Анита Берг - Неравный брак

— Раздражаю своими разговорами?

— Да ладно. — Джейн виновато улыбнулась, сожалея, что не сумела сдержаться и обидела подругу.

— Ну, вам-то, вешалкам, у кого кости да кожа, этого не понять.

— Это у меня-то кости да кожа?! Да ты просто издеваешься! У меня такой живот!

— Ну вот, тебе, значит, можно говорить про свой живот, а мне так и словом нельзя обмолвиться насчет собственной задницы! Хорошенькое дело.

— Touche![1] — Джейн щелкнула массивным золотым портсигаром, инкрустированным сапфирами в виде ее инициалов. — Ты очень хорошо выглядела на вечеринке у Макса Шилберга, — сказала она с улыбкой.

— Скажешь тоже! Я наверняка смахивала на палатку бедуина!

— Но ведь я тоже не всегда была такой: потребовались годы кропотливого труда. Ну и денег пришлось выложить немало.

— Не помогут мне никакие деньги.

— Но ты и так — просто чудо!

— Не знаю что и думать: комплимент это или оскорбление? — Фрэн широко улыбнулась.

— Господи, кто бы знал, до чего же я устала, — вздохнула Джейн, потягиваясь.

— По твоему виду этого не скажешь. Выглядишь как обычно. — Фрэн помолчала, а потом добавила: — Хотя прошедший день был не из легких.

— Увы, тут уж ничего не поделаешь. Думала вчера заглянуть к тебе, поплакаться, да вот будить не захотела.

— Вообще-то официальные приемы так не затягиваются. — В голосе Фрэн послышалась легкая ирония.

— Прием и не затянулся, закончился уже в десять. А потом я… отправилась, в общем.

— В какое-нибудь интересное местечко?

— Тебя ведь куда больше интересует с кем. Точно? — Джейн улыбнулась. — Так, ничего примечательного, впрочем, как мужчина вполне на уровне. Бразильский дипломат. Мы с ним разговаривали о тресте и о перспективе открытия филиала в Бразилии.

— Связь может начаться буквально с чего угодно.

— Фрэн, ты порой просто невыносима! Хуже моей матери. Мы немного посидели и выпили вина, а тебе уже мерещится связь!

— А что такого? — внезапно сделавшись серьезной, сказала Фрэн. — Такая привлекательная женщина и все время одна.

— Дорогая моя, в моем-то возрасте и начинать интрижку? Знакомиться, проходить через пытку длительных ожиданий, вздрагивая от каждого телефонного звонка: «Он? Или не он?!» Знаешь, с меня достаточно.

— В таком случае развлекайся со знакомыми. Пусть это будет кто-нибудь из старых друзей.

Джейн метнула на подругу грозный взгляд.

— Что ты имеешь в виду, Фрэн?

— Только то, что сказала.

— Теперь уж ничего не вернуть, Фрэн. Так в жизни не бывает.

— Думаешь? Да ты просто-напросто боишься. И ведь я говорю это в самом хорошем смысле слова!

— Ты так и норовишь сунуть свой нос куда не надо! — мягким голосом проговорила Джейн и, поняв, что подруга расположена поболтать, сбросила туфли и устроилась поудобнее.

— Хочешь вздремнуть? — В голосе Фрэн сквозило явное разочарование.

— Так, самую капельку. Непременно разбуди меня перед обедом. — Она откинулась на спинку кресла, закрыла глаза. Фрэн порой словно угадывала самое сокровенное. Было такое чувство, что она знала про письмо.

Джейн положила руку на сумочку и принялась ее поглаживать, легонько, как любимую собаку. На губах заиграла счастливая улыбка. В сумочке находилось письмо, изрядно потрепанное от многократного прочтения. Еще пару лет назад ей не составило бы никакого труда ответить на подобного рода послание, но сейчас… В некотором смысле Джейн благодарила Бога, что в этот миг, пролетая над Атлантикой, она могла спокойно размышлять и ей никто не мешает. Джейн Рид должна была принять какое-то решение — не исключено, что оно тотчас перевернет всю ее и без того необычную жизнь. Перевернет в очередной раз.

Детство запомнилось шумным, с обилием самых разных звуков. По шоссе бесконечно мчались автомашины, в двух кварталах от дома грохотали поезда, с утра до позднего вечера игравшие на улице дети оглашали улицу криками, визгом, писком, ревом и спорами. За тонкой стеной постоянно бранились соседи. С равными интервалами звучала фабричная сирена, собирая рабочих на очередную смену.

Джейн спокойно спала в своей узкой-преузкой кроватке. Прикроватная тумбочка, небольшая книжная полка, детский столик и стул занимали все остальное пространство крошечной комнаты. Видавший виды коричнево-черный коврик лежал на линолеумном полу; некогда розово-голубой рисунок от постоянного мытья стерся, и само покрытие сделалось грязно-бежевым. Над кроваткой торчал газовый рожок. Стены комнаты были выкрашены клеевой краской; от времени краска высыхала и сыпалась, приходилось снова перекрашивать, — и с каждым годом стены делались все темнее и темнее. Некогда розовый цвет превратился в огненно-оранжевый. Зеленые занавески на окнах теперь совершенно не сочетались с цветом стен, равно как и голубой в складочку материал, которым была задернута ниша, используемая как шкаф для белья.

Джейн пробудилась с первым громогласным фабричным гудком. Через тонкую стену послышался истерический звон соседского будильника. Донеслась ругань, затем сосед швырнул часы на пол; а вот и постельные пружины заскрипели. Девочка представила, как мужчина, откинув с лица пряди жирных черных волос, напяливает свои огромные ботинки. Раздались тяжелые шаги, потом скрипнула оконная рама. Джейн зажмурилась, словно это могло помочь ей заглушить ненавистные звуки, которые она слышала каждый Божий день, кроме воскресенья. Только по воскресеньям не было слышно всех этих харкающих звуков, этих плевков, которые звучно шлепались на металлическую крышу сарая, как раз под соседским окном. Позднее в комнату к соседу приходила его мать с ковшиком кипяченой воды и смывала всю эту мокроту с крыши сарая. В воду она добавляла какое-то дезинфицирующее средство, запахом которого прямо-таки пропиталась комната Джейн. При виде одного только ковша к горлу Джейн подкатывался комок. Естественно, соседи считали ее чересчур гордой, но она никак не могла себя заставить вот так запросто остановиться и заговорить с ними.

Под комнатой Джейн располагалась кухня, и ей было слышно, как отец размешивает сахар в чашке. Удивительно уже одно то, что после вчерашнего скандала он не изменил своим привычкам и ложка его звонко ударялась о края кружки. Шарахнула дверь, по ступеням зазвучали тяжелые шаги. Дверь в комнату распахнулась, Джейн едва успела подумать: «Как было бы замечательно, если бы он хоть однажды догадался постучаться…» Отец поставил чашку на прикроватную тумбочку, невнятно хмыкнул. Джейн в его сторону даже не взглянула.