Рада Мурашко - Не чужие люди

Валерия посмотрела на свою уютную недавно отремонтированную кухню, на любовника с глазами испуганного ребенка, и поняла, что если они сейчас не перестанут разговаривать, она первый раз в жизни устроит скандал. Глупый, бессмысленный и беспричинный бабский скандал. А бедный Димка даже не поймет, что он сам по себе здесь ни при чем, просто попался под руку.

— Дим, не надо сейчас со мной разговаривать, ладно? — улыбнулась Валерия. — Устала я. Вообще, знаешь, я сейчас уеду ненадолго. Ты не жди меня, ложись спать.

— А ты куда?

— Покататься. Мне так думается хорошо, — уже от дверей бросила Валерия и ушла, оставив недоумевающего Дмитрия стоять с рюмкой коньяка в руках.

На самом деле водить машину она не любила. Стоило оказаться за рулем, как все окружающие начинали казаться непредсказуемыми и опасными. Пешеходы норовили прыгнуть под самые колеса, водители пытались вытолкнуть с проезжей части. Водителя она наняла даже раньше, чем домработницу, — сразу же, как только смогла себе это позволить.

Валерия завела мотор и тяжело вздохнула. Конечно, она не станет вызывать Николая ради катанья по городу. Не потому, что жалко, а по давней привычке не показывать подчиненным свои слабости.

Машина медленно выехала со двора. Несмотря на позднее время, жизнь в городе продолжалась. Валерия недовольно скривила губы — все-таки ездовая прогулка отменяется, удовольствия это явно не принесет. Немного поколебавшись, она достала телефон и не глядя набрала номер.

— Можно к тебе? — поинтересовалась без приветствий и извинений, будто продолжая начатый разговор.

— Приезжай, — прозвучал такой же лаконичный ответ.

Соблюдая все возможные правила движения, Валерия выехала на проспект.

Игнат методично нарезал лимон, разложил кольца красивым полукругом. Казалось, взволнованная болтовня приятельницы нисколько его не занимала. Валерию это не смущало. Они были знакомы больше двадцати лет, и за это время научились понимать друг друга с полувзгляда. Вот и сейчас Игнат, едва открыв дверь, понял, что в ближайшие минуты ничего нового не услышит — Лера настроена на абстрактное негодование, а имеется ли для этого повод, лучше пока не выяснять.

— Ты сыр будешь? — вклинился он в поток обвинений против подростков, милиции, пешеходов, психов и человечества в целом.

— Буду, — на секунду запнувшись, уже совершенно спокойно ответила Валерия. — И мясо буду, и что там у тебя вообще есть?

— Дорогая, я же не мать семейства, — усмехнулся Игнат. — Колбаска есть, хочешь?

— О-о, — закатила глаза гостья. — С твоим доходом жевать колбасу — дурной тон. Почему бы тебе не завести кухарку?

— Дорогая, ты приехала ночью, чтобы организовать мой быт? Ешь сыр и рассказывай уже. Что случилось?

— А я не знаю! — нарочито бодро отозвалась Валерия, хватая плед и устраиваясь прямо на полу посреди гостиной. — Меня вроде как ограбили, только наоборот.

— В смысле?

— Разгромили витрину, подбросили игрушку в магазин и все. Идиотская ситуация, если честно. Главное — смысла ноль. Не люблю я такое. А еще милиция налетела, как всегда — где враги, кто угрожал, бла-бла-бла. Вообще я их сама вызвала. Испугалась, пока ничего толком не рассмотрела, — мы там как раз позавчера выставили новую коллекцию.

— И все на местах?

— И все на местах, — задумчиво повторила Валерия. — В целости и неприкосновенности. Следователь посоветовал вспомнить, не было ли у меня неприятных историй с плюшевыми медвежатами и не обидела ли я кого-то из приближенных.

— И как?

— Как? Слушай, я что, похожа на женщину, которую может что-то связывать с мягкими игрушками?! И приближенных у меня нет, и подчиненные ничего против меня не имеют… кажется. И вообще… Конечно, это все бред, ерунда, просто неприятно. Еще Магалицкий на аренду цену поднял, мать истерит — каждый день звонит и рассказывает, какая я плохая дочь, Димка бесит — ходит по пятам, мычит, как теленок… Знаешь, я, кажется, уже разучилась строить не товарно-денежные отношения.

Валерия удовлетворенно откинулась на заботливо подкинутую подушку. Вопреки всем словам, сейчас она была почти счастлива. Все эти мелкие неурядицы на самом деле не слишком ее трогали, но пожаловаться на жизнь человеку, который терпеливо выслушает и скажет именно то, что хочется услышать, — это особое удовольствие.

Они познакомились, когда каждый только начинал самостоятельную жизнь. Лера тогда, ухватившись за первую возможность заработать, влипла в криминальную историю и канун Нового года проводила в отделении милиции, давая свидетельские показания. Тридцать первого декабря в половине шестого она без всяких сил выпала на улицу из душного мрачного кабинета. Больше всего на свете ей хотелось прилечь в первый попавшийся сугроб и больше никогда не шевелиться. Но, как всегда, здравый смысл или инстинкт самосохранения взял верх, и она бездумно брела по заснеженному тротуару.

— Подвезти?

Лера, как в полусне, обернулась на голос. Старенькая иномарка нарисовалась как символ рая. Сесть, не шевелиться и ни о чем не думать — мечты сбывались даже лучше, чем хотелось.

— Спасибо, — кивнула Лера, забираясь в салон.

«Дура, — встрепенулся остаток разума, когда за ней захлопнулась дверца. — Вот прокатишься с ветерком — и все… Ищите в болотах нашей родины. Хотя кому оно надо — искать…»

Группа «АББА» желала всем счастья в новом году, по телу разлилось расслабляющее тепло, и разум великодушно замолчал, тоже наслаждаясь нежданным счастьем.

— Вам куда?

— А? A-а… Я живу в магазине, — неожиданно для самой себя призналась Лера.

Для нее в этой короткой случайно сорвавшейся жалобе заключалась длинная история о бегстве из родного дома в поисках лучшей жизни, о бесконечных поисках денег, об отчаянно безнадежном решении заняться собственным бизнесом и о безумно дорогой аренде, после оплаты которой уже не на что снимать квартиру или даже комнату, о жизни в небольшой арендованной клетушке, оборудованной под магазин одежды, с раковиной в крошечном закутке, возле которой она каждый вечер устраивает болото в попытках умыться, об узкой неудобной раскладушке и лапше быстрого приготовления…

— А готовить умеешь? — заинтересованно взглянул молодой человек.

— М-м… Приблизительно, — неопределенно ответила Валерия.

— Это здорово. А то от макарон тошнит уже. У меня две комнаты, если хочешь — переезжай. Будешь ужин готовить.

— Только посуду я не мою, — оживилась Лера. — Могу пару раз в месяц делать уборку.