Вера Копейко - Снежное дыхание любви

Но она ошибается. От пятна легко избавиться, нужны только деньги. А все остальное, все, что в ней есть, ни за какие деньги не купишь.

Она увидела его машину, быстро вскочила в нее, и пристегнулась ремнем.

— Привет, — сказал он. — Скажи, куда всадили дробь Кирюшке?

Она фыркнула.

— В то, на чем сидят. Поэтому он сейчас лежит.

— Понял. Ну что, убедилась, насколько трюфели опасное дело?

Она посмотрела на него и сказала:

— Я думаю, с тобой — нет.

Антон не посмотрел на нее, опасался, что такую улыбку не спрячешь в усах и в бороде.

— Поедем к нашему раненому другу.

Больница оказалась недалеко от университета. Бабушка постаралась, чтобы внука поместили к знакомому доктору.

Антон и Нина сдали куртки в гардероб, купили синие бахилы, надели на ботинки и пошли в палату к раненому Кирюшке.

Он лежал на боку, оберегая забинтованную ягодицу.

— Привет, — сказала Нина. — Как ты?

— Буду жить, — бодро ответил брат.

— Так сказал доктор или ты сам решил? — спросил Антон. Он видел испуганные глаза парня. — А теперь скажи, не видел ли ты кого…

— Нет. Ко мне уже приходил следователь. Бабушка расстаралась.

— Что он сказал?

— Что я сам нарвался.

— Как это? — Нина изумилась, мандарины из ее пакета высыпались со стуком на тумбочку.

— Приветствую вас, — раздался голос мужчины из дверей. — Я его сосед. Без всякого следователя я сказал парню, что он попал на закрытие охоты. Когда палят по птице, не глядя. У меня дом в деревне на берегу озера, так я на это время в Москву уезжаю.

— Ну вот, вы все слышали, — сказал Кирюшка. — Вы заберете меня домой?

— Не сегодня, — весело сказала пожилая медсестра, вошедшая следом за Кирюшкиным соседом. — А ну, подставляй площадку…

Антон и Нина быстро простились.

— По-моему, он ничего, да? — озабоченно спросила Нина.

— Нормально. Все обойдется, — пообещал Антон.

— А ты говорил, что это конкуренты.

— Но никто не сказал, что это не они, — он выразительно посмотрел на Нину.

— В общем, да. Легко списать все на охотников, — сказала она и поежилась.

— Тебя отвезти на занятия или домой?

— На занятия, — сказала Нина.

Они ехали молча.

— Нина, я приглашаю тебя за настоящими трюфелями.

— Нет! — она подпрыгнула.

— Почему нет?

— Я не хочу, как Кирюшка! — она поморщилась.

— Я приглашаю тебя на обед с трюфелями. В ресторан. Как только ты закончишь карту.

— В ресторан? Но…

— Не волнуйся. В ресторан моего клиента. Я отдал ему трюфель, который показывал тебе. Нам его приготовят. Принесешь карту и получишь деньги.

Нина вжалась в спинку кресла. Вот так все просто? Она карту — ей деньги? Значит, она может лететь в Тунис?

— Как-то… страшновато.

— А чего ты боишься? Я же с тобой, — сказал он и положил свою руку на ее. Она была холодная. — Ты на самом деле боишься? Но чего? Ты сделала большое дело, ты работала. Так получи столько, сколько стоит твоя работа.

— Но Кирюшка… Это он… это его связи. Без него никто бы мне не предложил…

— Согласен. Его усилия стоят десять процентов. Не думаю, что он обидится.

— Десять процентов? — она пыталась сосчитать. — Ого. Это больше, чем нам предлагали на двоих! — Она вытаращила глаза. — Ему хватит заплатить за целый семестр учебы!

Нинино лицо сияло. Ей хотелось, чтобы четыре дня пронеслись за одну ночь.

— Антон, но я никогда не была в ресторане. В кафе, да. Но в дорогом ресторане — никогда. Что я должна надеть?

— Я могу сказать, чего не стоит надевать. Это джинсы, свитер, спортивные ботинки.

Она шевелила губами, и он заметил, что она загибает пальцы.

— Я знаю что.

Он кивнул.

— Не сомневаюсь. Ты умеешь одеваться стильно, я уже заметил.

— Заметил? Но ты видел меня в одном и том же…

— Неправда. Ты меняла свитера, все они очень тебе идут.

— Ты такой тонкий знаток?

— Моя мама очень стильная женщина. Поэтому я никогда не подойду к девушке, которая с юбкой в клетку надевает блузку в цветочек.

Нина фыркнула.

— Вот уж не думала, что мужчины замечают все. Мой папа, я уверена, понятия не имеет, какие вещи есть у мамы. Она просто ему нравится во всех.

— Не сомневаюсь, что ему нет надобности следить. Если судить по ее дочери, то стиль у нее в крови.

— В крови? Сейчас я тебя удивлю насчет крови, — она засмеялась.

— Удиви, — он остановился на красный свет и посмотрел на нее.

— По бабушкиной линии в нашей крови есть итальянская.

— Никогда бы не подумал, — искренне признался Антон.

— От нее, похоже, ничего не осталось. Кирюшка рыжий, я светлая. У бабушки темные волосы и темные глаза. Но все-таки от итальянцев что-то осталось. Знаешь, откуда пошло название Фрязино?

— Нет.

— Фрязями называли выходцев из Италии. В семнадцатом веке сто итальянских мастеров четырнадцать лет подряд строили церковь Знамения Божьей Матери. Они первые нашли трюфели в окрестностях.

Светофор переключился, Антон перестроился в левый ряд, готовясь войти в поворот.

Эта девушка нравилась ему все больше. Нет, поправил он себя, она все больше места занимала в его мыслях.

Хотел бы он, чтобы в жизни тоже? Скоро он об этом узнает. Он это чувствовал.

Костюм, который Нина, как говорит ее бабушка, назначила подходящим для ресторана, состоял из брюк и пиджака светло-серого цвета в широкую полоску. Они с мамой его купили на распродаже в солидном магазине. Он хорош и очень шел Нине. В нем она казалась еще стройнее, пиджак, слегка приталенный, намекал на тонкую талию, но не подчеркивал ее. Она надела под него темно-бордовый топ и очень себе понравилась. Волосы вымыла шампунем для светлых волос, потом кондиционером ополоснула, а после втерла в них средство для блеска. Волосы всегда служили украшением, и она это знала.

Черные полусапожки из мягкой кожи блестели. Нина повертелась перед зеркалом еще, ожидая звонка Антона.

Мама работала по субботам, папа в командировке, Филька — единственный, кто мог одобрить или осудить. Но он сегодня спал весь день, в этом ему помогала погода — с утра валил снег.

Антон позвонил и сказал, что машина у подъезда.

Нина жила напротив парка Дубки, на улице с неожиданным названием Ивановская. А ехать нужно в Кузьминки, где в тихом переулке открыл свой ресторан Валерий Сергеевич, тот, о котором говорил Антон.

Она долго не спала и думала, как ей взять деньги и привезти домой. Не ограбления она боялась. Другого. Как скажет родителям, что за работу заплатили столько, сколько они едва ли получат за год? Что такое она делала?