Рэйчел Гибсон - Настоящая любовь и другие напасти

Тай опустил руку.

— Вирджил был отличным человеком. — Что, как все знали, являлось преувеличением. Как большинство очень богатых людей, привыкших получать все, что хотят, Вирджил мог быть настоящим сукиным сыном. Но Саваж поладил со стариком, потому что у них была одна цель. — Я наслаждался нашими долгими беседами о хоккее.

Хотя Вирджилу был восемьдесят один год, разум его оставался острым, и Даффи знал о хоккее больше, чем некоторые из игроков.

Полные «поцелуй-меня-детка» губы вдовы изогнулись в улыбке:

— Да. Он любил хоккей.

На ней было очень мало макияжа, что, учитывая ее прошлую профессию, удивило Тая. Он никогда не встречал девицу с обложки «Плэйбоя», которой не нравилось бы разрисовывать лицо.

— Если есть что-то, чем мы с парнями можем помочь вам, дайте мне знать, — сказал он без особой искренности, но поскольку был капитаном команды, то решил, что должен предложить помощь.

— Спасибо.

К ним подошел единственный сын Вирджила и прошептал что-то на ухо вдове. Тай встречал Лэндона Даффи на нескольких мероприятиях и не мог сказать, что тот ему очень нравится. Он был таким же жестоким манипулятором, как Вирджил, но без шарма, который помог его отцу достичь такого успеха.

Улыбка вдовы увяла, а ее плечи напряглись. Гнев вспыхнул в зеленых глазах.

— Спасибо за то, что пришли, мистер Сэвидж.

Как и большинство американцев, она неправильно произнесла его фамилию. Фамилию следовало произносить не «сэвидж», словно он дикий зверь. Ее нужно было произносить «Саваж».

Тай наблюдал, как миссис Даффи повернулась и отошла, и раздумывал, что же такого сказал ей Лэндон. Очевидно, ей это не понравилось. Взгляд Саважа скользил по ее светлым волосам, красиво завивавшимся сзади на обычном черном платье, которое выглядело каким угодно, только не обычным. Он размышлял, не сделал ли ей сын Вирджила непристойное предложение. Не то чтобы это имело значение. У Тая были более важные вещи, о которых следовало побеспокоиться. А именно — первая игра плей-офф с «Ванкувером» в этот четверг, где их ожидала двойная угроза в виде близнецов Седин. Три месяца назад Тай был капитаном «Кэнакс» и знал лучше других, что нельзя недооценивать этих парней из Швеции. Если они в игре — они худший кошмар защитника.

— Ты видел фотографии?

Отведя взгляд от удалявшейся попки вдовы, Тай оглянулся на своего товарища по команде, нарушителя всеобщего спокойствия Сэма Леклера.

— Нет. — Ему не надо было спрашивать, какие фотографии. Он знал, но никогда не интересовался настолько, чтобы поискать их.

— Ее буфера настоящие, — шепотом добавил Сэм. — Не подумай, что я смотрел, — он попытался выглядеть невинно, но фингал под глазом свел на нет все его усилия.

— Конечно, нет.

— Думаешь, она сможет достать для нас приглашения в особняк Хефнера?

— Увидимся завтра, — направляясь к выходу, со смехом ответил Тай. Он прошел через огромные двойные двери кирпичного особняка, и холодный ветер коснулся разгоряченного лица. Когда, чтобы застегнуть пиджак, Тай остановился, до него донесся голос вдовы Даффи.

— Конечно, я хочу увидеть тебя, — говорила она. — Просто сейчас совсем неподходящее время.

Саваж посмотрел на женщину, стоявшую в нескольких метрах спиной к нему.

— Ты знаешь, что я люблю тебя. Я не хочу спорить. — Она покачала головой, и волосы скользнули туда-сюда по ее спине. — Прямо сейчас это невозможно, но мы скоро увидимся.

Она двинулась к боковой стороне дома, а Тай продолжил спускаться по ступеням. Он не был удивлен, что у миссис Даффи имелся кто-то, кого можно было принять за ее любовника на стороне. Конечно, он у нее был. Она вышла замуж за старика. Старика, который только что отдал ей хоккейную команду.

Таю не нравилось думать обо всем, что могло испортить его шансы на Кубок, но, конечно, эти мысли всегда были в голове у капитана «Чинуков» на первом месте. Смерть Вирджила случилась в самое неподходящее время. Любая неожиданность могла сказаться и обязательно скажется на игроках, а незнание того, кто может купить команду или какие перемены проведет новый владелец, было большим знаком вопроса, висевшим над хоккеистами как дамоклов меч. Но хуже, чем неуверенность, была мысль о том, что командой будет владеть стриптизерша, превратившаяся в девушку «Плэйбоя», превратившаяся в «трофейную» жену. Этого было достаточно, чтобы шею Тая стало покалывать еще сильнее.

Направляясь к черному «БМВ», Саваж выбросил из головы все, кроме своего последнего увлечения. Выбросил из мыслей вдову Вирджила, надвигавшуюся продажу команды и приближавшуюся игру. В течение нескольких часов он не собирался беспокоиться о планах вдовы или об игре против «Кэнакс».

Большую часть жизни Тай пытался сдерживать дикие порывы Саважей, которые могли вовлечь его в неприятности, но у него имелась одна истинная слабость, которой он регулярно потакал. Тай любил красивые машины.

Он скользнул в салон «М6», обитый мягкой кожей, и завел двигатель. Низкое гортанное рычание пятилитрового V-10 пронеслось по коже. Тай водрузил авиаторы «Рэй-Бан» на переносицу. Зеркальные линзы скрыли его глаза от яркого послеполуденного солнца, когда он выехал через ворота особняка и направился к Паулсбо. Выпустил на свободу пятьсот лошадиных сил, скрытых под капотом «БМВ», и начал долгий путь домой.

Фейт Даффи закрыла мобильный телефон и посмотрела на изумрудную ширь газона, ухоженные клумбы и фонтаны. Последнее, в чем она нуждалась прямо сейчас, — это визит матери. Ее собственная жизнь была нестабильной и пугающей, а Валери Августина была эмоциональной черной дырой.

Взгляд Фейт скользнул по неспокойным водам Эллиот-бэй, и она сложила руки на груди и ссутулила плечи от холодного ветра, разметавшего волосы по лицу. Прошлой ночью ей снилось, что она снова работает в «Афродите». Снилось, что ее длинные светлые волосы развиваются вокруг головы, пока «Кусочек пирога» Мотли Крю гремит из колонок над главной сценой стрип-клуба. В этом сне вспышки розовых лазеров сверкали на голых ногах и шестидюймовой акриловой платформе Фейт, пока она медленно скользила руками вниз по своему плоскому животу. Ее ладони ложились на пах, прикрытый маленькой юбкой из шотландки, а зачем пальцы сжимали стул меж обнаженных бедер.

Фейт ненавидела этот сон. Она ненавидела панику и страх, который все время появлялся в ее животе от этого сна. Она не видела его несколько лет, но он всегда был одинаков. Она поворачивалась боком на стуле, выгибала спину и медленно наклоняла голову к сцене, пока ее руки расстегивали маленькую белую блузку. Розовый свет освещал Фейт, пока она балансировала на сиденье стула, поднимая ноги вверх. Она скользила одной ногой по икре другой, а ее огромная грудь вырывалась на свободу из блузки и грозила выпасть из красного расшитого блестками деми-бра. Как всегда, мужчины с разинутыми ртами выстроились вдоль сцены, глядя на стриптизершу горящими глазами.