Роника Блэк - Глубокое погружение / In too deep

Мужчина не заметил, когда блондинка возвратилась к кровати. Она выглядела очень обиженной, потирая свою воспаленную руку.

"Теперь ты будешь вести себя хорошо?"

Он попытался снова, в последний раз, уговорить ее, пока еще мог произносить слова: 

"Возьми мой бумажник". - Вспомнив о фотографиях своей красивой жены и двух сыновьях, он начал непроизвольно плакать.

Что он им сделал? Почему? 

"Возьми мои деньги, и оставь меня. Пожалуйста". - Он смотрел на незнакомку глазами полными слез.

"Я сказала тебе, что не хочу твоих денег". 

Глотая воздух между всхлипываниями, мужчина отчаянно пытался что-нибудь придумать. 

"Что же ты хочешь? " 

Она наклонилась к нему ближе и дернула за веревку, освобождая руку. 

"Твоей крови," - прошептала она в его ухо голосом, столь же холодным, как лед.

* * * * * *

Вторник, 8-ого июля

Пустыня Округа Короны, Серебряная Долина, Аризона. 

"Привлекательное семейство". – Рукой, затянутой в латекс, детектив Стюарт осторожно перебросил через дорогу кожаный бумажник.

Более молодой и стройный детектив Эрнандес встал на колени рядом со смердящим трупом. 

"Да, я знаю. Какая жалость". - Он всегда принимал убийства близко к сердцу, независимо от того, в какое расследование был вовлечен. Ведь каждый раз, это была чья-то потерянная жизнь.

"У нас остались какие-нибудь маски?" - спросил Эрнандес, прикрывая рот рукой. - "Думаю, я могу потерять съеденное мной печенье".

Стюарт издал скрипучий астматический смех. 

"Снова? Ради Бога, ты собираешься блевать каждый раз, когда мы производим осмотр?" - Он был единственным, кто собрал большое количество улик, находясь рядом с, незащищенным от солнца, трупом. Его партнер просто не мог обращаться ни с чем, обработанным высокой температурой. Они были здесь уже час, но Эрнандес не мог заставить себя подойти к телу.

Джеф Эрнандес нахмурился, посмотрев на толстого детектива. 

"Не каждый. Только, троих последних оставили созревать на солнце, а запах прожаренной плоти не вызывает у меня аппетит, в отличие от тебя". - Он подошел к Стюарту, расположившемуся у их криминалистического фургона, и игриво погладил его живот.

"Черт тебя возьми, Эрнандес". - Стюарт отпрянул назад. - "Слушай, детка, если ты не можешь выдержать высокую температуру, тогда выйди с кухни". 

Джеф поднялся в фургон, в поисках маски. Стюарт продолжал говорить громче, чтобы Эрнандес мог его слышать:

"Расследуя убийства в Серебряной Долине, ты увидишь много тел, поджаренных на солнце". – Сам он работал в отделе убийств в Долине уже десять лет и помнил, как трудно было ему привыкнуть к здешней духоте и жаре, а также к тому, что солнце делало с телами. По крайней мере, один раз за лето, ему было жаль, что он не вернулся в Джерси.

"Перестань называть меня детка. Я не ребенок", - произнес Эрнандес голосом, приглушенным белой картонной маской.

Стюарт не мог не усмехнуться. Эрнандес говорил и выглядел смешно с маской на лице. Он вытер теплый пот, струившийся с бровей: 

"Ты – ребенок, Эрни. Ради Христа, что твои двадцать пять к моим двадцати шести сверху?" 

Стюарт точно знал возраст молодого детектива, а Джеф ненавидел свое новое прозвище.

Он сдернул маску с лица и начал кричать в ответ: 

"Мне двадцать девять, задница. И если ты, еще раз, назовешь меня "Эрни", я буду вынужден пнуть твою жирную задницу".

Джеф, прищурившись, смотрел на солнце, когда Стюарт снова рассмеялся.

"Двадцать девять?" - спросил он с насмешкой. - "О, извини меня, я был не прав. Но ты - все еще самый молодой детектив в отделе убийств". - Стюарт захрипел от продолжительного смеха. Он поперхнулся и закашлялся, от чего его потное лицо окрасилось в красный цвет.

"Поделом тебе, олух". - Эрнандес посмотрел мимо кашляющего мужчины на приближающийся автомобиль, поднимавший за собой пыль. - "Кроме того, я больше не самый молодой детектив в отделе убийств".

Стюарт глубоко вдохнул, пробуя восстановить контроль над своим дыханием. 

"Неужели? Тогда кто?" - Он вопрошающе посмотрел на Эрнандеса и обернулся, проследив за его пристальным взглядом. 

"Эрин Маккензи", - с улыбкой заявил Эрнандес и снова надел маску на лицо перед тем, как еще раз присесть рядом с телом и продолжить осмотр.

"Ничего себе, мать твою", – с удивлением прокомментировал Стюарт, наблюдая за полицейской машиной без опознавательных знаков, подъехавшей к стоянке.

"Да, с понедельника она в отделе убийств", - последовал приглушенный ответ. Эрнандес посмотрел на тело, ожидая, когда его друг выйдет из автомобиля. - "И ей только двадцать восемь". - Он улыбнулся под маской, рассматривая потрясенное лицо Стюарта.

Эрин с кошачьей грацией двинулась к двум детективам, стянув свои серебряные солнцезащитные очки от Revo и зацепив их за расстегнутый ворот шелковой блузы без рукавов. Ее каштановые, до плеч, волосы были стянуты в хвост, открывая высокие скулы, поразительные черты лица и изящную шею.

Стюарт молчаливо уставился на привлекательную женщину, идущую в его направлении. Она остановилась перед ним, улыбнулась и принялась рассматривать его своими ярко-зелеными глазами. 

"В чем дело, парни?" - Она засунула руку в темные штаны. 

Стюарт пробежал глазами по ее фигуре сверху донизу, частично сраженный и частично обиженный тем, что эта женщина вторглась в сферу его влияния. Он заметил оружие, прикрепленное к бедру тонким черным поясом, рядом с сотовым телефоном, и усмехнулся, когда заметил, что значок детектива болтается на цепочке, покоясь на ее груди. Он презирал полицейских, носивших значки на шее. Его значок был гордо прикреплен к нагрудному карману рубашки, где, по его разумению, он и должен находиться.

"Как ты, Мак?" - спросил Эрнандес.

Она быстро перевела взгляд на своего друга. Стюарт снова начал кашлять и прислонился к фургону, пытаясь найти поддержку.

"Просто игнорируй его", - заявил Эрнандес, извиняясь за грубость своего напарника. - "Он обижен, потому что ты вторгаешься на его территорию и потому, что он бросил курить на прошлой неделе". - Эрин опустилась рядом с ним на колени, и они оба посмотрели на вспыхнувшее лицо Стюарта. - "А вообще, быть все время обиженным, для него привычно".