Беверли Марти - Любовь на Бродвее
Помощь проекту
Любовь на Бродвее читать книгу онлайн
Третий, самый верхний этаж занимали четыре спальни.
Маленькая дочка Кейнов, первенец большой семьи, которую они со временем надеялись заиметь, была встречена с радостью и восхищением. Не только Майер и Рози души не чаяли в дочери, которую назвали Дженнифер, но и два деда, оба вдовца, состязались в ее баловстве.
В воскресенье, когда Дженнифер исполнилось три месяца, отец Рози, Дино Салиателли, появился с огромной мягкой игрушкой — пандой — и маленькой коробочкой с бриллиантовыми сережками.
— Панду я увидел в витрине Джордана и заставил вытащить ее. Сережки только в один карат каждая, потому что девочка еще очень маленькая. Но это хорошее начало.
— Спасибо, папа, — сказала Рози. — Я уберу их, пока она не подрастет.
Отец Рози начал было протестовать, но его прервал приход Бенни Кейна, в руках у которого была точно такая же панда, какую подарил Дино. Оба мужчины посмотрели друг на друга. Бенни первый нарушил неприятное молчание:
— Эти подонки в магазине Джордана сказали, что отдают последний экземпляр, и сняли его с витрины.
— Я тоже получил игрушку с витрины, — сказал Дино. — У меня оригинал, а у тебя копия, — добавил он.
Рози поспешила взять подарок из рук свекра:
— Спасибо, папа. Как здорово — две панды. Я поставлю их по обеим сторонам двери. Они будут как часовые на посту.
* * *Маленькой Дженнифер Кейн было четырнадцать месяцев, когда она произнесла свои первые слова. К двум годам она уже значительно расширила словарь и могла составлять предложения, однако никак не выговаривала свое имя Дженнифер. У нее получалось что-то похожее на Джаффи. Это имя приклеилось к ней, и вскоре все начали звать ее Джаффи. Так ребенком она впервые настояла на своем желании.
— Мой красивый ангелочек, — называл ее Бенни Кейн.
— Красивая куколка, — говорил Дино, качая ее на коленях.
— Папочкина драгоценная красавица, — мурлыкал Майер, обнимая ее утром и перед сном.
— Мама очень любит свою красивую девочку, — повторяла Рози десятки раз на дню.
Четверо взрослых людей, определявших существование Джаффи, были чрезвычайно экспансивны в своих похвалах и обожании. Возможно, это не проявлялось бы в такой степени, если бы Рози родила еще одного ребенка, но этого не случилось. Кстати, и она, и Майер тоже были единственными детьми в своих семьях и потому надеялись уберечь Джаффи от такого испытания.
* * *В 1895 году, когда Бенни Кейну было тринадцать, он уже знал разницу между мошенниками и обычными людьми — у мошенников водились деньги. Они часто собирались в задней комнате в кондитерской дяди Джейка на Мэртл-стрит в бостонском Вест-Энде. Они носили шелковые рубашки, имели большие золотые карманные часы и пачки банкнот.
— Ты думаешь, они зарабатывают эти деньги? — спрашивал отец у Бенни. Ты думаешь, мой брат Джейк так ладит с копами, потому что регулярно ходит в церковь и является добропорядочным гражданином?
Руки, плечи и бедра Бенни были налиты крепкими мускулами. Шесть лет он разносил молоко по всей округе каждое утро, с самого рассвета таская ящики с бутылками вверх и вниз в квартиры на четвертом или пятом этаже, поднимая и снимая их с фургона мистера Полянского. Но он был низкорослым, всего пять футов, и от преждевременного созревания выглядел нескладным — чего никак нельзя было сказать о его лице. У Бенни были прекрасные, почти аристократические черты, которые сложились практически с самого рождения. Это не было обманчивым впечатлением, мальчик действительно был смышленым и обаятельным.
Когда Бенни посмотрел на отца и покачал головой, ясно было, что он отвечал искренне:
— Нет, я так не думаю. Мне все понятно относительно дяди Джейка. Когда копы появляются здесь, он платит им как положено, и потому они оставляют его в покое. Разве не так? — Верно, — согласился отец. — Он мой брат, но я не могу этого отрицать. Однако скажи мне, Бенни, почему ты крутишься здесь, зная о том, что происходит? Почему мой единственный сын, мой единственный ребенок, мой ангел сшивается среди мерзких мошенников?
— Я не общаюсь с ними, папа. Я только хожу к дяде Джейку, когда мистер Полянский посылает меня.
— Чтобы сделать ставки. Хаем Полянский делает ставки на боксеров, не так ли?
Бенни кивнул:
— Время от времени. А иногда на другую чепуху, такую, как номера в нелегальной лотерее. Каждую неделю объявляется победивший номер. Мистер Полянский всегда ставит на одну и ту же комбинацию: 3468.
— Кто определяет победивший номер? — спросил отец с любопытством, хотя относился к азартным играм весьма отрицательно.
— Шломо Корнблюм. Он тянет номера из шляпы по пятницам перед заходом солнца, — поспешил добавить Бенни.
— Шломо! Этот проходимец! Должно быть, Полянский сошел с ума. Ручаюсь, в шляпу кладут только те номера, которые должны выиграть по желанию Шломо.
— Я тоже так думаю, — согласился Бенни.
— Поскольку Полянский так глуп, пусть сам делает эту грязную работу. Я скажу ему об этом.
Бенни на какое-то время уставился в пол, а затем устремил на отца взгляд своих честных серых глаз:
— Папа, многие парни желали бы иметь мою работу. Мне не хочется терять ее.
— Да, — согласился отец после некоторых раздумий. — Мы тоже не хотим, чтобы ты потерял работу, потому что ты должен поступить в колледж, Бенни. Ты должен стать человеком. Адвокатом. Бенни, ты слушаешь меня?
— Да, папа, слушаю.
Бенни старался следовать наставлениям отца, но иногда, зажав в руке десять центов мистера Полянского, он должен был подолгу стоять в задней комнате кондитерской, пока кто-нибудь не заметит его. В конце концов Большой Мойша Лендлер или Толстый Йоссел удосуживались обратить на него внимание.
— Хочешь сделать ставку, парень?
— Да. Для мистера Полянского. Десять центов на то, что Джон Салливан победит завтра вечером.
Мойша Лендлер удовлетворенно хмыкнул и протянул ладонь:
— Давай деньги, парень, да сбегай к Финкелю и принеси мне сандвич. — Он достал из кармана золотые часы. — Ставлю пять центов, что ты не справишься с этим за пять минут.
Гастроном Финкеля находился в двух кварталах на Джой-стрит, и Бенни выполнил поручение за четыре минуты двадцать семь секунд, а когда Мойша Лендлер дружески похлопал его по руке, протянув пять центов, Бенни почувствовал себя взрослым и стал, как ему показалось, членом какого-то тайного общества.
Оказывать небольшие услуги людям в задней комнате кондитерской стало для него обычным делом. Иногда Бенни зарабатывал дополнительно двадцать или тридцать центов в неделю, выполняя поручения Мойши, Иоссела или Шломо. Он не мог отдать их родителям, так как не осмеливался рассказать, откуда эти деньги. Бенни прятал их в стеклянный кувшин, стоящий в углу на кухне позади его кровати. Когда ему исполнилось шестнадцать и он перешел на второй курс бостонской английской средней школы, у него уже была накоплена невероятная сумма — тридцать шесть долларов и семьдесят центов. Таким образом, он был почти богачом, когда встретил Зельду Басе.