотоцикле, даже в кафе раз в месяц сходить не можешь себе позволить.

— Ты преувеличиваешь, — цедит он, еле сдерживаясь от взрыва. — Я водил тебя в кафе. И не один раз.

— В ту жуткую забегаловку?

— Да, не твой уровень, понимаю. Но ведь не забегаловка же. Дай мне время — и мы будем ужинать в лучших ресторанах города. Просто поверь в меня, Кать.

— Ха! То есть для того, чтобы ты начал что-то делать, нужно просто поверить в тебя? Тебе самому от себя не тошно? Ты не мужчина, Назар, а ничтожество. Думаешь, я правда смогу быть с таким, как ты? — смеряю его презрительным взглядом. — Зачем мне тратить время на неудачника?

— Но потратила же.

— О чём очень сильно жалею!

— Хватит врать! — зло выплёвывает он и, схватив меня за локоть, резко тянет на себя. — Это тебе мама так мозги промыла, да?

— Не вмешивай сюда мою маму. Она вообще ни при чём.

— А мне кажется, очень даже при чём. Ведь после встречи с ней ты не вернулась домой.

— Мама не сказала мне ничего, что я и сама не знала. И после встречи с ней я как раз-таки вернулась домой. Сюда. Мой дом здесь, а не рядом с тобой. Пойми же это. И отпусти меня! Немедленно!

Вбиваю ладони в его грудь, но Назар не отодвигается ни на сантиметр. Наоборот, его злое лицо оказывается в опасной близости от моего, и я едва рассудок не теряю от бомбы эмоций, взрывающихся в каждой клеточке тела.

— Я не отпущу тебя, потому что знаю, что ты любишь меня, — схватив рукой мой затылок, шепчет Назар.

До его губ всего пара жалких сантиметров, дыхание обжигает кожу лица. Стоит совсем немного поддаться навстречу, и мы поцелуемся. Я вновь ощущу вкус его губ, а Назар убедится, что прав. Хотя он и так знает, что я его люблю. Он видит это и чувствует. Впитывает в себя с каждым моим вдохом. Отрицать бессмысленно. Назар же не дурак.

— Да, я влюбилась в тебя. Вот так быстро и сильно, — дрожащим голосом признаюсь я, глядя в любимые чёрные глаза.

Всего на миг в них загорается свет… долбаная надежда, которую я планирую собственными руками уничтожить навсегда.

— Но одной любви недостаточно, Назар, чтобы ты смог удержать возле себя такую девушку, как я. Ты мужчина не моего уровня, понимаешь? И никогда не дотянешь. Следовательно, я никогда не смогу тебя уважать и смотреть на тебя без жалости.

Назар вглядывается в моё лицо, словно по-прежнему выискивает намёк на фальшь. Но её нет. Я говорю правду. Горькую. Ядовитую. Убивающую нас обоих. Но необходимую, чтобы Назар отпустил меня. Забыл. Оставил в прошлом, как один из мимолётных кадров жизни, что со временем исчезает из памяти.

Секунды бегут, превращаясь в минуты, а Назар всё смотрит и смотрит. Тяжело дышит. Удерживает меня. Мучает. И тогда я решаю разыграть последний козырь, добив любимого окончательно:

— Завтра я выхожу замуж, — тихо произношу я, и лишь тогда Назар резко отпускает меня и делает шаг назад. Вокруг нас повисает такая могильная тишина, что стук моего сердца кажется мне оглушительным.

— В смысле завтра ты выходишь замуж? Что за фигня, Кать?

— Это не фигня, а реальность. И зовут меня не Катя, а Алина. Алина Воскресенская. Я дочь Григория Воскресенского. Уверена, это имя тебе много о чём говорит. И завтра я выхожу замуж. Не веришь мне на слово? Скоро сможешь прочитать о моей свадьбе в журналах. Мой жених очень богат и влиятелен. Он достойный мужчина, а ты — нет. Ты никогда не сможешь дать мне того, что даст он, поэтому уезжай сейчас же, иначе я позову охрану.

По его лицу пробегает судорога, но Назар продолжает стоять на месте как вкопанный. Боже! Я долго не выдержу.

— Уезжай, Назар! Уезжай! — повторяю громче, чувствуя, как лёгкие пустеют, грудь сковывает болью. — Видеть тебя больше не хочу! Уезжай.

— Я уеду. Не вопрос. Только ответь…

Голос Назара кажется чужим, безжизненным. Слышу его, и кровь в жилах стынет.

— Кто он?

— Тот, до кого тебе никогда не дорасти. Тот, кто сможет подарить мне сказку.

— Сказку, значит, — в его взгляде, полном разочарования и боли, появляется безумный блеск, и я инстинктивно увеличиваю расстояние между нами. — То есть ты выбрала деньги?

— Я выбрала свою жизнь. Губить её ради такого неудачника, как ты, не собираюсь. Проваливай отсюда.

— Видимо, я и правда неудачник, раз связался с такой сукой, — Назар приподнимает уголок рта. — Слышала про бумеранг, Кать?

— Я сказала: проваливай. Ты глухой? Меня зовут не Катя.

— Конечно, Катюш. Я понял. Всего тебе самого лучшего. Поздравляю со свадьбой. Ты сделала выбор. Будь счастлива. Искренне надеюсь, что твой муж подарит тебе сказку, которой ты достойна.

Наблюдаю, как он садится на мотоцикл. Хочется кричать, молить его забрать меня с собой, но я стою и молча глотаю слёзы. Назар всё равно их не увидит. Он уже уехал, а я всё стою и смотрю ему вслед, пока он не исчезает из вида.

Вот теперь можно кричать. Вою как раненое животное и оседаю на землю. Царапаю её ногтями, вырываю клочья травы, бью кулаками по земле, скулю и реву навзрыд. Грудную клетку сдавливает и разрывает, мне жарко, холодно, больно. Тысячи невидимых кинжалов вспарывают кожу, вонзаются в сердце, а я всё кричу, захлёбываясь рыданиями.

Всё пройдёт…

Всё пройдёт…

Завтра я выхожу замуж.

Я буду хорошей женой.

Счастливой женой.

Обязательно.

Когда-нибудь…

Раз, два, три, четыре, пять…

Отсчитываю ступени, спускаясь вниз — в пропасть. Как только я преодолею лестницу, холл и расстояние до машины, моя жизнь изменится навсегда. Я буду жить с мужем. Маму навещать я смогу нечасто, ведь он увезёт меня из России.

Эмир Доган…

Не красив, не привлекателен, не молод. Но богат. Жутко богат, щедр и, кажется, влюблён в меня без памяти, раз папа даже не стал заикаться о том, чтобы отправить меня на операцию. В чём причина, интересно? Почему вдруг условие о моей невинности стало неважным? Старичок болен, и у него время поджимает? Или он просто не хочет ждать, пока я восстановлюсь после операции, и желает сразу скрепить наш союз постелью? Или папа ему ничего не рассказал, и мне придётся разыграть потерю девственности? Надо спросить у мамы, когда приедем на место. До этого момента я как-то не задавалась этим вопросом, все мысли были заняты Назаром.

После нашего вчерашнего разговора я проплакала несколько часов, пока мама не отпоила меня успокоительным и ещё раз не промыла мне мозги. Она умеет быть очень убедительной. Моя мама — мудрая, опытная женщина, и я ей доверяю. Поэтому с утра я проснулась и решила, что хватит плакать. Я, в конце концов, Алина Воскресенская! Красивая, умная и благородная девушка. Нищие художники-автомеханики и мизинца моего не стоят. Нашла из-за кого реветь. Стыдоба.

Автомобиль несётся по загородной трассе, а я сижу, будто в оцепенении уставившись в одну точку. Церемония бракосочетания будет проходить в особняке Догана. Мама уже с раннего утра там, проверяет, доставили ли наши вещи в целости и сохранности и всё ли готово к моему приезду. Папа подъедет за час до начала церемонии, у него пока дела. А я еду сейчас, сопровождаемая таким количеством охраны, что позавидовала бы сама королева. Хотя зачем столько? Я уже никуда не сбегу.

Мне дали время выспаться, чтобы не выглядеть помятой. До церемонии ещё часов пять, однако мне необходимо пребыть заранее, чтобы подготовиться. Не только внешне, но и морально. Нужно хорошо себя показать. Быть вежливой и доброжелательной с мужем и гостями. Улыбаться. Делать вид, что я счастлива. Что ж, это я умею. Когда надо, я — само обаяние. А вот от мысли, что сегодня ночью мне придётся лечь с ним в одну постель, меня потрясывает и тошнит. Смогу ли я превозмочь отвращение к нему? Вряд ли. Но я постараюсь. Главное, чтобы меня не вывернуло прямо на него.