Ирина Щеглова - Майский поцелуй

Леха дернулся, как от пощечины, сорвался с места и рявкнул:

— Кто он?! Говори!

И в этот момент мой страх исчез. Я увидела. Я разглядела маленького мальчика, обиженного, незаслуженно, несправедливо. Вот чего он боялся — собственного бессилия. И всю жизнь сражался против него. Он хотел стать бесстрашным, уверенным в себе, сильным, неуязвимым. И в этом была его слабость. Он так и не научился принимать удары. Он умел только давать сдачи. Неужели он смог бы ударить меня? Я видела, как он сжал кулаки, как побелели костяшки пальцев, как напряглись скулы, сузились глаза. Леха с шумом втянул воздух и отступил. Нет, он никогда бы не поднял руку на девушку. Так воспитан.

Он стоял, прислонившись спиной к стене, голова опущена. А я почти ненавидела себя. Оказывается, и так тоже бывает.

— Леш, — позвала я. Он не отозвался. — Леша, ну, пожалуйста, прости меня.

— Кто он? — послышался глухой голос.

— Если я назову его имя, что это изменит?

— Не знаю…

— Это Женя, художник… Только, пожалуйста, не надо устраивать с ним разборок.

— Боишься, покалечу? — недобро усмехнулся Леха.

— Да, боюсь, — призналась я.

— А может, он испугается и откажется от тебя? — предположил Леха.

— Не откажется…

— Проверим?

— Леш, перестань, я знаю, ты не такой.

— Не такой? А какой я? Может, ты лучше меня знаешь?

— Знаю. Ты добрый и справедливый. А еще ты очень умный и хороший человек, — уверенно сказала я.

— Как раз такой, которого бросает девушка, потому что нашла другого.

— Нет, не поэтому, — не согласилась я.

— Ну, спасибо, — он еще раз усмехнулся, — так чем же твой художник лучше?

— Он не лучше. Просто я люблю его.

— Ага. Раньше меня любила, а теперь его любишь. Что тут не понять.

— Леша, ну правда! — У меня сердце разрывалось, когда я смотрела на него. — Тут никто не виноват. И даже если виновата, то только я. Хотя и не знаю в чем. Это выше моего понимания. Да, ты прав, я тебя любила. Но только не так, по-другому. Возможно, как друга, как брата. Я была тебе страшно благодарна за все, за все, Леша! Но это была не любовь. Я только сейчас понимаю, что такое любовь. И я думаю, ты это тоже поймешь, только позднее, когда встретишь ее.

— Я уже встретил, — сказал Леха, — я тебя люблю!

Я покачала головой:

— Ты ошибаешься. Мы ведь с тобой такие разные. У нас ни общих интересов, ничего. Я еще удивлялась, почему ты со мной встречался. Ведь нам даже поговорить не о чем. Тебе нужна совсем другая девушка.

— Никто мне не нужен, — огрызнулся он.

— Это ты сейчас так говоришь.

— Я теперь всегда так буду говорить! — зло пообещал Леха. Он оторвался от стены, прошелся по комнате, напряженно о чем-то думая. Я наблюдала за ним, но уже спокойно. Конечно, он мог сорваться, но я уже знала, что победила его. И мне было грустно. Хотелось его как-то ободрить, поддержать, сказать что-то хорошее. Но захочет ли он слышать это хорошее от меня?

Он остановился.

— Ладно, я уйду, — сказал он, — но скоро ты сама прибежишь ко мне. Помучаешься, поиграешь со своим художником и прибежишь, когда он тебя бросит.

Я вздрогнула. Почему он так сказал? Хотел задеть побольнее? Хорошо, я стерплю. Ему ведь хуже, чем мне. Я могла бы ответить, что никогда не прибегу к нему. Что хотела бы остаться с ним друзьями, но понимаю, мы никогда ими не станем. А потому наша сегодняшняя встреча, скорее всего, последняя. Но я промолчала. Пусть думает так, как ему хочется.

— Прощай, Леша, — сказала я, — и будь счастлив.

— Уж постараюсь! — резко бросил он и вышел из комнаты.

Я поплелась за ним в прихожую. Он ни разу не обернулся, ушел, громко хлопнув дверью.

Жалко его. Он очень хороший человек.

Потом был долгий и довольно неприятный разговор с мамой. Она спрашивала, что у нас случилось, да почему мы поссорились, да кто виноват. Даже папа был недоволен нашим с Лехой разрывом. Я так устала от всех этих разговоров! Чего они от меня хотели? Чтоб я замуж за него вышла, что ли? Так вроде мне рано еще.

Одно хорошо. Кажется, с Лехой все разрешилось. Оставшись наконец одна, позвонила Жене и рассказала обо всем. Бедный, как же он переживал за меня! Грозился приехать немедленно. Еле отговорила, ведь ночь на дворе.

— Ну ты и стерва! — заявила Лика. — Уж от кого от кого, а от тебя я не ожидала!

Ксанка смотрела на меня с испуганным интересом. Раньше ей не приходилось видеть девчонок, которые «меняют парней, как перчатки». Это Лика так выразилась обо мне. Подруги жутко на меня взъелись. Чего я только не наслушалась! Лика заявила, что отдала мне лучшего парня, а я променяла его непонятно на кого! Ого! Выходит, раньше Леша принадлежал ей, где же она его держала? В копилке хороших парней? В загашнике лучших мальчишек? И как это ей пришло в голову? Интересно, если бы она рассказала об этом Лехе, что услышала бы в ответ?

В итоге мы наговорили друг другу много гадостей. Я себя не оправдываю. Сорвалась. Но меня можно понять, я же живой человек, и есть предел моему терпению. Кто же выдержит, если его поливать грязью?!

Я не хотела ссориться, честное слово. Может быть, надо было спокойно все обсудить. Но Лика, когда узнала о нашем разрыве с Лехой, первая на меня набросилась с упреками. Если бы она промолчала или я стерпела… Обидно было. Очень. Наши отношения в последнее время и так были не слишком теплыми. А тут еще и вся эта история.

Я ужасно переживала. Причем когда я оставалась одна, то постоянно прокручивала внутри себя Ликины слова, и каждый раз я находила все новые и новые ответы. Они казались мне разумными, ведь я все правильно говорила. Но стоило нам встретиться, как я начисто забывала свои доводы. Лика доводила меня до бешенства. В конце концов, после очередного скандала мы разбежались. Ксанка вроде бы сохраняла некое подобие нейтралитета, но предпочла остаться с Ликой.

Учебный год заканчивался. Времени не хватало ни на что. Я чувствовала, что теряю лучших подруг, и ничего не делала для того, чтоб сохранить нашу дружбу.

Моя жизнь изменилась. Все свободное время я проводила с Женей, в школе общалась с Иркой. Она дописала свою пьесу и ушла с головой в репетиции в нашей театральной студии. Меня она тоже подписала. Работы было много. Мы хотели подготовить спектакль к концу учебного года. Пьесу правили на ходу, вносили изменения, ссорились с режиссером, спорили до хрипоты. Ирка написала пьесу из школьной жизни, так сказать, с натуры. Нашим актерам нравилось играть самих себя, все были увлечены работой над спектаклем. Но возникало множество трудностей и накладок, да еще все нервничали из-за того, что времени на постановку очень мало, к тому же приближался конец учебного года, а контрольные и экзамены никто не отменял. У Женьки свободного времени тоже не было, но он, узнав о нашем спектакле, сам вызвался помочь с декорациями, да еще и Вадика попросил!