Ирина Мясникова - Женская сила

– Сама?

– Сама. Впрочем, не обязательно она. Все от бюджета мероприятия зависит. Может и Анне Вески, например, быть. Или Асадуллин Альберт. Помните «Орфей полюбил Эвридику»? Сейчас так уже петь не умеют. А может даже и Алла Борисовна или Шакира, но это уже если у заказчика совсем с деньгами зашкаливает. У нас в Питере все-таки Асадуллин чаще на праздниках бывает.

– И что? Супругу вашему обязательно надо с Альбертом водки дерябнуть? Иначе праздник не состоится?

– Нет, что вы! Артисты на мероприятиях никогда не пьют. Приходят, отрабатывают – и до свидос! А вот заказчики на радостях… Представляете, искушение-то какое! Огромное искушение. Супруг же мой, по сути, вроде как тамада.

– Сам лично, что ли, праздники проводит? Вроде бы, я так понял, у него целая фирма по организации праздников имеется.

– Конечно, у него в фирме ребята молодые талантливые есть. Но иногда и самому приходится. Для особых заказчиков. И вот результат. Прямо скажем, производственная травма. А если он еще при этом подшитый будет, так и вовсе помрет. – Таня горестно махнула рукой и уставилась в окно.

– Вот-вот! Татьяна Александровна, оправдываете, жалеете. А еще чего-то про дубину говорили. Ну жалейте, жалейте. Только про себя не забывайте. Вас-то кто-нибудь тут жалеет? – В голосе доктора прозвучало что-то такое, отчего Тане захотелось зареветь.

– Нет. Меня только я сама и жалею.

– Врете. Не жалеете вы себя ни капельки.

Доктор погрозил Тане пальцем, потушил сигарету и пошел в спальню отстегивать Белова от капельницы. Таня поймала себя на желании выкинуть сигарету в окно. Да что там сигарету, ей захотелось вытряхнуть туда всю пепельницу. Борясь с искушением, она тяжело вздохнула, закрыла окно и отправилась в кабинет Белова за деньгами. Свои деньги на выведение Белова из запоя Таня не тратила никогда. Принципиально. Ну или вернее будет сказать, что Белов никогда не пропивал столько, чтобы не было чем заплатить за выведение из запоя. Уж что-что, а деньги у Белова всегда водились.

В портфеле Белова в специальном отделении она не нашла ни кошелька, ни ключей от машины, ни документов на нее. Это было странно. Шарить дальше в портфеле супруга Тане совсем не хотелось, и она решила, что разберется с этим делом потом, когда с Беловым можно будет уже нормально разговаривать. Она сунулась в ящик стола и обнаружила там увесистую пачку пятитысячных купюр. Похоже, последний корпоратив удался на славу. Да, при всех недостатках Белова у него было одно очень большое положительное качество. Он умел зарабатывать деньги. Правда, заработанное он обычно в пьяном угаре распихивал по самым неожиданным местам. Может, пропить боялся? Зато радовался потом, обнаружив такую вот заначку, как малый ребенок. Слава богу, за пределами кабинета Белов деньги никогда не прятал. Соображал все-таки, что ребенок в доме. Таня успокоилась. Наверное, и свой кошелек, и ключи с документами на машину куда-нибудь запихнул.

Она расплатилась с доктором, закрыла за ним дверь и заглянула в спальню. Белов сладко спал. Благодаря капельницам гадостных миазмов в воздухе ощущалось гораздо меньше. Таня приоткрыла окно и опять пошла на лоджию покурить. Слушать психологический тренинг больше не хотелось. Надо сначала переварить услышанное. Вспомнились слова доктора о том, что ее никто не жалеет.

«Неправда ваша, дяденька доктор, – подумала Таня, затягиваясь очередной сигаретой. – Конечно, мама с папой меня не жалеют, а осуждают. Им Белов никогда не нравился. Папа его так и вовсе прощелыгой сразу прозвал. Конечно, родители меня любят, но вот чтобы пожалеть… Нет, никогда. Считают, что я сама во всем виновата. Это факт. И Гришка меня просто любит. Так и Белова он любит. Несмотря ни на что. Папка как-никак! Как же папку-то не любить? Зато вот лучшая подруга Ирка Федотова жалеет определенно».

С Иркой они познакомились в пятом классе. Их родители одновременно въехали в квартиры нового кооперативного кирпичного дома на Гражданском проспекте. Дом был расположен как раз напротив английской спецшколы, куда их обеих тут же определили на учебу. Со школой повезло. Дом находился в одном с ней микрорайоне, и директрисе не оставалось ничего иного, как принять сверхплановых новичков. Правда, у девочек по английскому языку в документах красовались пятерки, но пятерка в обычной школе и пятерка в специальной – вещи совершенно разные. Директриса попыталась было рассказать родителям, как дети будут мучиться, осваивая труднейшую программу спецшколы, но родители были непреклонны. И прямо в середине учебного года класс пополнился сразу двумя новенькими ученицами: Таней Виноградовой в очках от косоглазия, белобрысой, с двумя косицами, завернутыми в баранки и увенчанными огромными бантами, и темненькой, вертлявой, худющей Иркой Федотовой, стриженной коротко, под мальчишку. Новые одноклассники и одноклассницы смотрели на них с некоторым презрением. Еще бы. Они-то уже пятый год учились в крутой спецшколе, некоторых даже возили на занятия на автомобилях, а эти две были явно из обычной школы и из обычных семей. Об этом говорили и их простецкие ранцы, и скромные зимние пальтишки. Поэтому Таня с Иркой как-то само собой сблизились и стали дружить, тем более что проживали в одном парадном, только на разных этажах. Кстати, проблем с английским языком, которыми так запугивала родителей директриса, ни у одной из девочек впоследствии не возникло.

Таня Виноградова вообще была круглой отличницей и абсолютно дисциплинированным человеком. Как ее потом уже окрестила Ирка, «квадратно правильной». Таня всегда твердо знала, что такое хорошо, а что такое плохо, что можно, а чего нельзя, что прилично, а что нет. Танины родители работали на заводе. Папа мастером, а мама нормировщицей. Оба они были членами Коммунистической партии Советского Союза, а папа даже входил в состав заводского парткома. Вечером родители обычно вместе приезжали с работы. Таня всегда ждала их с готовым горячим ужином, выученными уроками и идеально убранной квартирой. После ужина вся семья обязательно смотрела телевизор. Передачу «Вести», «Пятое колесо» и «Шестьсот секунд». Родители очень переживали по поводу начавшейся в стране перестройки и боялись остаться без работы с невыплаченным кооперативом. Уроки у Тани никогда не проверяли. Зачем? У такого ответственного человека еще и уроки проверять?

Ирка Федотова была полной Таниной противоположностью. Она не любила дисциплину и ко всему относилась критически. До перестройки Иркин папа работал ведущим инженером в проектном институте, а мама училась в аспирантуре и писала диссертацию. Иркины родители жили дружно и часто принимали у себя гостей, таких же жизнерадостных и энергичных людей. Когда приходили гости, Иркины родители варили глинтвейн, рассуждали о литературе, в основном об иностранной, о политике, о перестройке и рассказывали анекдоты. Они смотрели те же передачи по телевизору, но если родители Тани Виноградовой с испугом, то родители Ирки Федотовой смотрели телевизор с надеждой. С началом перестройки Иркин папа бросил работу в институте и ездил в Польшу и Турцию «челноком». Потом и Иркина мама плюнула на свою диссертацию и присоединилась к супругу. Сначала они торговали шмотками на рынке, а потом приобрели свой первый магазин на чековом аукционе.