Рэчел Стайгер - Любимая моя

— Я знаю, Бэб, — криво усмехнулся он. — Много значил как друг. Но мне этого мало.

Взяв ключи и кошелек, она молча вышла за ним во двор, туда, где стояла его машина.

— Удачи, Бэб, — сказал он, открывая дверцу. — Будь счастлива.

Замешкавшись на мгновение, он протянул руку к ее лицу, нежно дотронулся до щеки, а затем быстро нырнул за руль.

С болью в сердце девушка смотрела вслед автомобилю, не в силах поверить в то, что только что перевернула одну из лучших страниц своей жизни. Не сделала ли она еще одну самую большую ошибку? Быть может, увлечение Лоренсом помешало ей распознать истинные чувства, которые она испытывала к Рону?

— Ну как, состоялось примирение с верным песиком?

Бэб обернулась. Лоренс стоял в нескольких шагах. На губах играла насмешливая улыбка, а в глазах — злая издевка, такая же обидная, как его оскорбительный тон.

— Рон — самый добрый, самый порядочный человек из тех, кого я когда-либо знала. — Девушка едва сдерживала себя, чтобы не закричать. — Он стоит миллиона таких, как ты.

Круто развернувшись, Барбара пошла к выходу со двора и только дома вспомнила, что не успела поблагодарить миссис Кросби за гостеприимство.

— Вещи вывезли сегодня утром, как и было договорено. Да, все прошло абсолютно гладко, — уверяла Барбара мать вечером следующего дня, машинально рисуя что-то в блокноте, лежащем на телефонном столике.

Накануне она упаковала оставшиеся вещи матери и отнесла их в особняк Мэйбридж. К счастью, ей не пришлось встречаться с хозяином. Работавший в саду Джереми освободил ее от этой неприятной необходимости.

— Как Генри? — прокричала Бэб в трубку.

— Гораздо лучше, — ответила мать. — Если все пойдет хорошо, к концу недели он выпишется и вернется домой для окончательной поправки. Мы решили перенести свадьбу на две недели, — продолжала она. — В среду я приеду и начнем готовиться.

— Тебя встретить в аэропорту?

— Спасибо, милая, не волнуйся! Лоренс обещал все организовать, когда был здесь.

Пальцы Бэб судорожно сжали карандаш.

— Лоренс прилетел в Женеву? — с деланным безразличием спросила она.

— Да, он навестил сегодня Генри.

— Полагаю, у него были дела и он решил совместить их с сыновним долгом, — прошипела Бэб, не в силах сдержаться.

— Лоренс прилетал только ради отца, — с мягким укором в голосе ответила Анна. — Он и ко мне очень добр. Скоро увидимся, дорогая.

— Передай привет Генри. Пока, мама.

Барбара медленно положила трубку. Взгляд упал на исписанный листок. Лоренс, Лоренс… — чертила ее рука во время разговора с матерью. Вырвав листок из блокнота, Барбара яростно скомкала его и брезгливо выбросила.

Свернувшись калачиком на диване, отправляя в рот недоеденный бутерброд, Бэб с сожалением обвела взглядом знакомую комнату. Скоро придется проститься и с ней, и с квартирой, и с добрыми соседями, забыть о веселых вечерах, расстаться с Рональдом.

Рон… В нем было все, чего не хватало в Лоренсе. Верность. Доброта и покладистость. Такт. Надо вернуть отношения с ним в прежнее русло, если еще не поздно.

Барбара поднялась, подошла к окну, выглянула во двор. Она должна чувствовать подъем, радоваться перспективной работе, думать о встречах с новыми людьми, о новом доме, но вместо этого ее охватило странное безразличие ко всему. Она нуждалась в постоянстве, перемены больше не влекли ее. Хотелось стабильности. Стабильности, которая чужда Лоренсу, которая для него все равно что проклятие…

Девушка отвернулась от окна. Ну почему о чем бы она ни думала, все время мыслями возвращается к Лоренсу? Почему не может просто выбросить его из головы? Сконцентрироваться на Роне. За окном смеркалось. Барбара включила настольную лампу и снова забралась на диван. Взяв роман, попробовала читать, но не могла сосредоточиться на прочитанном. Отбросив книгу в сторону, она закинула руки за голову, бездумно уставившись в потолок, и едва не зарычала, услышав звонок в дверь. Меньше всего ей хотелось сейчас принимать гостей.

Без всякого энтузиазма девушка подошла к окну посмотреть, кто пришел, и едва не вскрикнула, узнав знакомую высокую фигуру. Получалось, что мысли о Лоренсе прямо-таки материализовались. Нежданный визитер взглянул вверх, и она отшатнулась от окна, прикусив губу. Звонок повторился, на этот раз более настойчиво.

Спустившись в холл, Барбара нажала кнопку переговорного аппарата.

— Да? — ледяным тоном произнесла она.

— Могу я войти?

Бэб проглотила комок. От одного его голоса уже начинаешь задыхаться, подумала она с отвращением.

— Кто там? — бесстрастно спросила она.

— Не валяй дурака, Барбара.

Девушка нервно сжала губы.

— Честно говоря, я как раз собиралась…

— Помыть голову? — язвительно перебил он и добавил: — Нам надо поговорить.

Замешкавшись на мгновение, Бэб все же решила открыть дверь. Потом, презирая себя за слабость, кинулась в ванную взглянуть в зеркало. Увы, никакой косметики, волосы убраны в конский хвост. Футболка на три размера больше, чем надо, линялые джинсы. Ну и вид!

Когда звонок колокольчика известил, что Лоренс вошел в дом, Бэб, сделав несколько глубоких успокаивающих вдохов, спустилась к гостю. Она холодно посмотрела на него.

— Так о чем ты хотел со мной поговорить?

Хозяйка не сделала ни одного приглашающего жеста. Пусть говорит что хочет и тут же уходит.

Лоренс стиснул зубы, глаза его потемнели. Они стали темно-синими, совсем как галстук, который был на нем.

— А ты сама не собираешься объясниться со мной? Тогда не знаю, какого дьявола я сюда пришел!

— Так все же, для чего? — ледяным тоном повторила вопрос Бэб.

— Извиниться, черт побери!

— Извиниться? И за что же? — Бэб в недоумении замерла. Вот уж никогда не подумала бы, что этот высокомерный и чванливый тип способен на такой шаг.

— За мое поведение в воскресенье утром и, черт побери, я не хочу говорить об этом на пороге.

Лоренс прошел мимо хозяйки в гостиную. Бэб неуверенно последовала за ним.

— Такова твоя манера просить извинения? — спросила она, остановившись в нескольких шагах от гостя. — Врываешься непрошенным в чужой дом. Повышаешь на меня голос.

Лоренс уселся спиной к камину, скрестив на груди руки. Наверное, эта поза казалась ему самой удачной для раскаявшегося обидчика.

Он взглянул на окаменевшее лицо девушки и неожиданно улыбнулся.

— Знаешь, у меня небогатый опыт извинений.

— Твой метод нуждается в дальнейшем совершенствовании!

Барбара старалась не замечать обезоруживающей улыбки, от которой томительно сжалось сердце.

— Прости за то, что я так вел себя в воскресенье.

— Уже лучше, — процедила она. — Почему?

— Почему я так поступил? Ты временами доводишь меня до бешенства. Прибежала в столовую, начала обвинять меня в том, что я перескочил из твоей кровати в постель Доры.

Девушка почувствовала, как к щекам приливает краска.

— Все это было весьма унизительно для всех нас троих, — тихо сказал Лоренс и с нервным смешком добавил: — Ты ведь не думаешь всерьез, что я способен пуститься в своего рода сексуальный марафон? Погнаться за рекордным количеством зарубок на ножке кровати в течение двадцати четырех часов?

Бэб покраснела еще гуще.

— Если ты закончил и твои извинения искренни, я принимаю их.

— Нет, я не закончил. И ради Бога, сядь, не маячь передо мной как китайский болванчик!

— Не смей распоряжаться в моем доме! — возмутилась девушка, усаживаясь в кресло.

Лоренс пересел на стул рядом с ней. Мягкий свет торшера освещал его лицо. Оно выглядело усталым. В первый раз Бэб заметила морщинки в уголках глаз и губ и с трудом подавила желание дотронуться до них рукой, разгладить эти грустные складки. Она устала от ссор, от притворства. Хотелось дарить и получать ласку. Но… надо держать себя в руках. Нельзя раскисать!

— Нам надо поговорить, — невозмутимо продолжил гость, предупредительно подняв руку, когда Бэб открыла было рот, пытаясь возразить. — Я пришел не препираться, поговорить. — И, помолчав, добавил: — Воскресная ночь все изменила.

Девушка упрямо смотрела в пол. Не отрывая взгляда от узора на фигурном паркете, она повторила уже заученную фразу:

— Та ночь была ошибкой. Знаешь, из серии нелепиц последних лет, — сказала и неопределенно махнула рукой.

Бэб обостренно чувствовала на себе пристальный взгляд Лоренса — магнетический, подчиняющий волю. Она ощущала себя зайчишкой, попавшим под слепящий свет фар, была испуганной, загнанной и… завороженной бездонной глубиной синих глаз, смотревших на нее.

— И это все? Просто ошибка?

— Нет! — Бэб вскочила с кресла. — Все не так! Мне было хорошо, просто чудесно! Лучшего со мной никогда не случалось. Теперь ты рад? Хотел услышать, как ты был великолепен? Теперь удовлетворен?