Моя запретная (СИ) - Победа Виктория

Буквально.

В метре от меня стоит до чертиков миленькая брюнеточка, эдакая пай девочка, в наглухо застегнутой блузе из плотной белой ткани, таких же плотных черных, классических брюках и туфлях на среднем каблуке.

Быстро прохожусь по ней взглядом, а потом возвращаюсь к личику, именно к личику. Девчонка смешно морщит носик и нервно оглядывается по сторонам. Спускаюсь взглядом ниже, смотрю на руки, теребящие ремешок внушительной сумки.

Она там кирпичи носит?

Девочка на меня не смотрит, все больше по сторонам. А я, как дебил последний, взгляда оторвать не могу, от щек ее порозовевших, от синих глаз, которые на фоне темных волос кажутся совершенно нереальными, от длинных пушистых ресниц.

Раньше я ее не видел.

Новенькая? Может потому и выглядит так потеряно?

Собираюсь уже подойти к незнакомке, когда вокруг начинается суета и все выстраиваются в ряды. Толпа народу, со стороны грохочет музыка, все спешат занять место, и я попросту теряю из виду свою прекрасную нимфу.

Оглядываюсь по сторонам, но даже при росте в сто восемьдесят пять сантиметров, мне не удается отыскать в толпе исчезнувшую, словно видение, девчонку.

— Че ты башкой крутишь? — рядом раздается голос Белого.

— Да так… — отмахиваюсь дежурной фразой.

Торжественная часть длится недолго. Все как всегда.

Бла-бла-бла.

Вы наша надежда.

Бла-бла-бла.

Только попробуйте опозорить нас на олимпиаде.

Только пришли, а терминатор уже об олимпиадах.

Вообще ее угрозы вполне реальные. Даже папаша мой эту страшную женщину побаивается. Весь такой из себя крутой бизнесмен, а рядом с терминатором в пресмыкающееся превращается и на собрания родительские мать посылает, сам редко ходит.

Большую часть болтовни я пропускаю мимо ушей. У меня сейчас вообще в голове только одна мысль. Мне просто жизненно необходимо узнать, кто эта девочка, откуда она взялась и почему я до сих пор не знаю ее имени.

Наконец звенит первый звонок. Смешная первоклашка, с огромными голубыми бантами, явно превосходящими размер ее головы, улыбается во все свои имеющиеся зубы, сидя на плече Белого, и звенит колокольчиком, причем трясет его так сильно, что у меня возникают вполне себе обоснованные опасения за целостность ее локтевого сустава.

После торжественной части несколько наших ведут первоклашек по классам, а остальные, в числе которых мы с Белым, заваливаются в наш любимый класс русского языка и литературы. Насколько дружны технари с русским языком, думаю, объяснять не нужно. По иронии судьбы, классуха у нас руссичка. Тетка мировая, но по состоянию здоровья вынужденная уволиться и все же выйти на пенсию. Нам же пообещали достойную замену.

Замена препода в нашем заведении, да еще и выпускном классе — тот еще геморрой, а если этот препод к тому же ваш классный руководитель, — геморрой получается двойной. Потому что ни разу не знаешь, чего от нового человека ждать.

К тому времени, когда появляется Терминатор, весь одиннадцатый «А» в полном составе встречает ее в классе русского языка и литературы.

— Доброе утро, одиннадцатый «А», — приветствует нас Терминатор, — знакомьтесь, ваш новый преподаватель русского языка и литературы, и по совместительству классный руководитель, Макарова Ксения Александровна.

И пока все с интересом рассматривают Ксению, чтоб ее, Александровну, я осознаю две вещи: первая — девчонка ни разу не новенькая ученица, вторая — я конкретно так попал.

Егор

Это какой-то совершенно дебильный сон. Может, никто меня не будил, и я все еще амебой валяюсь в постели и досматриваю идиотский сон? Потому что то, что я вижу наяву, мне вообще ни разу не нравится видеть.

Училка.

Она, блин, моя училка. Классный, едрена вошь, руководитель.

Откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза, чтобы не видеть всю эту красотень расписную. Да меня же сейчас нафиг разорвет от распирающего внутренности разочарования.

Вселенная, кошка ты дранная, ты за что меня так не любишь? Я ж и бабулек через дорогу переводил, и кошаков блохастых пристраивал. Карма, ну как так-то?

— Волков, ты не выспался? Или настолько неинтересно? — генеральским тоном выдает Терминатор.

— Ни то, ни другое, Валентина Пална, я тут просто так близко, что чуть не ослеп от неземной красоты нашего нового классного руководителя, — несу какую-то абсолютную, блин, ересь.

Ксюша, да именно так, Ксюша вспыхивает от макушки до пят, сверлит меня взглядом своих нереальных просто синих глаз, от которых невозможно оторваться. И мне нравится. Нравится смотреть на нее, вот так, глаза в глаза.

Ну пипец.

Кажется, только что Егор Волков поплыл от одного лишь взгляда училки литры.

Это ж меня на смех поднимут.

А пофиг.

Мне требуется несколько секунд, чтобы убедиться в том, что действительно пофиг. Абсолютно и бесповоротно.

— Я надеюсь, больше никто не ослеп? А тебе может в медпункт, для профилактики? Зрения не лишился?

— Никак нет, Валентина Павловна.

— Клоун, веселый такой, значит первый в списке у меня будешь на городскую и областную.

Ну блин!

А черт с ним. Порозовевшие щечки Ксюши того стоили.

Кажется, я сошел с ума. Нет, я совершенно точно сошел. Потому что все то время, пока Терминатор говорит о чем-то, конечно же, очень важном, я пялюсь на Ксению, свет ее, Александровну. Как дебил последний, в первый раз девушку увидевший.

И нет в ней ничего особенного. Внешность самая обычная.

Такая маленькая серая мышка. А меня чего-то трясет от одного лишь на нее взгляда.

У меня разные девчонки были, несмотря на юный возраст. И красивые, и не очень. Я как сорока, чего уж, каюсь, по блестящей обертке выбирал. Последняя Маринка была, так там ноги от ушей и… в общем не только ногами она меня взяла.

На таких вот Ксюш у меня всегда реакция ровная. Никакая, если по-простому. Вообще нет ее.

Поправочка, не было до сих пор.

Терминатор уже успевает свалить из кабинета, предварительно отвалив всем люлей, чтобы не расслаблялись, а я продолжаю таращиться на руссичку.

А она, словно нарочно, поправляет выбившуюся прядь, заводит ее за маленькое, чудесное ушко, которое так и хочется прикусить зубами, и положив свою огромную сумку на стол, вынимает из нее какие-то папки и футляр с очками.

Александровна напряжена — это невооруженным глазом видно — и явно сильно нервничает. Кажется, это у нее впервые. Работа в школе, очевидно, не ее конек. И пока я думаю, как ее такую молоденькую и без опыта вообще приняли в столь серьезное учебное заведение, она добивает меня окончательно — вынимает очки из футляра и надевает их.

Ох ты ж.

Да куда ж ты их, елки-палки. Малышка, я же уже почти дурной, не надо так, сними их. Сними.

Вселенная, я тебе это припомню.

— Ну что ж, давайте познакомимся с вами поближе, — произносит она, а меня, кажется, удар хватает, от одного лишь ее голоса. А потом она начинает кусать нижнюю губу и мне хочется вывесить белый флаг, потому что эту битву я явно просрал еще не начав.

И чего меня так от нее вставляет? Ну обычная же она, совершенно обычная. Так какого черта мне так хочется схватить ее и увести отсюда подальше. И…

— Клык, епт, — шипит рядом Белый, и пихает меня локтем.

— А да, что?

— Волков Егор, правильно? — обращается ко мне Александровна.

— Егор, но вам можно «Клык», — подмигиваю ей так, чтобы только она одна видела.

— Спасибо за разрешение, Волков, — произносит она тоном строгой училки, и вид у нее такой же суровый, а я могу думать лишь о том, как Александровна будет выглядеть с распущенными волосами. И зачем только затянула их в этот несуразный пучок. — Может быть, вы соизволите нормально сесть, в конце концов вы не в кинотеатре?

А у кого-то есть зубки? Маленький трусливый зайчонок решил похрабриться?

Выполняю ее просьбу, принимаю положение ботаника-заучки. Мне не сложно, а ей плюсик к авторитету.