Маша Царева - Сидим, курим…

Моя мать — бизнес-леди с отточенной в «Жак Дессанж» стрижкой и трехсотдолларовых туфлях — говорит, что я похожа на хиппи. А я не против…

Честно говоря, не знаю, когда белесая апатия окутала меня своими пуховыми крыльями. Скорее всего, произошло это не в какой-то конкретный момент — хитрая депрессия потихонечку, семенящими старушачьими шажочками отвоевывала мое пространство — до тех пор пока не разрослась вьюнком, который ничем не вывести…

Сидим, курим…

— Влюбиться бы мне, — говорю.

— Это еще зачем? — не понимает Марина, уже давно воспринимающая мужчин сквозь призму профессионально дозированных «оооох» и «ахххх».

Марина — классическая красавица. Такая красавица, что, глядя на нее, захватывает дух (ну или хочется повеситься на собственных чулках — в зависимости от половой принадлежности и крепости нервов любующегося). У нее нет подруг, кроме нас. У таких женщин по закону природы подруг быть не может. Ей повезло, что я пофигистка, a Len'a (crazy) влюблена в саму себя настолько искренне и взаимно, что давно утратила досадную женскую способность к адекватному сравниванию.

— А у Глаши депрессия, — щурится Лена, — ей кажется, никто ее не понимает.

— Ну что ты сразу… — досадливо морщусь я, — скорее, это апатия. В моей жизни уже давно ничего не происходит.

— А чего ты хочешь? — удивилась Маринка. По-моему, из нас ты единственная лишена амбиций.

— В социальном плане — возможно. Но когда я три года назад с огромнейшим скандалом уходила из дому, — при этих воспоминаниях я всегда мрачнею и так заметно, что, по словам окружающих, словно старею на десять лет, — тогда мне казалось, что впереди — полнокровная жизнь! Viva свобода и независимость! Примерно тогда же я познакомилась с вами… И все это было так необычно, так весело! А потом прошло время, но ничего не изменилось.

— Может быть, тебе пропить курс витаминчиков? — проявляет заботу Марина.

— Может быть, это первые ласточки старости? — осеняет меня.

— Ага, в двадцать пять лет, — фыркает Лена, — еще скажи про то, что вчера заметила морщинку, ну или там про целлюлит. И я перестану с тобой общаться.

— Значит, влюбиться хочешь, — задумчиво повторила Марина.

— А то, — я осторожно сбила пепел кончиком ногтя, — лучший курс витаминчиков — это хороший секс с человеком, который хоть немножко тебя волнует. А у меня уже полгода нет никого. Товарищ, с которым познакомилась в пельменной «Моня», не в счет. Во-первых, наутро безо всяких объяснений исчез. А во-вторых, он слишком много пил, чтобы я хоть немного об этой утрате сожалела.

Правило городского выживания № 1: если ты не помнишь имени мужчины, с которым переспала, значит, никакого мужчины и вовсе не было.

— Хорошо, что не спер ничего, — тоненько хихикнула Len'a (crazy), — а то вот одна моя знакомая на прошлой неделе подцепила в «Галерее» мужика, с виду очень даже ничего. Привезла его к себе, на тайную квартиру, которую втихаря от своего мужика снимает. Знаешь, такая огромная хата с выходом на крышу. Кстати, крыша там тоже выкуплена и на ней построена беседка — такая красота: белоснежные норковые шкуры, позолоченные лавочки. Но не суть важно. Развлеклись они, значит, по полной программе. Он ей дал какую-то таблетку — у нее чуть ли не из ушей пар шел от возбуждения. Какой-то более усовершенствованный вариант «Виагры», ему из Токио привезли. А потом она вырубилась так, что пошевелиться не могла. Наутро очнулась, обнаружила, что все ценные вещи куда-то запропастились. И норковые шкуры, и ее драгоценности, и бутылки из домашнего бара. А там, между прочим, был коньяк стоимостью четыре тысячи долларов. Даже сапоги ее спер, представляете?! Сапоги! Впрочем, вам не понять.

Len'a (crazy) в последнее время часто бывает бестактна. Ее демонстративное выпячивание богатства обосновано вовсе не стервозностью или желанием нас унизить. Просто богатство это (вместе с любовником по прозвищу Пупсик) свалилось на ее коротко стриженную голову так внезапно, что она не успела на него нарадоваться, поэтому мы на нее не обижаемся.

Len'a (crazy) — вовсе не сноб, косо поглядывающий на тех, кто искренне считает «Советское» шампанское напитком богов и покупает обувь на распродаже в магазине «Ж». Просто она еще не успела освоиться в неожиданно обрушившемся на ее голову мире богатства и вседозволенности.

Всего четыре месяца назад она и сама не могла представить — каково это, иметь собственную крышу, устланную норковыми шкурами, и небрежно хранить в домашнем баре коньяк, который стоит дороже лучших образцов отечественной автопромышленности. А потом познакомилась где-то со своим Пупсиком (до сих пор не могу запомнить, как его зовут), и пошло-поехало. Сначала она с бешеными глазами рассказывала нам, как для обновления гардероба ее водили в бутик, где один паршивый шарфик стоил больше трех сотен евро. А потом ничего, привыкла.

— Если ты, Глашка, влюбиться хочешь, поехали в субботу со мной. Один друг Пупсика устраивает в своем загородном доме огромную вечеринку. Будет много холостых мужчин, все — олигархи или почти олигархи.

— Лучше я стриптизера куплю.

— Ну и дурочка. Лучшее лекарство от депрессии — поход к Tiffany с кем-нибудь щедрым и влюбленным.

— А я бы съездила, — вдруг заинтересованно вмешалась Марина, — вдруг и в меня кто-нибудь влюбится, что я, хуже Глашки? Правда, в субботу у меня должна быть съемка…

— Успеешь еще в своей порнушке насниматься, — решительно перебила Лена. — Ya, ya, das ist fantastisch! Ox, девчонки, как бы мне хотелось, чтобы вы тоже… — она вздохнула, — тоже нашли себе… мммм… покровителей. Тогда мы бы вместе ходили по магазинам, переезжали из рестика в рестик и путешествовали…

Так и было решено — завтрашним вечером Len'a (crazy) попробует сделать из нас с Маринкой спутниц олигархов. Ну а пока…

Не знаю, наверное, за подруг, выгодно продавших свою свежую сексуальность заинтересованным богачам, принято радоваться от всей души. Но мне Ленку почему-то жалко. Помню, как несколько месяцев назад она торжественно сообщила нам эту новость: «Девчонки, кажется, я нашла мужчину своей мечты!» Мы думали, что это какой-нибудь очередной хиппующий поэт с труднопроизносимым псевдонимом, опытом отсидки за хранение марихуаны и глубокими, грустными глазами. И мы визжали, радуясь и предвкушая подробности. А Ленка посмотрела на нас как-то странно и протянула фотографию — у нее даже не нашлось слов.

На снимке был «мужчина мечты» — низкорослый лысеющий тип не первой молодости, с гордо выпяченным животиком пивного происхождения, лопнувшими сизыми сосудами на рыхлом носу и брежневскими бровями.