Ольга Ясинецкая - На соискание счастья

Почему бы не сходить за фотографиями? Таша быстро оделась и отправилась в мастерскую. По дороге она заметила, как некоторые мужчины смотрят на нее с интересом.

«Все-таки я хорошенькая, — успокоила себя девушка. — Жаль, что шляпы больше нет, в шляпе я выглядела бы эффектнее». Витрины магазинов, мимо которых она проходила и в которые смотрелась (это профессиональная деформация, — говорила сотрудница Вика, — невозможно пропустить ни одну зеркальную поверхность, привыкнув работать перед зеркалом), подсказывали ей, что она права. Золотисто-русые волосы, легкий макияж, невысокая, и… и неплохо бы похудеть килограмм на пять, все-таки скоро лето.

Вдруг Таша почувствовала, что в сапоге, под пальцами, колется какой-то острый кусочек. Не хватало еще порвать колготки. Мастерская была уже близко, за углом. Перейдя дорогу и свернув за угол, Таша оглянулась и, пока никто не видит, быстренько стащила сапог, потрясла его, потеряла равновесие и прилипла, чуть не упав, с одним сапогом в руке, к огромному окну. Торопясь избавиться от камушка в сапоге, Таша и думать забыла, что здесь не так давно открыли одно из модных кафе широко известной сети.

«Вот черт! Это уже слишком даже для меня».

Прямо перед ней по ту сторону окна за круглым столиком со своей супер-пупер стильной барышней сидел мужчина, вытащивший ее сегодня из лужи. Барышня, не донеся ложку с мороженым ко рту, прилежно наклонив голову и опять иронично вздернув свои красиво изогнутые бровки, рассматривала Ташу, как ребенок, впервые увидевший дрессированного медведя.

«Лучше бы я была медведем, — подумала Таша. — Интересно, он и правда меня пожалел?»

У мужчины за столиком был такой сочувствующий взгляд, что сомнений не было: он поставил ей диагноз. Шизофреничка? Полоумная? Сумасшедшая? Да. Городская сумасшедшая или что-то около того.

«Розовое пальто, говорите? — рассуждала Таша сама с собой. — Розовое пальто сегодня же будет изрезано на лапшу. Довыпендривалась. Как белая лошадь в анекдоте. Если бы не это проклятое пальто, он бы мог и не узнать. Ладно. Зато теперь он никогда не купит своей женщине розовое пальто. Я останусь в его памяти единственной. Идиоткой».

— Ничего, малыш, бывают ситуации и похуже, — соседка, она же лучшая подруга, Ляля потрепала Ташу по заплаканной щеке.

Рядом с уютной и теплой Лялей двадцатичетырехлетняя Таша, и правда, с удовольствием иногда чувствовала себя маленькой наивной девочкой.

На столе стояла бутылка мягкого, «женского» коньяка, и Таша, глотнув залпом грамм тридцать, растеплилась, как говорила ее мама, и сладко проклинала свою невезучесть.

— А кто сказал, что надо выделяться из толпы? Вы-ы-ыделилась, — гнусаво продолжила подвывать Таша.

Ляля налила еще по тридцать профилактических грамм, поглубже запахнула на груди свою любимую шаль из волнистой козы, глотнула коньяк, смачно укусила лимонную дольку, причмокнула и довольно иронично уточнила:

— Выделилась? Сейчас я тебе расскажу, что значит выделиться, наивная ты моя!

Женщина встала, пересмотрела стопку книг на журнальном столике, открыла одну из них, быстро пролистала, нашла то, что искала и протянула Таше:

— Читай! Вот, где я показываю!

— Травиата Компартовна Умойрыло-Клоп, — с каждым словом все больше распахивая глаза, прочитала Таша. И посмотрела на Ляльку.

— Вторая фамилия по мужу. Все поняла? Нам с тобой вообще волноваться не о чем. Это, напоминаю, реальная женщина с реальным именем и реальной фамилией. Хочу еще напомнить, что Травиата в переводе с итальянского — падшая женщина, то есть проститутка.

— Вот это выделилась, — вдохновенно продолжала Ляля, — вернее, сначала ее родители, а потом и она сама — ведь могла же изменить все это хозяйство на благозвучную Марию Петрову. Нет! Потому что Марий Петровых пять эшелонов можно загрузить, а эта женщина, не побоюсь этого слова, Травиата Компартовна Не-Буду-Ругаться-Клоп вошла в историю. Думаю, навсегда.

— Вот это да! Ничего себе! — уже повеселевшим голосом восхитилась Таша. — Вот это пердимонокль. А я еще расстраивалась. Да моя белая шляпа просто тьфу! Тем более я этого, — Таша дернула подбородком в сторону, где предположительно должен был находиться главный свидетель ее позора, — все равно больше никогдашеньки не увижу.

Засыпая, Таша думала о неисповедимых путях вхождения в историю, о том, смогла бы полюбить мужчину по фамилии Клоп, и о том, что давно не звонила своим замечательным родителям, которые дали ей неприметное, но вполне благозвучное имя — Наталья Ташина. Так что то ли по имени уменьшительное, то ли по фамилии, а все равно Таша получается.

Неделя после этого происшествия прошла относительно спокойно. Настроение, как обычно весной, было слегка возбужденное. Сердце рвалось навстречу понятно какому чувству, только не хватало объекта, на кого это чувство можно было излить.

К этому моменту в жизни Таши было два неудачных романа. И один очень неудачный. Неудачные попали в эту категорию, потому что не закончились свадьбой (одного парня бросила она, второй предпочел ей другую). А очень неудачный… нечего и вспоминать о нем.

Таша работала по графику два через два. Она попала в салон случайно. После того как «провалилась» в университет на биофак, присматривала себе работу на год. Только сначала решила съездить в гости к своей подруге детства, в военный городок. Та была старше на два года и уже успела выскочить замуж, родить дочку и уехать за сто километров от Москвы. Поехать на недельку в гости была еще одна причина. У мужа подруги был друг, который влюбился в Ташину фотографию. И это ужасно волновало. Таша еще ни с кем не встречалась, и сама мысль о взрослом мужчине, офицере, защитнике Родины, который вдруг поцелует или даже захочет жениться, была истрепана вдоль и поперек. Таша никак не могла не думать об этом. За день до отъезда девушка отправилась в парикмахерскую на Кузнецком и попала к мастеру, который только что вернулся со стажировки из Германии. У Таши была очень удачная, чуть отросшая стрижка, когда она села в кресло. А когда встала, у нее было очень неудачное выражение лица. Поговорка «от добра добра не ищут» была продемонстрирована Таше в самом ярком исполнении.

Отец до этого дня никогда не комментировал ни ее, ни мамины наряды и прически, ему все нравилось. Возможно потому, что его дамочки, как он их любя называл, никогда не отличались особыми экспериментами, так, чуть короче, чуть длиннее. Но увидев Ташу с достижением немецкой моды на голове, сильно огорчился и неодобрительно покачал головой.