Беременна по секрету (СИ) - Фави Ксения

— Что? — не выдерживаю.

Но Золотов лишь трясет головой.

— Нет, это ни к чему. Идем домой?

Мы, не сговариваясь, приехали к Игорю. В клинику я на всякий случай взяла с собой некоторые вещи, и теперь они мне пригождаются. А одета я и без того в спортивный костюм.

— Кто особенно рад, так это Носок, — смеется Игорь в гостиной, — сразу оба родителя на весь вечер.

Золотов уперто называет Зайчика по-своему. Но это не так страшно, потому что он так мило о нем заботится. Сразу проверил, есть ли у питомца вода, как там лоток.

— Кролика не сравнить с ребенком, — начинает Игорь, а я вздрагиваю, — но мне кажется, некоторую репетицию я получил. По крайней мере, привычку ухаживать за кем-то в любой ситуации. Что бы ни творилось вокруг. А ты, кстати, хочешь чего-то? Есть, пить?

Машу головой.

— Пока нет, спасибо. Если что найду, я ведь твоя ассистентка.

Игорь проходится взглядом от моих ног до макушки, играет бровями. Я от его вида заваливаюсь со смехом на диван. Неужели мечта об идеальных для меня отношениях начала сбываться?

Я знаю не только, где находится еда в квартире у Золотова, но и то, где я могу лечь спать. Гостевая комната знакома мне вдоль и поперек, однако сегодня совсем не манит. А Игорь молчит и не зовет к себе. Весь вечер мы болтаем ни о чем, шутим. Он немного разговаривает по телефону с дядей. Я тем временем успеваю принять душ, в халате сижу на кровати в "своей" комнате.

В какой-то момент ловлю себя на том, что прислушиваюсь к каждому шороху за дверью. А саму створку гипнотизирую и жду, когда она откроется. Ух!

Что уж мне совсем неймется? Спокойно лягу спать, на сегодня впечатлений достаточно. Сна пока ни в одном глазу, но это неважно. Выключаю свет.

Я даже слегка проваливаюсь в дрему, когда чувствую на своем теле тяжесть. Тепло дыхания чуть ниже уха, прикосновение губ. А через пару мгновений я уже ощущаю себя невесомой пушинкой. Тут окончательно просыпаюсь и осознаю — Золотов поднял меня на руки.

— Прости, я кое-что забыл, — говорит он.

Пока морщусь от света, оказываемся в его спальне. Игорь снова опускает меня на кровать, теперь свою. И опять на мне приятная тяжесть, хоть он и опирается на локоть.

— Что это ты забыл? — уточняю.

В комнате ночной свет — горит лишь пара лампочек. И еще, кажется, сверкают глаза мужчины.

— Кого, — поправляет он, — хм… ты интересовалась у врача по поводу…

Чуть шершавая ладонь опускается на мое колено. Наверное, Игорь занимается в зале без перчаток, и руки огрубели от штанги. Зачем я об этом думаю? Наверное, чтобы мой мозг совсем не отключился из-за внезапных ощущений.

— Мне можно вести нормальный образ жизни, — вдыхаю ртом, — тогда я побоялась лететь на вертолете… Но я толком и не консультировалась, в нашей районной консультации врач попалась неразговорчивая. А сегодня мне все объяснили.

Не знаю, слушал ли Игорь все эти подробности. Шум его дыхания почти перебивал меня. Да и занят он был поясом халата.

— Как удачно мы съездили, — вот его единственный вывод.

Больше я не слышу от него ни слова, все красноречие Золотова отключается напрочь. Хотя нет, оно концентрируется в его глазах. В них такой восторг, желание и нетерпимость, что у меня захватывает дух. У меня еще живы воспоминания о прошлых минутах с ним. Так что ожидать фейерверка ощущений логично. Но я подумать не могла, что это будет так по-новому.

Тогда все происходило на высоких скоростях. Сейчас медленно, смакующе. А все мое тело стало сверхчувствительным, видимо, из-за беременности. Когда распахивается вырез, и на меня обрушивается шквал тягучих прикосновений, я совсем не могу себя сдержать… Надеюсь, в квартире "босса" достаточно толстые стены.

— Ты уже не такая худышка, — шепчет Золотов.

Он как раз возле той части тела, где потолстеть не обидно. Так что признание заставляет покраснеть и еще сильнее взбудоражиться. Со звуком глотаю кислород.

Такое чувство, что нетерпение копилось в нас с того самого Хэллоуина. И теперь мы выплескиваем его, пока оно, наконец, не разливается фонтаном. Я даже не помню, как мы засыпаем. Уже целиком и полностью вместе.

Утро проходит спокойно, как будто мы просыпаемся вместе далеко не в первый раз. Так же тянутся и следующие дни. Игорь работает, я помогаю ему как раньше. Забочусь о Зайчике-Носке. Через пару вечеров мы едем ко мне на квартиру, и я нагребаю большую сумку вещей. Золотов не делал каких-то громких заявлений, что нам надо жить вместе. Мы просто оба не хотим расставаться. Как будто и не допускаем даже, что можем находиться дома порознь.

Гармонию нарушают только мысли о будущей поездке к моим. Я позвонила маме, она сначала говорила через губу и, видимо, ждала моего раскаяния. Но я извинилась лишь за резкость и сказала, что хочу приехать к ним с мужчиной. Она уточнила, с тем ли, который был в больнице? И зачем-то просила его полные фамилию и имя.

Впрочем, родители хотя бы согласились нас "принять". Поговорить надо. Мне хватает того, что я не общаюсь со старшей сестрой.

Золотов спокоен, как удав. Хорошо, что он не из стеснительных. Но все равно я решаю, если мама обрушит на него негатив, мы просто развернемся и уйдем. Терпеть плохое отношение в сторону отца своего ребенка я не собираюсь. Однако я даже не подозреваю, какой будет вторая реакция моей семьи на Золотова.

Ехать договариваемся в четверг, у обоих родителей выходные от смены. Насчет Владика даже не спрашиваю, лучше бы его дома не было. Впрочем, он никогда и не сидит за семейными столами.

Золотов покупает для моей мамы аккуратный букетик гербер, для отца захватывает вкусный напиток из своей коллекции.

— Заранее извини за все, что там может произойти, — говорю ему в машине.

Но Игорь не принимает такое предложение.

— Ты не отвечаешь за родителей, — говорит он мне, — и я отношусь к этой теме философски. Не с ними же мне жить. Главное, чтобы они тебя не обижали.

Кажется, у нас здесь взаимность. Это мило, но на пороге отчей квартиры я внутренне сжимаюсь. Мы уже звонили в домофон, и теперь слышим лязг ключей. Папа открывает и тут же жестом приглашает в прихожую. В другой момент я могла бы постесняться скромного ремонта семилетней давности. Но сейчас есть тревоги посерьезней.

— Добрый день, — громко здоровается Игорь.

— Привет, — следую его примеру.

Папа произносит простое "здрасти" более-менее дружным тоном. А мама только выходит из кухни.

— Здравствуйте, молодые люди, — по ее голосу непонятно настроение.

Не знаю, что дальше сказать. А вот Золотов не теряется.

— Это вам, — он протягивает маме герберы, — хочу извиниться за резкость во время нашей первой встречи. Возможно, мнение нужно было донести по-другому. И разрешите представиться — Игорь Золотов, молодой человек вашей дочери.

Игорь слегка кивает маме и протягивает руку отцу. Папа жмет ее.

— Ладно, извинения приняты. Я Андрей Андреич.

— Ирина Павловна, — называется мама с улыбкой.

С улыбкой! Мои глаза распахиваются.

— Мам, пап, меня тоже простите за тон.

Не скажу, что я крайне раскаиваюсь за правду о Владике. Но если уж идти, то с добром. В конце концов, я бы предпочла, чтобы этой ссоры реально не было! Если бы родители смотрели правде в лицо.

— Забудем про тот случай! — мама снова меня удивляет. — Проходите в гостиную!

Квартира родителей не слишком уж тесная, и большая комната здесь приличных размеров. Обставлена только скудно. Новую мягкую мебель и стенку получилось купить только небольших размеров. Они еще и темные, так что комната выглядит пустовато. Зато здесь спокойно поместился обеденный стол.

Золотов особо не глазеет по сторонам, да и рядом с ним щебечет мама.

— Игорь, выпьете воды, сока? Или откройте с отцом ваш подарок. Проходите, присаживайтесь за стол или вот здесь, — мама указывает на зеленое кресло.