Лесли Пирс - Камелия

— Я никого не хотела бы видеть здесь, кроме Конрада, — сказала Мэл, не совсем понимая, куда клонит Хелен.

— Да? — Хелен подняла свою идеальную бровь. — А как насчет Бонни?

— Я даже не думала о ней, скорее, я думала о ком угодно, только не о ней.

— Все же ты о ней думала. — Хелен посмотрела на Мэл. Ее губы дрожали, растягиваясь в улыбке. — Может быть, ты не сознаешь, что скучаешь по ней, но это так. А я думала о том, как бы Бонни была счастлива сегодня. Она была бы так рада, узнав, что ты помолвлена с Ником.

Мэл была тронута. Она и не думала, что Хелен захочет говорить о Бонни как о ее матери или захочет обсудить мнение Бонни насчет помолвки.

— Ты так думаешь?

— Я это знаю, — сказала Хелен. Она встала с дивана, подошла к Мэл, опустилась перед ней на колени и взяла ее руки в свои. В сине-зеленом шифоновом платье она напоминала орхидею. — Потому что если кто-то умер, то это не значит, что надо о нем забыть. Конечно, если бы Бонни была здесь, пара скандалов была бы обеспечена. Ты же понимаешь меня?

Они рассмеялись, глядя друг на друга. Грусти Мэл как не бывало.

— Бонни сама бы устроила шоу, — согласилась она. — Мама надела бы что-нибудь откровенное и сногсшибательное, флиртовала бы с каждым мужчиной. Возможно, она закатила бы ковер, чтобы станцевать чечетку.

— А я бы к ней присоединилась, — сказала Хелен, ласково улыбнувшись. — Нам было очень хорошо вместе, Мэл, когда-нибудь я расскажу тебе обо всем. Мне ни с кем больше не было так весело, как с Бонни.

Нежный голос Хелен тронул Мэл.

— Почему ты не злишься на нее?

— На что мне сейчас злиться? — спросила Хелен, удивленно открыв глаза. — Тогда я раскаивалась в том, что отдала тебя ей и Джону. Но если бы я этого не сделала, нам с тобой пришлось бы несладко. Я грущу, потому что меня не было рядом, когда ты подрастала. Я была в ярости, когда узнала, как Бонни потом с тобой обращалась. Но я не злюсь.

— Но почему? Если бы я была на твоем месте, я бы разозлилась.

Хелен пожала плечами.

— Я знаю, что Бонни тебя любила. И ты сама тому доказательство. Если бы ты была ей в тягость, она связалась бы со мной еще после смерти Джона. Я думаю, что тогда ты была самым дорогим, что у нее осталось в жизни.

— Она странно это демонстрировала!

— Может быть. — Хелен приподняла лицо Мэл за подбородок. — Не знаю, смогла бы я воспитать тебя лучше? Тогда я пошла по неверному пути! Посмотри на себя, Мэл. Ты добрая и умная. Магнус показал тебе, какой полезной и работящей ты можешь быть. Будешь ли ты утверждать, что все эти качества не были заложены в тебе Бонни?

Мэл тронуло то, как преданно Хелен говорила о своей подруге. Все, кто знал Бонни, затаили на нее обиду, даже Магнус. Мэл было не за что ухватиться. Но Хелен, у которой было больше причин, чем у кого бы то ни было, ненавидеть Бонни, не только имела достаточно сострадания и честности, чтобы простить Бонни, но и чтила ее память.

— Мне надо возвращаться к гостям, — сказала Камелия неохотно. — Нам надо провести вместе некоторое время. Я хочу услышать все твои истории, но сейчас мне надо быть рядом с Ником.

Женщины встали. Хелен обхватила руками лицо Мэл и посмотрела ей в глаза.

— У нас еще вся жизнь впереди, для того чтобы узнать друг друга, — проговорила она нежно. — Я так рада, что снова тебя нашла и что ты именно такая. Этого достаточно.

Что-то дрогнуло в душе Мэл, ей показалось, что в ее груди тает лед. Она нежно прикоснулась к щеке Хелен.

— Ты объявишь во всеуслышание о том, что я твоя дочь? — Это прозвучало как-то по-детски, особенно если учитывать то, что Мэл сама не знала, хочет ли этого. Ей стало немного стыдно.

Но по выражению лица Хелен Мэл догадалась, что ее мать с радостью сделает это признание.

— О дорогая! Я хочу кричать об этом на каждом шагу. Завтра я дам пресс-конференцию, если ты мне позволишь. Но решение должна принять ты. Может быть, ты еще не готова к этому.

Мэл сдалась, услышав эти слова. Ледяной ком в ее душе растаял окончательно, и, когда Хелен обняла ее, Камелия больше не сопротивлялась. Нежные объятия сломали все преграды, которые не поддались бы никаким словам. Два родных человека прильнули друг к другу, испытывая в этом потребность, и плакали друг у друга на плече.

— Очень трогательно!

Мэл широко открыла глаза от неожиданности, услышав в нескольких шагах от себя мужской голос.

Это мог быть рабочий, который по ошибке вошел из сада. На голове у него была темно-серая кепка, он был в темном пиджаке и забрызганных грязью брюках. Мужчина направил на них маленький черный пистолет.

— Эдвард! — выдохнула Хелен и вся сжалась, но, вместо того чтобы отодвинуться от Мэл, она лишь сильнее прижала ее к себе.

У Мэл подкосились ноги. Если бы Хелен не держала ее, она закричала бы от ужаса.

— Ты же не думала, что я сдался? — Он подошел к ним ближе и погрозил пистолетом. — Отойди от нее, Хелен. Сейчас же!

Мэл не могла пошевелиться. Хелен прижала ее еще крепче. Лицо Мэл было повернуто к Эдварду, но тело оставалось защищенным.

— Положи пистолет, Эдвард! — закричала Хелен командным тоном. — У тебя и без этого много неприятностей.

Мэл показалось, что она попала в кадр какого-то странного мюзикла. Из столовой доносились звуки песни «Любимая малышка» в исполнении Дайаны Росс. Она слышала смех в холле, но не могла пошевелиться и отвести взгляд от холодных голубых глаз Эдварда. Хелен, повернувшись к нему спиной, прикрывала ее собой. Взглянув на ее испуганное лицо, Мэл поняла, что Хелен наблюдала за Эдвардом в зеркало над камином и просто хотела выиграть время.

Мэл поняла, почему у ворот стояла полиция. Если бы она не отодвинула шторы и не открыла двери, Эдвард никогда бы не догадался, в какой части дома она находится, и ему не удалось бы войти.

— Отпусти ее, Хелен, и отойди, — сказал он скрипучим голосом и подошел к ним ближе. Его взгляд обдал Мэл ледяным холодом. — Сейчас же. Или я вышибу тебе мозги.

— Нет, Эдвард! — крикнула Хелен в надежде, что их кто-нибудь услышит. — Мэл ничего не сделала тебе. Можешь застрелить меня, но я не дам ее в обиду.

Храбрые слова Хелен подействовали на Эдварда отрезвляюще. Мэл боялась, что откроется дверь и войдет Ник или Магнус. Она посмотрела в сад, надеясь, что мимо пройдет полицейский. Но за окном только ветер гонял листья, а за полоской света была темнота.

— Эдвард! — строго проговорила Хелен. — Подумай о том, что ты делаешь! Сядь и отдай мне пистолет. Давай поговорим.

Мэл спряталась за плечо Хелен и с ужасом смотрела оттуда на Эдварда. Он был совершенно не похож на того шикарно одетого мужчину, который приходил к ним в ресторан. Он выкрасил брови и волосы в черный цвет и наклеил усы. Теперь он напоминал сумасшедшего. Его лицо исказилось и дергалось, стеклянные голубые глаза покраснели, а ноздри раздувались. Вены на шее надулись, как веревки, а кадык двигался то вверх, то вниз. Слова на него вряд ли подействуют.