Мариса Роуленд - Любовное сражение

—Ну и что? По крайней мере, ты теперь знаешь, что это за тип. Я тебе советую забыть его. Поверь мне, что лучше быть подальше от этого негодяя. Ничего хорошего ты от него не дождешься.

Джессика вдруг часто задышала: видимо, только сейчас до нее начал по-настоящему доходить смысл всего случившегося с нею. Его нежный шепот, обещания, которые он давал, клятвы в вечной любви... Все это было бесстыдной ложью!

В холодной ярости она сжала руки в кулаки... Боль пронзила ее сердце. У нее перехватило дыхание, и она не могла произнести ни слова. Затем слова хлынули из нее потоком:

— До него я не спала ни с одним мужчиной! Он воспользовался моей доверчивостью, а теперь знать меня не желает! Он меня оскорбил! А ты хочешь, чтобы я это забыла!

Джессике тут же удалось взять себя в руки. Она горько улыбнулась.

— Я понимаю, что мне некого винить, кроме самой себя. Ведь в двадцать один год следует быть более сообразительной, так ведь? Теперь я знаю, что имела в виду мама, когда предупреждала, что в Лондоне нужно быть очень осмотрительной.

Бланш глядела на Джессику так, словно не могла поверить ни одному ее слову. Затем достала таблетку аспирина и приняла ее, запив остатками черного кофе. Закурила сигарету и закашлялась.

— Хочешь сказать, что ты была девственницей? В двадцать один год? О, мой Боже! Неужели в той шотландской деревушке, название которой невозможно выговорить, не было настоящих мужчин?

— Называется она Камбартон, — глухо проговорила Джессика. — А я из рода Макколлов, которые никогда не забывают и не прощают, если им нанесено оскорбление. Макколл в переводе — сын главного воина. Если кто-либо из моих родственников узнает, что сделал со мной этот красавчик, ему нечем будет лишать девственности других девушек.

Бланш передернула плечами.

— Да... понимаю... Что до меня, то я утратила свою девственность без всякого сожаления. Попался мне парень, который был барабанщиком в рок-ансамбле, и я ... - Она замолчала, затем усмехнулась. — Впрочем, это совсем не интересно. К тому же я тебе об этом уже рассказывала, так ведь?

Джессика кивнула.

— Да, Бланш, было дело. Ты рассказала мне обо всех своих приключениях. Ничего не скажешь, жизнь у тебя была очень интересная. На твоем месте я бы написала об этом роман.

Бланш рассмеялась, роняя на свой халат пепел сигареты.

—Моя дорогая, — сказала она, - многие в этом городе заплатили бы мне целое состояние только за то, чтобы я ничего не писала. Да ну их всех к черту... Я не собираюсь обо всем этом раззванивать.

Она выпустила изо рта густую струю дыма.

— И как тебя угораздило связаться с Алланом Теннисоном, — продолжала она. - В Лондоне его репутация известна каждому. Я была даже свидетельницей уличной драки, в которой он участвовал.

Джессика не верила своим ушам — такого она не ожидала услышать. Взгляд ее голубых глаз выражал сомнение. Она надеялась услышать опровержение этим словам.

— Ты в этом уверена, Бланш? Неужели он такой распущенный? Мне трудно в это поверить.

Бланш внимательно посмотрела на нее, вздохнула и тихо произнесла:

— Ты действительно в него влюбилась, детка? Джессика в ответ виновато улыбнулась и робко кивнула.

Бланш, несколько ошеломленная, продолжала:

—Любовь с первого взгляда, как в старые добрые времена! Мне казалось, что все это давным-давно забыто. Но я ошибалась. Теперь мне

понятно, почему ты оставалась девственницей в двадцать один год. Заниматься сексом только ради удовольствия — против твоих принципов. Прежде ты должна полюбить мужчину. И конечно же, хочешь быть уверена, что и он тебя любит.

Джессика не отвечала. Ее душил гнев, она чувствовала себя подавленной.

— Боюсь, что твой мистер Теннисон именно такой подлец, каким его изображают, — сказала Бланш. — Ни одно сборище в этом городе без него не обходится. Он непременно является туда с какой-нибудь сногсшибательной красоткой, которая виснет у него на руке. Причем ни одну из них не видели с ним дважды. И даже когда кто-нибудь с ним приходит, он своими хищными глазами высматривает очередную жертву. Он невероятно развратный человек. Настоящий бабник.

Бланш смолкла, наблюдая реакцию Джессики на свои слова. Затем пожала плечами и проговорила негромко:

— Мне очень жаль, что в тот момент меня здесь не было. Я бы тебя предупредила.

Джессика покачала головой.

—Тебе нужно было отдохнуть и погреться на солнышке. А мне необходимо было соблюдать осторожность.

—Ладно, не суди себя слишком строго, — постаралась успокоить ее Бланш. — В твоем возрасте я бы сама, вероятно, поверила его лживым обещаниям. Скорее всего, такая напасть, как он, не обрушивалась на Лондон со времен эпидемии чумы... Но следует признать, что он чертовски привлекателен.

Она посмотрела на кончик своей сигареты и сказала с пренебрежением:

— Его называют Золотым Теннисоном. И не только потому, что он умеет делать деньги. Это аналогия с названием корабля, принадлежавшего знаменитому пирату Фрэнсису Дрейку.

Бланш снова затянулась сигаретой и продолжала:

— У нас поговаривают, что Теннисон бесчестит женщин либо на пари, либо просто хочет выяснить для себя, сколько девушек он может соблазнить в течение года. Лично я думаю, что его нужно кастрировать, чтобы женщины, наконец, могли почувствовать себя в безопасности.

— Думаю, он сделал ошибку, включив меня в свой список, — мрачно проговорила Джессика.

Она снова взяла в руки газету и посмотрела на снимок. Ощутив прилив гнева, сказала с раздражением:

—Ресторан «Феличе»! Туда он пригласил меня в тот вечер, когда это случилось.

—Он водит туда все свои жертвы, — как бы между прочим заметила Бланш. — Это его любимый ресторан. Там у него постоянный столик.

Джессика тем временем разглядывала девушку, сфотографированную рядом с Теннисоном. То была блондинка с осиной талией, которая повисла на руке Теннисона, глядя на него обожающим взглядом.

— Я уверена, что уже видела однажды эту девушку, — сказала она. — Ее лицо кажется мне знакомым.

— Так оно и есть. Она из магазина «Эва», -пренебрежительным тоном сообщила Бланш. — Там торгуют готовым платьем. Девиц берут туда по внешним данным, но я сомневаюсь, что у кого-нибудь из них хватает ума, чтобы удержаться на этой работе. Так что если Золотому Теннисону удается затащить их в постель, я не испытываю к ним никакого сочувствия.

—А я, напротив, им сочувствую, — возразила Джессика. — Никто из девушек не заслужи-

вает, чтобы с ними так обходились. Он — морально разложившийся тип и заслуживает возмездия. И я отомщу ему за всех, если у меня будет хоть какой-нибудь шанс.