Джэсмин Крейг - Червовый валет

– Нью-Йорк самое подходящее место для таких девушек, как она, – сурово заметила Нора. – Там все сплошь актрисы да фотомодели, одна другой испорченней.

Линди Бет тоже добилась права на стипендию. Ей дали грант для учебы в Художественном институте Филадельфии. Родители не беспокоились по этому поводу во всяком случае, не слишком сильно. Они знали, что Линди Бет слишком хорошо воспитана, чтобы и в самом деле поехать в художественную школу.

Линда слушала, как отец хвастается приятелям, что у его дочери достаточно здравого смысла, чтобы не тратить времени на глупости и не якшаться на Восточном побережье с разными там художниками и прочим сбродом. Карсонские мужчины одобрительно кивали. Хорошеньким девушкам нет нужды уезжать учиться Бог знает куда, когда и тут найдется немало парней, готовых взять их в жены. Женщины забивают себе мозги разными там науками только тогда, когда боятся засидеться в старых девах.

Естественно, что Оуэны не поверили ни единому слову Салли Дейтон, когда та явилась к ним и сказала, что Линди Бет три недели плакала ночами, после того как отправила в Филадельфию письмо, где отказывалась от учебы.

– Ну! – возмущенно фыркнула Нора, стоило Салли отойти достаточно далеко, чтобы не слышать ее слов. – Ты слышала, Линди Бет, что сказала эта женщина? Какая чушь! Ты ведь не хочешь уезжать в колледж, верно? – Не переводя дыхания, она продолжала: – Салли Дейтон ничегошеньки не понимает в воспитании детей. Чем беспокоиться о нашей милой девочке, она лучше бы подумала о своем ужасном сыне. В следующий раз, если она снова сунет нос в наши дела, я ей так и скажу. У них в доме вообще нет никакой дисциплины, вот в чем их беда.

И все-таки в то лето, даже отказавшись от учебы в колледже, Линда дала Оуэнам некоторые основания опасаться, что она и в самом деле взбунтуется. Их прежде примерная дочь где-то все время пропадала, а потом отказывалась сказать, где именно. Однажды даже забаррикадировалась у себя в спальне со словами, что ей хочется спокойно поработать над картиной.

– Над картиной, скажите на милость! – возмутилась Нора.

Затем, словно желанная гроза после накапливавшегося напряжения, разразился скандал с Мэттом Дейтоном и Сюзанной Маккензи. Нора Оуэн возблагодарила свою счастливую звезду, увидев, что к ее милой девочке Линди Бет вернулся здравый смысл, едва лишь стала известна ужасная правда про Мэтта Дейтона.

Мэтт поспешно покинул город после того, как едва не угодил за решетку. Неделю спустя Линди Бет согласилась поступить в колледж в Гранд-Джанкшене и даже обещала приезжать на выходные домой «в целях экономии» и посещать летние занятия, чтобы закончить учебу за три года. С того момента, когда Мэтт покинул город, Линди вновь стала прежней образцовой девушкой. Оуэны ликовали, когда их дочь начала встречаться с Джимом Петри, помощником священника из общинной церкви Карсона.

Линди Бет объявила о помолвке с Джимом Петри после утренней службы в пасхальное воскресенье. На этот раз даже Салли Дейтон не нашла, что возразить. Она поздравила Джима с прекрасным выбором и звонко поцеловала Линду. Затем, как только появилась возможность, побежала поделиться новостью с мужем, который складывал Библии в задней части церкви. Она пришла бы в ужас, если бы узнала, что Линда в эту минуту вернулась в храм, чтобы поискать новые кожаные перчатки матери, которые та обронила во время службы, и присела между скамьями неподалеку от них.

– Город устроил эту помолвку, – печально заметила Салли мужу. – Все решили, что «ангелочек» станет превосходной женой священнику, и толкнули их обоих в объятия друг другу.

– Я удивляюсь, почему ее родители соглашаются на этот брак? – поддержал жену Фрэнк.

– А почему бы и нет? Они достаточно умны и понимают, что благодаря этому браку смогут навсегда удержать бедную девушку дома.

– Лучше бы она поехала в колледж, – заметил Фрэнк Дейтон. – Оуэны не видят, какую дорогую цену она платит за то, чтобы угодить их идеалам. – Жена молчала, и он добавил: – Как ты думаешь, Джим Петри действительно ее любит?

– Конечно. Почему бы и нет? Линди Бет любят все. Она старается изо всех сил, чтобы это было так.

– Но любит ли его она?

– Как она может знать об этом! Любая восьмиклассница знает о любви больше, чем Линда.

Супруги Дейтон замолчали. Линда поглядела на Фрэнка поверх скамьи. Он, казалось, весь ушел в свое занятие – складывал Библии.

– Ты уверена, что она настолько невинна? – поинтересовался он наконец. – А помнишь лето, после которого Мэтт уехал из дома? Трудно смотреть объективно на собственных детей, но мне всегда казалось, что наш сын большой специалист в том, что касается любви и секса.

– Кто знает, что в действительности случилось в то лето? Ведь Мэтт никогда ничего не рассказывал, и я на все сто процентов уверена, что Линда тоже не скажет правду.

– Ее нельзя осуждать за это. Она была тогда слишком наивной, чтобы понять, как важны ее свидетельские показания. А уж как на нее давили родители – такое не всякий выдержит. Ничего нет удивительного в том, что она решила: пусть все думают, будто Мэтт проводил все эти летние ночи с известной своей репутацией девкой Маккензи.

Салли нервным движением провела рукой по коротким волосам.

– Конечно, я понимаю, что на нее давили родители. Но я просто надеялась, что у девочки хватит здравого смысла и она поймет, что Мэтт не сделал ничего такого, в чем его обвинял тренер Маккензи.

– К несчастью, тренер и его дочь состряпали весьма убедительную историю, – вздохнул Фрэнк.

– Тут ты прав. Правда, теперь уже столько воды утекло. Да я и уверена, что Мэтт уже не вспоминает про Линду. Каждый раз, когда он заезжает к нам, у него одна деваха красивей другой.

– Так чего же ты тогда беспокоишься из-за помолвки Линды?

– Ах, Фрэнк, бедная девочка никогда не могла даже чихнуть, чтобы ей тут же не протянули носовой платок, а теперь она влезает в еще более тяжкое ярмо, чем прежде! У нее слишком большой потенциал, чтобы так легко все отбросить, прежде чем она даже успеет понять, что теряет.

– По-моему, нельзя заставить человека реализовать свои возможности, коли уж он этого не хочет, – возразил Фрэнк. – Прошли те времена, когда ты уговаривала ее засунуть пальцы в тесто и испачкать одежду.

– Жаль девочку, она никогда не будет счастлива с Джимом Петри, – с грустью сказала Салли.

– Как можно загадывать наперед! Линда стала такой, какой все хотели ее видеть. Возможно, она замечательно заживет с этим священником. Ведь в конце концов он, на мой взгляд, очень приятный парень.

– Линде вовсе не нужен приятный парень. Ей нужен человек, который поможет ей вырваться из этих оков. У нее талант, Фрэнк, пойми это. Настоящий талант, которым грешно бросаться.

Фрэнк Дейтон усмехнулся.

– Салли, дорогая моя, пора посмотреть правде в глаза. Пусть тебя успокаивает то, что трое наших детей упорхнули в большой мир и занимаются тем, чем хотят. И смирись с тем, что Линди Бет Оуэн суждено остаться добродетельным столпом нашей общины.

Свадьбу назначили на ближайшие выходные после окончания Линди Бет колледжа. Дженнифер специально приехала из Нью-Йорка, чтобы стать подружкой невесты. Горожане с разочарованием обнаружили, что выглядит она вовсе не пропащей, а очень и очень привлекательной в элегантном атласном платье цвета бургундского.

Однако бесспорной звездой этого дня, как и положено, стала Линди Бет. Нора Оуэн утирала слезы гордости и умиления, когда ее очаровательная дочь проплыла по церковному проходу к алтарю в пышном платье из белых нейлоновых кружев.

У Мэтта Дейтона хватило такта не приехать на торжественную церемонию, а у его родителей – милосердия, чтобы не намекать, что этот девственно белый цвет не слишком подходит к данному случаю. Свадебные торжества прошли без сучка, без задоринки, после чего новобрачные уехали на две недели в Сан-Франциско.

С той же образцовой исполнительностью, которой от нее ожидали, Линди Бет вернулась домой в Карсон уже беременной. В этот раз она так ловко скрывала свои истинные чувства, что никто и не заподозрил, что столь неотвратимое и быстрое погружение в материнство пугало ее и рождало неуверенность.

Близнецы – мальчик и девочка – родились точно через девять месяцев – в марте. Гордые дед с бабкой, да и все горожане объявили их восхитительными. На младенцев – Дрю и Кейт – обрушился град подарков. Никто не сомневался, что Линди Бет и Джиму Петри суждено прожить в согласии до седых волос.

Столь оптимистические прогнозы оказались преждевременными. Даже теперь, почти через три года после несчастного случая, с трудом верилось в страшные события, случившиеся в ту холодную сентябрьскую ночь, когда Джим Петри возвращался домой после визита к старой миссис Ханнекер.

Согласно истории, восстановленной впоследствии по мельчайшим деталям, священник увидел дым, валивший из окон дома Джонсонов. Он тут же остановил машину, побежал к двери, забарабанил в нее и разбудил семью.