Право на счастье (СИ) - Таирова Таша

Устроившись за боковой колонной, Павел с восторгом смотрел за выступлением девчонок-близнецов. Их летящие движения, вращения, одинаковые ослепительные улыбки и гибкие тела притягивали взгляды, как текущая вода или яростный огонь. Земляной скосил глаза в сторону — между столиками к подиуму с шестами неверными шагами приближался не совсем трезвый мужик. Он пару раз останавливался, хватаясь за спинки стульев, но упорно продолжал свой путь. Земляной поднял голову и кивком показал на пьяного гостя охраннику, тот прикрыл глаза и ловко перехватил любителя молодых девочек в полутьме зала. В этот момент свет ярко вспыхнул, освещая повисших вниз головами танцовщиц. Затем на зрителей обрушилась темнота, а когда через несколько секунд свет опять появился, то сцена уже была пуста. Зал взорвался оглушительными криками, свистом и аплодисментами. Павел отыскал глазами Разумовскую, что стояла за сценой, и показал ей большой палец. Да, расходы себя оправдают. А девчонкам надо будет премии выбить.

Он постоял ещё немного и повернул к себе. Проходя мимо раздевалок, услышал возмущённый вскрик и рванул дверь в одну из комнат. Глаза заволокло пеленой — тоненькая девушка с трудом отбивалась от здорового мужика, что пытался разорвать на ней серебристый комбинезон. Павел сделал шаг вперёд и коротко ударил мужика по шее, тот кулем упал к ногам испуганной танцовщицы, что прижимала кулачки к груди.

— Ну? Как он тут очутился? — строго спросил Земляной.

— Я не знаю, Павел Сергеевич! Я переодевалась после танца, а тут он! Я даже не заметила, как он в комнату вошёл!

— Испугалась? — Увидев короткий кивок, улыбнулся: — Не бойся, только в следующий раз на всякий случай дверь закрывай, хорошо?

Девушка ещё раз молча кивнула, продолжая стоять неподвижно. Павел выглянул в коридор и позвал стоящего неподалеку нового охранника.

— Ты стоял на дверях? Почему посторонний в служебных помещениях? Ты инструкцию забыл? Ещё раз увижу, что вокруг девчонок кто-то из посетителей вьётся, сам будешь у шеста танцевать, ясно?

Охранник кивнул и легко подхватил неподвижное тело, вытаскивая в коридор. Павел выглянул в зал, махнул рукой и вдруг услышал тихое:

— Можно подумать, обломилось бы у неё.

Земляной резко остановился и опасно прищурился, проследил за волочащимися ногами и внимательно посмотрел вслед ворчащему охраннику. Не нравится такой подход. Как его? Горелов. Надо бы присмотреться и решить, так ли нужно его дальнейшее пребывание в «Гусенице». Не хватало опять блядства и наркоты тут!

В доме стояла оглушающая тишина. Никита сидел на диване в кабинете, рядом на столике стояла нетронутая бутылка виски и стакан с благородным напитком. Три года… прошло уже три года, а он до сих пор помнил то Рождество, будто это было вчера. Сначала Аня… а потом Марта. Аня выжила и смогла отомстить, а Марта…

Никита передёрнул плечами. Он видел её обезображенный труп, но почему-то она чаще вспоминалась улыбающейся и живой. Как кружилась по комнате будто маленькая девочка, как заразительно смеялась, когда они летели с горки, как стонала и кричала, когда он любил её. Любил и винил себя в её страшной смерти. Если бы он смог предвидеть, если бы знал, если бы проследил… Может быть, Марта была жива. И пусть они никогда не были бы вместе, пусть их безумная страсть закончилась бы ничем — пусть! Но она бы жила. Возможно. И тогда он не видел бы во сне её окровавленное лицо с открытыми глазами, что с недоумением смотрели на него, обвиняя и осуждая. Не смог, не успел, не уследил. Поэтому после случившегося оберегал и защищал всегда и везде её дочь Анну. Даже когда та была неправа. Никита находил объяснение и оправдание всем её поступкам, словам и планам. Когда Анна пришла к нему сама не своя и тихо попросила взять на себя руководство компанией, Никита удивлённо уставился на неё и попытался доказать, что он человек посторонний, что делами семейного бизнеса должен заниматься кто-то из Соболевских. На что Анна серьёзно посмотрела на него и прошептала: «Ради мамы сделайте это». Прозоров усмехнулся — а девочка откровенно манипулировала им. Но с другой стороны, он был ей благодарен. Разобраться в делах, удержать на плаву такую махину стоило таких сил, нервотрёпки и недосыпа, что помогло ему не впасть в чёрную депрессию, не скатиться в беспробудное пьянство и просто остаться человеком.

И только одинокие вечера возвращали его в тот кошмарный день, когда он метался по городу в поисках своей женщины. С того вечера он ни разу не был ни в старом аэропорту, ни в пустых складах заброшенного завода, пока их компания не сравняла всё с землёй, открыв на их месте торговый центр и конезавод. А на месте лесополосы, где нашли трупы Соболевских, он на свои средства построил трассу для картинга, уничтожив хлипкую посадку, срезав верхний слой почвы и засыпав всё песком, чтобы ничто не могло напомнить о страшном месте, где нашли его женщину.

Он смог уничтожить всё. Кроме памяти. Он так и не смог простить себя даже тогда, когда Анна сказала, что Марта не держит зла, что она отпустила их, и надо жить дальше. Анна будто разговаривала с погибшей мамой, слыша её голос и призывая жить. Только память не отпускала, дразня мимолётными образами, ароматами, смехом и возвращая в прошлое.

Но сегодня, когда девчонки-танцовщицы из «Гусеницы» поздравляли его с днём рождения, Никита вдруг осознал, что в мире существуют люди, которые любят и уважают его, радуются его успехам и огорчаются из-за неприятностей. Что жизнь не закончилась, что она продолжается. И наверное, было бы здорово, если бы сегодня с ним были друзья, приятели, коллеги. А может, и женщина. Невысокая, нежная, стройная с большими голубыми глазами и длинными белокурыми волосами. Но не дерзкая, как Аня, а тихая и молчаливая. Чтобы она сидела рядом, положив свою ладошку ему на бедро, слушала его и давала советы. А потом они бы уложили в постель дочку, а сами…

Прозоров глубоко вздохнул и резко поднялся. «Мечты, мечты, где ваша сладость?», — как писал русский гений. — «Где ты, где ты, ночная радость?»* Он обещал Павлу выспаться, завтра очередной нелёгкий день. Спать… И пусть ему приснится эта нежная женщина, женщина его мечты…

***

С того памятного летнего вечера прошло больше месяца. Жизнь продолжалась, иногда поглаживая по голове, а иногда и отвешивая тяжёлые удары. На конезаводе построили новые стойла, к концу года ожидался большой прирост поголовья. В торговом центре открылась детская комната, куда потребовались новые сотрудники и дополнительная охрана, активно работали фитнес-клубы, гостиницы не стояли пустыми. А из ворот «Маристранс» каждый день отправлялись машины для перевозки огромного количества грузов. Никита опять окунулся с головой в работу, иногда задерживаясь в офисе до поздней ночи. В такие дни он выключал свет в кабинете, подтягивал кресло к большому панорамному окну и смотрел на ночной город, что жил своей жизнью, нимало не заботясь о человеческих чувствах. Но он знал, что его ждут дома. В новом светлом доме на берегу реки с большим и уютным садом, теплом камина и ворчанием Глафиры.

Сегодня вечером Павел остался у них на ужин. Они нахваливали сочное мясо, запивая его прекрасным итальянским вином, когда у Земляного зазвонил телефон. Он выслушал короткое сообщение и выскочил из кухни, дожёвывая на ходу и пытаясь разговаривать по телефону. Глафира его окликнула, но он отмахнулся и едва разборчиво рявкнул:

— Извини! — затем вылетел из дома и в несколько прыжков оказался возле машины. — Никита, я к Никифорову. У нас ЧП, кажется!

С этими словами он сел в машину и умчался в ночь. Прозоров встал, улыбкой поблагодарив домоправительницу, и поднялся в кабинет. Ехать вслед за Павлом он не собирался, зная, что большое количество людей вызывает только панику и неразбериху. Он устроился в кресле, включил ноутбук и вошёл в базу «Маристранс». А вот и ЧП: один из водителей попал в больницу с черепно-мозговой травмой. Нападение произошло ночью на стоянке, прибывшие медики увезли пострадавшего в больницу, машина с грузом осталась на площадке мотеля. Никита быстро проложил маршрут до брошенного автомобиля — придётся ехать, забирать груз и попытаться перевезти водителя. Страховка покроет лечение, но потом надо будет выделить средства на реабилитацию и помощь семье. Интересно, что могло заинтересовать грабителей в их машине-рефрижераторе с фруктами? На этот вопрос сможет ответить Павел, когда обнюхает каждый сантиметр возвращённой фуры. Неужели история трёхлетней давности повторяется? И опять южное направление. Если это так, то кто же получатель? Неужели кто-то остался безнаказанным и молчал три года? Никита быстро набрал сообщение в «Вайбере» и отправил Лунину. Мишка свяжется с Рудаковым и Блохиным, парни до сих пор служат в УБНОН**, пусть пока пробьют информацию по своим каналам. Если хоть кто-то попытается поднять голову, мужики оторвут собственноручно. А пока надо подождать новостей и подумать о раненом водителе и его семье. И позвонить Володе и Анне. Хотя нет, пока только Володе, Серёжка совсем маленький, всего два года карапузу, нечего его маму тревожить.