Заказ на отцовство - Ольга Тимофеева

Во рту пересохло от частого дыхания. Сколько я так уже бьюсь. За минуту все это увидела или за полчаса.

Ледяными пальцами живот проверяю. Не беременна. Приснилось все. Но так реалистично. Голоса реалистичные. Мысли. Ощущения.

Живо. Жутко. Жалостливо.

Боюсь. Кошмаров таких больше не хочу.

Роди ребенка.

Как будто это так просто. Как арбуз вырастить и продать. Но ребенок это не фрукт и не овощ, и даже не ягода. Не собачка или котик. Это человек живой. Гражданин. С паспортом и личным номером.

Нет. Никаких детей я рожать не буду никому. Пусть брат сам выплачивает свой долг. Почти тридцать лет мужику, а он как маленький.

Брата своего непутевого люблю все равно. Но таким способом помогать не буду. Пусть думает что-то еще. Я его долги не должна отрабатывать.

Поднимаюсь и иду на кухню. Спать страшно ложиться после этого. На часах полчетвертого.

Так и с катушек слететь можно, если еще такие сны увижу. Всегда была впечатлительная. Бывало, перед экзаменом выяснится, что у меня не автомат, а надо сдавать, так во сне обязательно со шпорами словят. Или начальник дал задание сложное, так во сне я все запорола и уволили. Хотя на самом деле происходило все штатно.

Открываю банку кофе и завариваю крепкий, без сахара. Без него мысли путаются.

Тихие шаркающие шаги по коридору.

Брат появляется на кухне. Молча садится. Смотрит в одну точку.

Вид убийственный. Ему досталось вчера. Но я даже вникать не хочу от кого. Квартира наша общая, прописаны оба, но он снимает себе жилье. Нам так проще. Хотя, когда проблемы, всегда идет в родительский дом. Как будто тут силы есть, которые ему помогают.

- Где твои ключи?

- Я не брал, не собирался к тебе приходить.

- Утром нельзя было все рассказать?

- Хотелось побыстрее решить.

Я для себя все уже решила. Твердое нет.

- Ночью завалиться и передо мной на коленях это быстрее?

- Кать, прости. - Глаза поднимает. Чуть не плачет. Снова жалко его становится. Он как будто другой человек, когда играет. У него на плечах явно и ангел, и демон. И ангел, по большей части, спит.

- Следующий раз мне надо будет почку продать? - цепляюсь к его просьбе. Он и так понимает все это.

- Не будет следующего раза.

- Да что ты говоришь! Я это уже раз сто слышала.

- У меня неделя есть.

- Ищи деньги, бутылки сдавай, не сиди!

- Этому человеку не нужны деньги. Ему нужны услуги.

- Какие?

- Есть люди, которые ему мешают. Кто-то должен от них избавляться. Время такое, сестра. Еще в историю войдут. Девяностые.

Хах. Я живу иллюзиями, что в мире все благополучно, и никто никому не желает зла. Просто я такая. Хочется, чтобы и все так.

- Ты сам хотел такой жизни.

- Кать, если б я мог, сам бы родил ребенка.

- Вот и роди. Найти того, кто родит и за тебя долг отдаст.

- Я попробую.

- Но это все равно бесчеловечно. Вынашивать для кого-то ребенка, а потом его отдавать. Ты сам подумай. Ты бы своего отдал? Вот у тебя родился ребенок, а тебе надо его отдать за долги. Куда отдать и кому? На органы? Или что? Я не понимаю.

- Ты права. - Встает и идет к двери. - Я знаю, что делать.

- И что?

Накидывает молча куртку.

- Ты куда, Кирилл, ночь?

- Решать проблему.

- В три часа ночи? Ты же глупостей не наделаешь?

- Не дождутся. Пока, Кать. Люблю тебя. - Обнимает и целует в лоб.

- Подожди, ну куда ты в ночь?!

Трезвый он как будто более адекватный, но и опасный. Хотя бы идея с ребенком тоже кажется ему бредовой.

- Кир, звони если что. Будем думать. Всегда есть выход и другой вариант можно поискать.

Последний его взгляд на меня волчий. Злой. Недовольный. Понять не могу, на кого направлен. На себя. На меня или того, кому должен.

Вгрызается и исчезает.

На три дня.

Лучше уж какие-нибудь новости, чем полное неведение.

Отчет по работе уже два раза переделывала. Как говорят бухгалтеры, дебет с кредитом не сходится.

Все мысли вокруг Кирилла. Где он пропал? Что с ним? На съемной квартире телефона нет. Обычно он сам мне звонил или я к нему приходила, когда надо было встретиться. Может, уже надо в полицию заявлять? Три дня почти прошло.

Уже подташнивает от этой неизвестности. Толком и не ела ничего эти дни.

Мысли все плохие обрезаю сразу. Да, он иногда так может пропасть. Но теперь случай другой. И ставки другие.

Интересно, а если бы надо было меня, скажем, замуж за того мужика отдать, он бы тоже отдал? Продал? Просил бы выйти замуж? Торговать телом? Где заканчиваются границы у его совести? Или он и ее уже проиграл? Заложил в долг?

- Катя, - зовет шепотом Машка, моя подруга, - чайку может? Время, - показывает на часы на руке, - расскажешь, что случилось.

Сердечко как будто оживает. Рвется к подружке. Пожалиться, поделиться. Я тут же киваю.

Отвлечься - это может помочь.

Мы с разницей в одну минуту покидаем кабинет и встречаемся в комнате приема пищи.

- Ты чего тусклая такая с утра уже? Опять Кирилл? - Я сажусь, а она заваривает нам чай.

Только киваю. Она тоже грустит. Человек такой. Не будет пытаться подбадривать и говорить, что все в порядке, когда очевидно, что все плохо.

Стыдно даже рассказывать про такое.

Подношу кружку к губам и дую на горячий напиток, чтобы охладить верхний слой. Взгляд невольно цепляется за гвоздики на подоконнике. Кто-то после восьмого марта оставил. А у них уже лепестки высохли, воды почти нет. Отцветают. У всего есть свой цикл.

- Кир пропал опять.

Поделиться с кем-то хочется.

Вдыхаю аромат, но даже он сейчас не радует и не бодрит. Все равно делаю глоток.

- Воспитателям в детском саду мало платят, а хлопот ого-го.

Но не глотаю. На подругу смотрю.

К чему это она?

- Ты как нянечка ему. Кирюша то, Кирюша се. Ему тридцать лет. Пора бы уже как-то повзрослеть!

Маша права, только что с этого?!

- А если не взрослеют? - Глаза снова на эти гвоздики. Выкинуть бы их. Да жалко. Ставил же кто-то. Может, ему